и другие преступники предатели и клятвоотступники, убийцы, и прочая нечисть земная в облике когда-то живущих на земле и жирующих за счет других захребетников, бесполезных на земле как черви гельменты в организме земли, а тут просто корм для лярв.
Он, опять вспомнил всех своих и родную свою маму. Он как ребенок плакал о ней, когда она умерла. Пока не успокоился. И даже сейчас он о ней вспомнил, сидя в этом Ломоносовском городском дурдоме.
Он, почему-то сидя в закрытой своей больничной камере, думал теперь об этом. Да, в общем, здесь было не о чем больше думать. Только теперь о той паршивой езде на электричке и гребанной его работе. Да о семье брате сестре отце и покойной матери.
Андрей опять вспомнил свою в недавнем прошлом работу. И как ездили на работу. Брат и Валентина каждый рабочий день кроме субботы и воскресенья. А Андрей по текущему графику, как и полагается в охране. Сутки через двое, когда и трое.
- Еще эта гребанная власть и страна - Андрей произнес про себя вслух и не заметил этого. Он, постоянно на эту заезженную тему, разговаривал с родным братом и его подругой, все думать о своей бесполезной в этой стране и при этой халуйской власти жизни. Никому, ненужной, и совершенно, по всем положениям бессмысленной. Порой даже не зная как дальше ему самому жить. Не было своего ни жилья, ни семьи. И жизнь пролетала за годом год. Бесполезно и бессмысленно в том мире, в котором он сейчас жил.
Андрей понял это не его мир. С самого рождения не его. Не его совершенно. Рожденного почти ровно в полночь, своею покойной теперь матерью, которая умерла уже три года назад.
Андрей Сурганов родился без пяти двенадцать, судя по метрикам, которые у него до сих пор хранились положенные с семейными фотографиями в альбом. Его даже, не знали, как записать в больничной список новорожденных. И поставить дату его рождения. Толи пятого, толи шестого по числам Декабря. Остановились на шести. Мама рассказывала ему, как они с отцом везли его первенца в автобусе, боясь не задушить в мороз в пеленках.
Тогда было намного лучше, чем сейчас. Сейчас все уже по-другому. Все рушится и валится в стране и народ умирает пачками и уходит на тот свет.
Как он сюда угодил, он не знал, по какому такому распределению. Но расценивал все это как злую чью-то шутку над ним и его душой. Это не его мир. Его мир был именно тот, что в его снах, и который становился ему все ближе, а этот словно каторга. Изо дня в день одно, и тоже. Как некое рабское тюремное заключение без надежды вырваться. И только собственная смерть могла вырвать его из того мира в котором, он находился в тот окончательно мир, мир его сновидений, где его ждали. Где он ощущал уже себя хозяином и где, он был пока еще только гостем, гостем по ночам.
Падший ангел
Сны бывают разными. Бывают просто ни о чем. Просто пустые и они относятся в основном к обычным людям. Бывают сны вещие и мистические, больше как скорее и действительно как сказка. Сны сказочников и фантазеров. Но бывают сны куда ужасней и страшнее всех предыдущих. Это сны глубокого порядка. Сны куда уходит ментал основного астрального тела человека во время своего сна. И такие сны бывают не у всех. А только у особых, умеющих проходить в те миры. Порой с рождения и стихийно, чуть ли не каждую ночь. Но все кто умирает, попадает именно туда первоначально на тот уровень второго плана, куда залетает каждую ночь ментал Сурганова Андрея. Почти каждую ночь, когда он что-нибудь видит, то видит не просто сон. А живой сон. С набором всех визуальных и осязательных ощущений.
Для него эти сны такие же реалистичные, как и реальный живой мир, в котором он сейчас живет.
Он встретил этого Рэндола Митчела там. В своем потустороннем сне. Он был там просто гость в очередную из своих многочисленных ночей, а вот тот американец был жертвой. Настоящей жертвой, приговоренный на уничтожение, за все, что тот совершил. Рэндол был никому не нужен, и за него не кому было там заступиться.
Он пытался с ними договориться и отпустить Рэндола Митчела, но было бесполезно. Они не пошли на это. Эти лярвы. Жители иного потустороннего инфернального мира, за нашим миром. Миром людей, живущих там, куда после смерти первым делом попадают чьи-нибудь человеческие души. Души со всей планеты. И горе тем, кто не защищен ничем как этот Рэндол Митчел. И у кого нет проводника. Ангела хранителя. И кто не может защититься сам. А защититься может только один он. Только он. Потому, что он в своем мире, мире который он создал. Создал когда-то очень давно. И оказался за его пределами по какой-то причине, о которой не помнил, уже много раз перерождаясь в человека. Это было наказание, но за какие проделки, он не знал.
Это было унизительно для Ангела. Сына Ангела смерти. Самого Жнеца.
Унизительно потому, что даже его отец Жнец имел к его изгнанию прямое отношение. Он спущен на землю и выше второго уровня ему не подняться. Это кара Небес. Кара за грехи.
Он пытался приказать лярвам отпустить Рэндола, но им было наплевать на его приказы. Его теперь приказы ничего в этом мире не значили. Они не трогали его, но слушать не слушали. Будучи изгнанным, отовсюду, он потерял власть над этим миром и теперь только силой придется восстанавливать свою в мире смертных эту власть и руководить этим сборищем живососущих тварей. Тварей пожирающих все живое, что было не защищено никем и ничем и им было доступно.
***
- Скажите, Андрей. Вы говорите, что там вы себя чувствуете, почти как у себя дома? - спросил врач психотерапевт клиники имени Ломоносова города Красноярска профессор Вероника Георгиевна Климова - Как это?
- Да. Где бы я ни оказался, я там всегда свой. Именно теперь - ответил ей Андрей - Раньше меня пугало там все, что со мной там происходило. Но сейчас у меня там есть те, кто присматривает за мной и контролирует мои ночные во снах перемещения.
- Как так случилось, что вы стали там практически своим, и вас как вы утверждаете там на втором уровне или плане не трогают те черные? - продолжила спрашивать Андрея врач психотерапевт Климова - Те, кто там жил и живет всегда? И даже не препятствуют вашим астрально-ментальным, как выговорите полетам за грань самой живой жизни.
- Мы избранные - произнес Андрей.
- Кто мы? - снова спросила врач Климова.
- Я и мой брат - произнес Андрей - И еще несколько человек живущих в земных пределах.
- Но вы особенный, так? - снова спросила врач психотерапевт Климова - Даже не совсем, такой как те прочие, кто имеет доступ к иным мира? К вам относятся совсем иначе?
- Да, это тоже так - ответил ей Андрей - Но остальным мало везет, тем, кто попадает туда.
- Это как? - поинтересовалась Климова.
- Их там, просто съедают - ответил, смотря, словно, сквозь Климову, куда-то в белую стену ее кабинета в психлечебнице, произнес скривя горькую улыбку, будто вспоминая отдельные моменты из загробной жизни, Сурганов Андрей.
- Съедают? - переспросила врач Климова.
- Да, целиком и со всеми потрохами - ответил Андрей - Они перестают совершенно, как души существовать, во всех планах и ипостасях.
- Но вас они не трогают? - снова спросила Климова - И вы не боитесь оказаться также съеденным.
- Нет. Я им нужен - произнес Андрей - Я вношу разнообразие в их мир и питаю их своей человеческой живой энергией. Питаю весь этот мир. И они меня никогда там не тронут, даже если я перебью многих из них.
- Интересно чем вы заслужили это право быть там и среди них? - спросила снова профессор врач клиники Климова.
- Ничем - ответил ей Сурганов Андрей - Просто я создал когда-то этот мир. Очень давно, когда был рядом с самим Богом.
- Вы хотите сказать - продолжила, улыбнувшись и сделав выразительно свои карие глаза Климова, не ожидая такого поворота в его рассказе - Что вы практически как сам Господь Бог.
- Не совсем, но близок к нему - ответил Андрей ей - Это наш мир. Мир ангелов и демонов.
- Тогда, скажите, Андрей - она снова его спросила - А, как так случилось, что вы оказались в более, низшем, как вы ранее мне говорили мире. С более плотной материей. В мире нас людей.
- Я провинился - ответил Андрей - И вину мне эту вряд ли искупить.
- Очень интересно - произнесла профессор психотерапевт клиники Климова, ошарашенная таким неожиданным его ответом, больше даже и не знала что спросить.
- Я сделал много дурного - продолжил видя ее удивленное лицо Сурганов Андрей - Того, что не должен был по рождению делать. И теперь хочу, хоть что-то исправить.
- И поэтому пытались предотвратить две смерти в нашем городе? - она его спросила.
- Да - произнес он, опустив снова голову на свою грудь и глядя в колени - Я пытался спасти тех двух женщин, а не убить, но не смог. И он специально дал мне это понять.
- Кто он? - спросила его Климова.
- Азраил - ответил Сурганов Андрей.
- Ангел смерти? - она переспросила его снова.
- Жнец - он ответил еле слышно - Он дал мне понять, что мне не удастся сделать то, что я хочу. И моя жизнь будет не дальше того мира, что над этим миром. Не выше второго уровня. Меня не пустят в иные сферы. Так распорядился сам Бог. Я буду иметь все и ничего. И пребывать вечно в мире мертвых, видя только пожирателей душ и мертвецов, попавших на этот более тонкий живой материи план.
***
- Вы не знаете того, чего о нем знаю я! - ответил, громко повышая свой и так громкий голос, следователь по особо важным делам Красноярской криминальной прокуратуры Дорофеев.
Его просто взбесил вопрос, что он о нем знает, о Сурганове Андрее из уст главного врача городской психиатрической клиники имени Ломоносова Климовой Вероники Георгиевны.
- И чего вы знаете, следователь? - повторила свой вопрос врач Климова.
- Мне вот известно, например! - выпалил, нервно и раздраженно видя, как врач заступается за
