дойти и до псалмов» пророчески заметил внутренний голос.
- Сюда!
И стюард показал на столик у стены, за которым грустила горилла в компании золотисто-оранжевой феи со слюдяными крылышками на подбитых ватой плечах.
- Лео! – радостно завопила горилла густым мужским басом, радостно кидаясь навстречу слегка попятившемуся от неожиданности гостю. – Огненный зверь Лео!
И возбуждённый примат, схватив новообретённого приятеля за руку, начал энергично её трясти.
- Простите, господин не ведаю кто, но я не имею чести...
- Да здесь никто её не имеет! – и горилла махнула лапой в сторону танцпола. – Трахали тут в задницу эту самую честь, только радоваться жизни мешает. Человек – тупой, никчёмный ублюдок, который живёт в тюрьме, которую сам же и построил. А мы мочимся на камни этой тюрьмы и дрочим на её решётки!
- Ну, я вас оставляю, - шепнул Лео на ухо стюард и растаял в воздухе.
Расходившийся от нечаянной радости примат повлёк смущённого бурной встречей гостя к столику, вопя на ходу:
- Я – Себастиан! Себастиан Келлер! А это...
Ткнул лапой в сторону феи.
- Наша красавица, украшение клуба, чёртова шлюха Леонора. Отменная членнососка, скажу я тебе! Я тоже членосос, Лео, но мне до неё далеко. Ты любишь сосать, дружище?
Лео, пытаясь угнездиться в узком пространстве между столиком и стеной, недоумённо пожал плечами.
- Да как-то пока не пробовал...
- А ты попробуй! – настоятельно порекомендовал примат, взмахом лапы подзывая официанта.
Официант поправил трусики, расцвеченые всё в ту же тематическую морскую полоску, поправил помпон на шапочке, и только потом отделился от стойки и шустрой палубной развалочкой подошёл к вип-гостю.
- Что пить будешь, дружище? – осведомился Себастиан, протягивая карту напитков.
Лео неуверенно ткнул носом в картон.
- Тут такие названия замысловатые... даже причитать сложно...
Вернул карту горилле.
- На твой выбор, Себастиан. Что-нибудь покрепче и поубойней.
Фея хихикнула, растягивая напудренные щёки.
- Но силы надо соизмерять, - философски заметил примат. – У тебя ещё ночное представление...
«Нет, ну что тут творится?» мысленно возмутился Лео. «Он и про ночное представление знает. Инструкцию, поди, читал раньше меня!»
«Может, он из администрации?» предположил внутренний голос. «Или из съёмочной группы. Или соглядатай Хозяина...»
«Да кто он вообще такой?!» мысленно воскликнул Лео.
«Понятия не имею» ответил внутренний. «Сам и узнавай».
Себастиан тем временем сделал заказ, перечислив кивающему официанту длинные и мудрёные названия напитков, и в конце списка добавив:
- Прозрачную вазочку. Только прозрачную, смешивать не будем!
Официант махнул помпоном в последний раз и отправился к стойке, готовить заказанные коктейли.
- Будешь доволен, - заверил новообретённого приятеля Себастиан. – Я же помню твои вкусы, подобрал всё, что ты любишь.
- Но откуда,.. – начал было Лео.
Но горилла прервала его весьма бесцеремонно, свернув на любимую тему.
- А насчёт того, чтобы пососать... Тут, в клубе, замечательные туалеты. Кабинки – что надо. В каждой аккуратно просверлены отверстия. Заметь, не выдолблены, не проковыряны ножом, не пробиты и не продавлены. К чему эта гадкая кустарщина? Нет, они аккуратно просверлены и расширены как раз под диаметр члена. Их края отшлифованы до гладкости и закруглены. Пластиковые втулки, Лео! В них вставлены пластиковые втулки, это моя идея! Царапины и занозы исключаются. Хотя некоторые гости предпочитают дерево. Говорят, что это – более живой материал. Для них мы оставили старый стандарт. В клубе три туалета, Лео, в каждом по десять кабинок. Восемь с втулками, две – без. Они все прекрасны! Все, до единой!
- Я во всех побывала! – похвасталась фея.
- А я у Нуреева отсасывал, - задумчиво заметил примат. – Тебе такая честь и не снилась! Но не кричу об этом на каждом углу.
- В том-то и дело, что кричишь, - возразила Леонора. – Как выпьешь, так на каждом углу начинаешь вопить и хвастаться, у каких великих людей ты семя пробовал. А ты для них – всего лишь приключение на пять минут.
- А ты для них – вообще никто, - парировал Себастиан. – И ничто! Особенно для Рудольфа...
- Рудольф умер, - задумчиво заметил Лео, беспокойно переводя скрытый маской взгляд то на гориллу, то на фею.
- И очень давно умер...
- Чепуха! – решительно возразил Себастиан. – Рудольф жив и прекрасно себя чувствует. Только хандрит в последнее время. Как раз вчера встретил его на прогулке в отельном парке, хотел заманить на сегодняшнее представление. Но он, разумеется, отказался. Что поделаешь, терпеть не может все эти шумные сборища и чёртовы ритмы диско. Ты знаешь его характер, мы же с ним вместе знакомились. Как раз в ту пору, когда этот клуб на паях купили...
Лео закашлял и поправил съехавшую на бок маску.
Его ответную фразу задержало лишь появление официанта, который переставил с подноса на стол целую батарею разноцветных напитков в замысловато изогнутых коктейльных бокалах и по центру стола поместил прозрачную вазочку, до краёв наполненную белым порошком.
Официант достал из упаковки и воткнул в порошковую горку три пластиковые трубочки, чуть пошире коктейльных, быстро произнёс какую-то фразу, утонувшую в накатившей волне диско, и тут же исчез.
- Друзья мои, - максимально вежливым и немного вкрадчивым тоном произнёс Лео, - теперь мне всё стало понятно. Вы меня с кем-то перепутали. Возможно, его тоже зовут Лео. Он, очень может быть, моего роста и его голос похож на мой. Но он – не я, смею вас заверить. Я не знаю никого из вас, впервые вас вижу. Никогда не владел клубом. Господина Нуреева видел лишь на фотографиях, в старых журналах. И по возрасту, и по положению в обществе едва ли мог быть с ним знаком. Слишком, знаете ли, молод и незаметен был для подобных знакомств. И вообще, моя семья – очень небогата, мы жили в скромном домике на окраине большого города, и едва могли оплачивать счета. Набрать сумму для покупки такого роскошного клуба...
И тут Себастиан разразился таким громким и долгим смехом, что на несколько секунд едва не заглушил потоки музыки и гул голосов.
- Нет, ну посмотри на него!
И он хлопнул мохнатой лапой Лео по плечу.
- Ты посмотри на него! Вот шельма! Вот прохиндей! Врёт в глаза старому приятелю и деловому компаньону. И так уверенно врёт, так убедительно! А ведь ещё ни грамма не выпил и даже не нюхнул волшебного порошка, подавать который в вазочках сам же и придумал...
- Лео, ты и меня не помнишь? – с притворной обидой спросила Леонора. – А если я залезу под стол и немного поиграю с твоими бубенцами?
- Чёрт знает что! – упорствовал Лео. – Сейчас я сниму эту проклятую резину, и вы убедитесь, что ошиблись. Крупно ошиблись!
И Лео решительным жестом сорвал маску.
Смех и восклицания сразу стихли.
Спутники смотрели на Лео неотрывно, и он мог бы поклясться, что взгляды их, скрытые масками и гримом, были светлы и спокойны.
И тут Леонора потянулась к своей маске, фарфоровому притворному лицу, но примат, перегнувшись через стол, схватил её за руку.
- Стой! Нельзя!
Фея опустила руку.
А Себастиан, повернувшись к обретённому другу, произнёс:
- Ты совсем не изменился, Лео. Воистину, годы не властны над нами...
А потом добавил:
- Твой трюк не сработал, дружище. Уж не знаю, как ты планировал меня разыграть... Но ты всё такой же, прежний. Без изменений. Маску только нужно надеть. Снять её можно только в туалете и уединённых покоях. Может, ты подзабыл, где это всё расположено...
Себастиан откашлялся.
- Не знаю, что с тобой произошло... В клубе теперь новые правила, и не мы их диктуем. Пришли новые хозяева. Маски – их идея. В наши времена маски носили по желанию. Теперь это правило. Надень это чёртову личину, на нас уже смотрят...
Действительно, стюарды, стоявшие у ограждения зала, стали выразительно посматривать на их столик.
Лео послушно вернул маску на место.
Мысли его совершенно смешались, а внутренний голос вообще хранил гробовое молчание.
И в это время (конечно, по чистому совпадению) внезапно оборвался барабанный диско ритм и стих многоголосый шум.
Ватными, холодеющими рука Лео вновь натянул на лицо носатую маску уродца и только теперь почувствовал её мёртвый, резиновый запах.
А снизу, из полутёмной котловины вознёсся чей-то зычный и тяжёлый глас:
- Светлые ангелы, чистые души, весёлые клоуны, добрые феи, волшебники и иллюзионисты, горние существа и жители долины скорби, а так же просто дамы и господа, которые тоже, к нашей безмерной радости, здесь присутствуют!
Чей-то несдержанный смешок прорвался на долю секунды, но тут же оборвался на коротком выдохе.
Почти секунду длилась пауза в абсолютной тишине.
- Друзья мои! – и голос снова густым басовитым стал возноситься из темноты провала.
- В воскресенье у нас будет особенный день. День светлого праздника и одновременно день скорби. В этот день, второго апреля тысяча девятьсот семьдесят второго года, мы пережили великую радость праздника и, вслед за этим, печаль расставания с привычным для нас миром. Единение с Творцом и временное расставание с Ним. Но это временное разобщение с Демиургом было лишь мороком, который навела на нас тьма Внешнего Мира.
- Ведь всё, что временно – не имеет для нас значения. Мы знаем, что время остановилось. Мы знаем, что время умерло. Мы знаем, что время – иллюзия.
- Вот и присутствующий среди гостей наш добрый друг и искусный разрушитель иллюзий Джон Уильям Данн подтвердит мою правоту!
Послышался слабый одобрительный возглас.
А незримый продолжил:
- Сегодня пятница и последний день марта тысяча девятьсот семьдесят второго года. Зажглись прежние звёзды и наше божество, наш вечный Создатель – снова здесь, среди нас, и он во плоти сидит сейчас вместе с нами за праздничным столом.
- Сегодня, в этот пятничный вечер мы собрались здесь, чтобы воссоединиться с Создателем и снова пережить мистерию смерти и возрождения. Мы знаем, с чего начнётся наш праздник. Мы знаем, чем он закончится. Но радость наша не омрачается предчувствием беды, нет – это тьма грядущего бедствия освещается и развеивается предчувствием новой радости. Мы ведаем горе, которое нам предстоит пережить вслед за счастьем, ибо мы все уже испытали его горький вкус, но мы ведаем и счастье, которое придёт к нам вслед за горем, ибо мы и его испили полной, пьянящей чащей и продолжаем пить до сих пор. Но истинную сладость мы вкусим сейчас, накануне кошмара!
И тут штормовой гром слаженных, будто отрепетированных заранее аплодисментов обрушился прямиком на голову Лео, так что тот мысленно прошептал слова признательности душной и зловонной маске за то, что та хоть немного, но прикрыла несчастную голову от плещущего буревого потока.
- Подлинную сладость!
Незримый оратор от торжественных зычных возгласов перешёл к звериному рёву, да такому надсадному, что Лео заподозрил его в употреблении изрядной порции порошка из прозрачной вазочки (а вазочки эти, как Лео заметил, шустро разносили и разносили официанты по столикам).
- Как мы отметим праздник? Чем украсим святой этот вечер?
- Осквернением! – ответствовал хор женских и мужских голосов.
- Чего мы хотим?! – бесновался оратор.
- Осквернения!
