теперь нагнись.
Что ж… я нагнулся.
- Так, вроде не "торпедирован", - тоном эксперта произнес кто-то за моей спиной. (Впоследствии я узнал, что торпедой называют что-либо, помещенное в анальное отверстие. И есть такие заслуженные торпедоносцы, что, якобы, бутылку водки свободно в себе проносят). Остальные ищейки тем временем тщательно ощупывали мои вещи, проверяя каждый шов. Что интересно, потайного кармашка они так и не заметили, может потому что он сейчас был пуст.
- Всё, одевайся! Так, значит, у тебя ничего больше нет?- спросил, как я понял старший, не по возрасту, по "масти"
-А что могло быть? – кося под дурачка, спросил я. Они снова загоготали. Старшой крикнул:
- Хмырь, иди сюда! - в дверь вошел тот самый заросший мужичок.
- Что он тебе дал?
- 100 рублей! - отрапортовал этот говнюк, - курево просил купить. Это ж надо, на целую сотку!
- Задыхнись, вали в камеру, - скомандовали ему.
- Ну, что скажешь?
Я снова простачком:
- А что говорить-то надо?
- Ну ладно, паренёк, теперь слушай сюда. Мы, конечно, можем просто забрать все деньги. Понимаешь?
-Тоже мне, бином Ньютона.
- Гляди-ка, какой вумный, - хихикнул толстяк.
- Хорош, Толик! - Снова сказал старшой, - парень, видимо, впервые у нас и еще ничего не знает. Кто ж нормальный на Хмыря ведется?
- Ну, типа да! - согласился толстяк, - в общем, так, Егор, ты ведь Егор?
Глупо было бы отрицать, я ответил: - Каюсь. - Они снова заржали (во блин, какие юморные)
- Ну вот. Давай так, мы "впополаме". Приносим тебе курить и пожрать, мы в курсе что надо, а ты молчишь про это, совсем молчишь. Если что, скажешь, суточники принесли, мы Хмыря предупредим.
Во как! Уж чего я не ожидал от милиции, так это вот такого! Но в те времена, как оказалось, работал еще иногда своего рода кодекс негласный: ты - мент, я - урка. Ты ловишь, я убегаю. Поймали - нам вместе надо как-то жить. Вот на такого мента "по понятиям" я и попал к великой своей радости. Чтобы я дотянул, мне прям в дежурке была презентована пачка "Беломора». И на следующий день чудеса продолжались. Мне принесли и сигарет (правда, «Прима» по 14 копеек. Но там - это даже лучше), и колбасы, и сахара, а самое главное - чаю и спичек! Не знаю, было ли там добра хотя бы на 50 рублей? Вряд ли, но стоило для меня всё это неизмеримо дороже. Забегая вперед, скажу, что у нас с этим Петром завязались отношения, основанные на взаимном доверии, и весь срок, который я находился в том ИВСе, мы их поддерживали. Вдобавок ко всему, мне тогда еще куплена была бутылка водки, та, из ранешнего времени: на материке 3.62, у нас 3.95. Хотя водку я пил не один, а на пару с дежурным сержантом, нам все ж хватило чуть расслабиться. И вот под этот расслабон сержантик стал говорить лишнее.
Так я узнал, что начальник УГРО сильно орал за то, что вещдок увезли на природу и теперь экспертиза ничего не даст. Что упустили моего соседа - не оставили наряд на входе, а тот, не будь дураком, увидел разбитые окна, двери и ментов, ушел по английски, не прощаясь. Жили же мы в гостинице не по паспортам, а за деньги, поэтому кто мой подельник, установить не удалось. Любовницу свою подставлять шерифу, видимо, не с руки было, ее оставили в покое.
Водка делала свое дело, сержант разглагольствовал, а я, хоть и с трудом веря, что всё это говорится просто болтуном, который находка для шпиона, все же жадно запоминал информацию. Под следствием любая мелочь дорогого стоила. Вот поэтому я считаю, что те 100 рублей были одним из самых удачных моих вложений. Оставив сержанту остатки водки, я попросился в камеру, мол, устал. Осчастливленный дежурный с радостью сопроводил меня, по пути снабдив кружкой воды безвозвратно. «Ну, вот уже и имуществом обрастаю!» Ночью мне не спалось. Я судорожно листал в памяти всё, что знал и читал о тюрьмах. Побеги в стиле замка Иф, влюбленные женщины, отдающиеся сатрапу - следователю за свободу возлюбленного…
Помечтал даже о том, как мент забыл бы закрыть двери камеры. Ничего умнее в голову не пришло, но на свободу хотелось очень.
Утром меня вызвали на первый допрос. Всё было уже «по форме», хотя следак был в «гражданке». Постепенно в кабинет их набилось еще штук пять, и все, вращая глазами, размахивая руками, убеждали меня написать им явку с повинной. Мимоходом мне подбили глаз и вывернули руки. Где-то во второй половине этой душевной беседы, в голову все же пришла мыслишка: а вдруг правда лучше самому написать? Но как пришла, так и ушла. Следователя интересовали пока всего три вещи: откуда золото, к кому и зачем приехали и кто был со мной? На что я однообразно нудил: дядя, приехал я просто так, посмотреть на людей. Магнитофон купил в ресторане. Кто жил со мной не знаю, вроде Вася зовут, но не уверен, был пьян. В гостиницу поселила женщина за 50 рублей. Я ее не знаю. Нет не администратор..
Вот так вот мы проговорили наверно часа два. Следователь что-то записывал, потом давал мне на подпись. Я говорил, что не буду ничего подписывать, за это он бил меня какой-то книгой по голове. Между прочим когда много раз и сильно, то очень больно. Устав убеждать и отбив об меня кулаки, дал расписаться в бумажке, что я арестован на 15 суток, якобы за дебош в гостинице. Как я узнал позже, это был старый трюк: чтобы не брать сразу санкции у прокурора и не заводить официального уголовного дела, тогда появлялось время «на раскрутку». Поэтому в процессе агитации мне и по морде нахлестали от души: за 15 суток всё заживет и на санкцию я буду уже как огурчик! Такой же зелёненький и в «пупырышку.» Поразвлекшись, они мне вызвали сопровождение и отправили в камеру, подумать. Я забрал из дежурки свою колбасу, хлеб и чай с сахаром и вместо раздумий стал подкрепляться.
В этот день меня больше не вызывали. А на другой день у меня появилось сразу два соседа, с разницей по времени прибытия примерно в пару часов. И это опять Судьба меня хранила! Первым, почти сразу после завтрака, в камеру вошел мужичок лет сорока - этакий живчик. Он так как- то лихо... что-то выговорил менту, который его привёл, поздоровался со мной. Короче, наш человек в Палермо.
- Привет, за что чалимся? Давно здесь? Как зовут? Чаёк есть? - Посыпал он вопросами. Потом посетовал: - Меня, блин, козлы, по непонятке взяли! Ничё…! Завтра разберутся отпустят, нет у них ничего на меня. Я сам-то местный, а тя чёт не видал. Залётный? Давай закуривай, я с воли. - Он протянул мне пачку. "Стюардесса". - Само то: влётно - подмахивающий состав! Или взлётно - вспомогательный, ты не помнишь? - Заржал весельчак, потом захлопотал: - Так говоришь, есть чаёк? Ща чифирку организуем! «Барбосячка"( кружка), вижу есть, а «дрова?»
Я молча сидел на краю сцены и наблюдал за Сергеем, так он представился. Что такое "чифир", я знал, все-таки круг общения у меня был специфический, но остальное для меня был темный лес.
- Да ты, я вижу, первый раз?- Спросил хлопотун, - ща организуем чаёк и будем знакомиться.
- Кипяток-то теперь только в обед дадут.
- Да ну? Непорядок тут какой! – тот подмигнул и, подскочив к двери, постучал. Кормушка тут же открылась.
- Слышь, Санёк, мы тут с братаном чайку решили организовать, подкинь нам дровишек по дружбе, ну и водички.
Через пару минут кормушка открылась и в нее впихнули кипу газет, журналов и еще одну сильно закопченную, практически черную, кружку.
- Аха, вот и родной "чифирбак"! (кружка в которой постоянно заваривается чифир, мыть её нельзя: плохая примета). А ты говорил… - Сергей ловко пристроил кружку на уголок сцены и стал как-то по хитрому сворачивать газетный лист. - Поджигай!
Я чиркнул спичкой и на удивление через пару минут вода в этом чифирбаке закипела!
- Ну, чай давай - прикрикнул умелец, сидя на корточках перед кипящей кружкой. Я протянул пачку "индюхи», индийского чая или попросту «слона». Засыпав жменьку в чифирбак, Сергей притоптал газетку. Конечно, дымом в камере пахло, но не сильно.
- Ща запарится, поднимем и поговорим под чифирок, - подмигнул он мне, - учись, пригодится!
Шапка чая в кружке медленно оседала, подождав пока он утонет полностью, Сергей снова поджег газетную трубочку и почти довел воду до кипения.
- Всё! Можно употреблять.
Осторожно перелив содержимое в чистую кружку, он смешно вытянув губы трубочкой, шумно отхлебнул пару глотков и передал кружку мне. Ну, процесс чифирения мне-то приходилось уже наблюдать. Не колеблясь я тоже сделав пару глотков, затем вернул ему кружку..
- Хорошо сидим!- Допив и закурив, Серега, блаженно закатил глаза
А я что-то ничего приятного в этом не словил. Меня просто замутило от крепкого чая. Про себя я решил, что эту "гадость"пить больше не буду! Но… Пропускать свою очередь хлёбова, было как-то неудобно и я глотал, с каждым разом все свободнее. (Кто мог знать, что эта дурная привычка останется на всю жизнь!)
Ну, а тем временем, Сергей разливался соловьем. Сыпал именами, фамилиями, кличками, названиями зон, тюрем. «Ни фигасе! Бывалый какой»,-думал я, слушая его рассказы. Как-то незаметно разговор перешел на меня. Сначала вроде все по теме: кто, откуда, как здесь оказался? Ну я в общих чертах рассказал, что мол, попал с чужим магнитофоном и сам пока не пойму за что.
- Чё ты меня-то лечишь? Я те что, мент? Мне-то горбатого не лепи, я в курсах, что ты к "лоточнику» приехал. Не гони, чем смогу, помогу. Мне завтра реально на свободу, мож чё организовать?
Я, молча, курил и думал, а может действительно попросить его Сашку найти? Ведь тот наверняка пока не уехал, у кого-нибудь из тех тёлок, что мы снимали в эти дни, загасился. Хоть и не очень пацан, но с него же спросят, если что. И я уже почти решился.
В это время за дверью снова раздался шум, многоголосье, топот, возня какая-то.
- О, этап с областной тюрьмы пригнали - ,почему-то взволновался Сергей, - ну ничё, к нам может не подсадят. - Он снова закурил, прислушиваясь.
Между тем за стеной разгорался какой-то скандал, кто-то орал:
- ...А я те говорю, они подельники! Их в разные определяй! А мне насрать, что там тебе говорили! У меня наряд! И давай шевели колготками, машина стоит. Отправлять кого будешь? Нет? Хорошо. Всё... этого отдельно!
Лязгнул замок камеры. Дверь открылась, вошел невысокий щуплый мужичок, какой-то весь серый, измятый, с огромной торбой, чуть не больше его роста. Встал на пороге.
- Привет всем в хате!
Глаза какие-то, неопределенные, не поймешь куда смотрит и цвета вроде у них нет. Разве бывают бесцветные глаза? Дверь захлопнулась и он, поставив свой «сидор» на сцену сел, как-то боком, голову повернул к нам. Но смотрел он только на Сергея. Вроде как-то так, нехорошо смотрел. Тот начал ёрзать, покашливать… Наконец пришелец заговорил:
- Ну, бродяги, знакомиться будем? Я - Толик, "Жирный".
Тут я не удержался и захохотал! Жиирный!!! Да он весит, наверно, килограмм тридцать!
- Ну, ну пацан, правильно. Значит, меня не знаешь. Ну, а ты?- Толик повернулся к Сергею. Тот закивал головой:
- Слышал… как же ж… "Полосатик"… Правильно? (Полосатиками называют тех, кто сидел на особом режиме)
- Куришь тему,- не выказал чувств Жирный. - Ну, а сам? Обзовись.
- Да я это… я с Сусумана, с "пятерки" (там была колония общего режима). Весной откинулся, вот живу здесь.
- Здесь? Прям в камере? - На лице новенького мелькнула кривая усмешка
- Да нет, в смысле в поселке. Ну, не в поселке, на руднике.- Почему-то оправдывался Сергей.
- А здесь по каким делам? -
