Тон «Жирного» почти уже прокурорский.
- Да в непонятной я! Тут хату кто-то зашкерил, а меня подобрали, но я не при делах. Думаю завтра спрыгну. – мой «бывалый», ну если только не взвизгивал уже.
Я вслушивался в диалог, не очень понимая его, но ясно видел, что Сергей явно чего то боится.
- Хорошо. - Толик уже повернулся ко мне. - Ну а ты, молодой, за что страдаешь? Или тоже, - он ухмыльнулся, - живешь здесь?
- Да не,- почему-то вклинился в разговор Сергей, - он по металлу тут попух. Крутят его…
Не обращая на реплику внимания, Толик в упор смотрел на меня. Произнес почти по буквам: - Я спросил.
Вот теперь я точно понял, у него были не странные, у него были ПУСТЫЕ глаза! Страшно неуютно было, когда он смотрел, хотелось отвернуться, отвести взгляд. Холод шел от его зрачков - вот правильное слово.
Я неохотно ответил.
- Да не знаю я ничего! Вот арестовали, говорят, там в магнитофоне что-то нашли… А я его просто купил. Вот они меня и колотят, как грушу
- Колотят говоришь, это хорошо! – услышал в ответ.
- Ага, блин, обалденно! – Это меня разозлило.
Но этот.. Жирный (вот же посмеялся кто-то над человеком) снова уже повернулся к Сергею:
-А не ты ли, мил человек, два месяца назад со Стрелком сидел здесь же, в ментуре?
- Да принимали меня пару раз… Я уж и не помню,- глаза ответчика забегали, слова еще быстрее…
- А вот мы ща вспомним. Его со мной этапом везли, подкричу, - и тут Жирный так нехорошо заулыбался... Сергей побледнел, замолк, но как спохватившись, снова засуетился:
- Давай чифирнем, бродяга ,у малого индюха знатная, ща опять организую костерок.
Жирный сидел и молча смотрел, как вертится Сергей.
- А ну-ка сними клифт,- вдруг сказал он.
Сергей был в джинсовой курточке, по-моему "LEVI'S"
-Зачем?- оторопел тот.
- Да так .. прикину.
- А, ну да …Да на, посмотри, тебе в этапе нужнее, - oн стащил куртку и протянул её Толику. И вдруг тот, не вставая со сцены, сильно ударил Сергея обоими ногами в живот! Да так резко и неожиданно, я потом только в боевиках про Брюса Ли видел подобный эффект. Сергей сразу согнулся, прижал руки к животу, выронив горячую кружку, и зашипел от боли. А Жирный тихо, по-змеиному подкинувшись, уже стоял рядом и бил его ногами. Быстро, сильно, резко!. Вот я пишу, а за то время, сам не успел бы "мама" сказать, так моментально все изменилось. Я соскочил со сцены.
- Сидеть!- не оборачиваясь. рявкнул Жирный, я сел. Ударив Сергея еще пару раз, тот уже не подавал признаков жизни, Жирный удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне. Совсем не запыхавшись, произнес, брезгливо кивнув на лежачего:
- Наседка! Про него в тюрьме уже малява прошла. На мусоров работает, сучонок. Успел тебя развести?
- В смысле?
- В смысле рассказал ты ему что-нибудь?
- Да нечего мне рассказывать! - Я уже просто ошалел.
- Ну, хорошо, ща эту падаль оформим, уберем и поговорим, - Жирный и снова подойдя к Сергею, стал расстегивать штаны. Я смотрел и не понимал что здесь творится. В камере неприятно запахло мочой: это Жирный помочился на избитого Сергея. Потом повернулся ко мне.- Будешь?
Я поспешно замотал головой.
- Ну, и правильно, ему хватит. - Толик подошел к двери и стукнул. Открылась кормушка. - Заберите своё "животное", а то я его кончу, - просто сказал он.
Тут же открылась дверь и два сержанта без вопросов выволокли Сергея в коридор.
- Шмотки его здесь есть?- спросил меня новый сосед
- Нет, только вот пакет: еда и курево.
- Ну, значит трофей!- Радостно заржал он и потер руки.- Вот теперь можно и чифирнуть и погутарить.
Странные какие-то обороты речи у бывалых урок. Вроде, как у старообрядцев. Они употребляют какие-то давно подзабытые слова. И так красиво получается… даже «феня» такую речь не портит.
- Давайте я попробую чифир сварить. Я видел, вроде понял, как делается, - мне надо ж было что-то говорить и делать. (Потом я научился использовать для дров всё: и полотенца, и простыни, и куски одеял… На Украине разводили огонь даже на САЛЕ, но этого моя, истосковавшаяся по такому продукту душа, уже не хотела принимать).
- Не сварить, а запарить, - поправил меня Жирный (или лучше я пока буду называть его Толиком), - и пробовать здесь не надо, а то так и родить можно. На «вы» тоже не называй, лучше просто учись. Давай чай.
Газету он сложил уже сам, как-то по-другому, уголками наподобие больших скобок. Поджег эту конструкцию и поднес ее под днище кружки. Пламя было удивительно ровным и вроде не особо сильным, но вода закипела даже быстрее, чем у Сергея. Потратив не больше пяти таких скобок, на что ушло даже меньше газетного листка, Толик запарил чай. В процессе чаепития мы говорили вроде, ни о чем, даже не вспомнить теперь подробностей. У нас нашлись даже несколько общих знакомых. Незаметно для себя я ему всё (хотя и не все) рассказал. Разговор о Сергее и его дальнейшей судьбе больше не возникал, но, я понял, что как шпион он для милиции потерян, а дальнейшая его судьба не очень радужная. Так вот, может и жестко, но вполне справедливо, решались тогда, подозреваю, что решаются и теперь, такие вопросы. За избиение «наседки» Толику ничего не было. Я заметил, что даже менты относились к нему уважительно.
За оставшийся день и почти всю ночь Толик по ночам не спал и мне не давал, мы поговорили о многом, в частности, он подробно интересовался моим делом. Обращал внимание даже на малейшие, незначительные детали. Я подумал: хорошо, что следователь не он! У такого не выкрутишься. Ну, в принципе, посиди несколько лет в камере с себе подобными - поневоле научишься слово ценить. Потом был подведен итог: веду я себя правильно, надо держаться, спрыгнуть, может и не удастся, но по крайней, мере лишнего не накрутят. Если повезёт, то отделаюсь минимумом, статья нормальная. «Будешь жить, если не накосячишь» - таков был приговор Толика.
И мне стало почему-то спокойнее. Ну, не повезло мне однажды, но ведь живой, и расклад не самый кислый. Надо жить дальше. Впоследствии мне вся эта успокоенность пригодилась. Как не ухищрялся следак, какие только удочки не закидывал, я стоял на своём. Потом прокурор, конечно же, подписал санкцию на мой арест и я уже официально стал узником. Удивительно, но это принесло некоторые привилегии: теперь я свободно мог варить свой чифир, ходить раз в неделю в душ и даже получать передачки - это уже Толик организовал. И Сашку моего нашли, и записку от меня передали, чтобы он мог спокойно уехать. Дружок организовал через одну из подруг связь. Та стала носить передачи, денег ей оставили на посылки и для меня, вернее, для следователя. На мой лицевой счет, это когда уже на тюрьму привезли, тоже положили. Так что, быт налаживался!
В те годы была такая система: на ИВСе не держали больше месяца, на какое-то время отправляли в областную тюрьму для морального воздействия и ознакомления с будущим. Вот и мне подходил уже срок познакомиться с НАСТОЯЩЕЙ ТЮРЬМОЙ! Толика увезли на недельку раньше. Мы к тому времени не то что подружились, с такими как он, дружба, наверное, невозможна, потому что они НЕ ВЕРЯТ НИКОМУ, но как-то сблизились. И он обещал, что на тюрьме (именно не «в», а «на»), он меня найдет. На том и попрощались.
И вот ПЕРВЫЙ ЭТАП! С утра суета, оформляют документы, что-то там прикидывают, но нас это не касается, мы ждем. Отправляли человек шесть, начали с дальних камер, я остался напоследок. Открылась дверь.
«Выходи с вещами!». Я получил свою сумку в дежурке, мне отдали вещи, которые остались при аресте в гостинице. «Если хочеш, можешь баул не брать, всё равно обратно приедешь», - сказал кто-то. Но я решил, заберу! Не хотелось оставлять, всё-таки была какая-то надежда, а вдруг отпустят! Глупо, конечно, да и вещей там всего ничего: рубашки, носки, трусы, но и без них, как голый. Был еще пакет с продуктами и пачек 50 сигарет. Я постарался всё запихать в сумку, не получалось, нервничал.
- Шевелись! В машине уложишь! – меня толкнули в спину, и я пошел вслед за конвойным. Сзади тоже был кто-то из конвоя
Прямо у крыльца стоял "автозак" с распахнутой дверцей, внутри было темно, и кто-то шевелился. «Прыгай!» - раздалась команда в спину. Я неуклюже залез. Будка разделена на три половины. Две клетки на несколько человек, впереди еще две, поменьше, на одного, пока пустые, вдоль переднего края - скамейка. Я сел на неё.
- Неет, милок! - Заржали сзади, - тебе в купе!!!
Одна дверка была открыта, и я протиснулся в клетку, что побольше. На лавке вдоль борта сидели трое.
-Падай, земляк, - чуть подвинулся один. Я сел
- Ну что, все в сборе? Можно трогать, господа? Остановок по пути не будет .Станция конечная - ТУРМА! - осклабился солдатик, который захлопнул клетку и сел на ту лавку, куда пытался примоститься я. То ли узбек, то ли чукча, хотя последнее вряд ли, их вроде и в армию-то уже не берут. Ехать было долго, часов восемь. Как сказали мне соседи по клетке, что если наряд «хороший», на реке машину остановят, дадут время чифир сварить и оправиться. Ну, а если «плохой», придется терпеть. Солдатик, который сидел с нами, обнял автомат и подремывал. Было сумрачно, маленькая лампочка света почти не давала, говорить особо тоже было не о чем. Я впал в полудрему, успев только подумать, что жаль, окошка и того нет, хоть бы глазком взглянуть, как там…на воле.
Ехали долго. Уже очень хотелось в туалет. Так всегда, когда нельзя, то сразу хочется! Я подумал, что конвой видать тот, ”плохой”, но мы все же, скоро прибудем в город. Но вдруг машина остановилась.
- Перекур! Выпускай!- раздались голоса. Солдатик встрепенулся, выглянул в окошко, которое было на входной двери. И рявкнул:
- А ну! Не шуметь, босота!! Ща командир скажет, ссыте вы или дальше едем.
Дверь снаружи открылась.
- Выходи по одному, вещи не брать!- народ стал по очереди выпрыгивать, вот и моя подошла. Я спрыгнул на землю. От ослепительного солнца резало глаза, привыкшие к сумраку,
- Руки!- раздалась команда. Я посмотрел и всё понял: начальник конвой держал в руке наручники. Я повернулся спиной.
- Да не.. как ссать- то будешь? Вперед давай,- сказал он. Я вытянул руки, он защелкнул браслеты.- Гуляйте, полчаса у вас. Я сёдня добрый.
С нами остался тот самый «узбук» с автоматом, а они втроем, водила тоже вылез, пошли к речке.
- Командир, дай чифирбак возьму, полчаса ведь, значит чай можно, - сказал кто-то. «Узбук» важно сморщился
- Ну ладно, бери, а вы пока тут, быстрее! И не отходить дальше трёх шагов!
Я отвернулся. Руки впереди и – оказыватся, ЭТО уже свобода! Ну, сделал своё дело, облегченно вздохнул и стал глазеть по сторонам.
Вот тут бы пригодились все описания природы, которые я когда и где-либо читал; про блеск реки под солнцем, про шум сосен, про запах! Запах леса, свободы, жизни! Даже проносящиеся изредка мимо машины были из той, прошлой жизни. Жизни, где можно было взмахнуть рукой и, машина остановится, попросить – и довезут.. А здесь из окон машин только сочувствующие, опасливые взгляды, и скорость честные граждане прибавляют. На всякий случай.
Жадно дыша полной грудью, я бездумно нежился, наслаждался ласковыми, до одури, прикосновениями солнечных лучей. Было очень хорошо, но всё равно ,тоскливо и тревожно.
- Командир, мы всё. Давай к реке! - вывел меня из оцепенения чей-то голос.
- Ну, вперёд! Шаг вправо-влево - попытка к бегству. Прыжок вверх - агитация! Стреляю на поражение!- во, блин, наблатыкался «зверёк»- ворчал кто-то сзади. Мы быстро подошли к
