Договорить он не успел. Входная дверь с грохотом открылась. На пороге появился Петруха. Лицо его было белым. Он пытался что-то сказать. Но из горла вырывались только нечленораздельные звуки, и он бестолково махал руками. Шплинт обернулся к нему. Лариса видела, что в дверь заходят еще двое парней, занося что-то, завернутое в темный брезент. Еле протолкнувшись в дверях, они положили сверток на пол. На куске старого брезента с открытыми глазами лежал молодой пацан. Окровавленная грудь его мелко вздрагивала. Изо рта стекала тонкая струйка крови. Один из парней хрипло сказал:
- Шишкарь, сука. Мы ему тачку с пацаном, а он, тварь, следы заметает, мочит всех без разбора.
Петруха, стоя на коленях перед раненым, бестолково повторял:
- Как это так, как же...
Лариса подошла и тоже опустилась перед парнем. Петруха вскрикнул:
- Не тронь!
Она, спокойно посмотрев на него, сказала:
- Я медик, может, тут можно еще помочь.
Петруха молча махнул рукой и, отвернувшись, заплакал. Лариса наклонилась к парню и попыталась расстегнуть пуговицу на рубашке. Окровавленные губы парня вдруг вздрогнули, и он прошептал:
- Во Владик он… там коробка… за бугор... он общак взял…
Это были его последние слова. Лариса провела рукой по лицу парня, закрывая ему глаза. Рядом молча трясся в рыданиях Петруха, пацан был его младшим братом. Бурчал что-то Шплинт. Лариса, все так же, с застывшим лицом, смотрела на убитого. «Деньги… Общак… Доллары… Общак… - мелькало в голове. - Около зоны джип… День побега… У Светки… Пропал общак… Так значит, точно, Шишкарь взял общак. Теперь он едет во Владивосток, чтобы потом уйти за границу». Мысли теперь работали четко. Лариса поняла все. Больше не было растерянности и страха. И даже неуверенности не было. Она с удивлением прислушалась к себе и вдруг тихо рассмеялась. Это было так дико - смех над трупом, что все, находившиеся в комнате, уставились на нее, а она улыбнулась и сказала:
- Я достану его, мальчики, я его достану. Мне бы только до Владика как-то добраться.
- С такой рожей тебе только до Владика, ты на себя посмотри, – сказал Шплинт. - Забыла, как он тебе врезал? На, вспомни, - и он протянул Ларисе небольшое зеркало.
Посмотревшись в него, Лариса ахнула - вся правая половина ее лица была багровая от удара. Она растерянно посмотрела на парней и сказала:
- Мне правда надо как-то во Владивосток, нельзя, чтоб он так ушел… Мне нельзя... Я ему за все…
По ее лицу потекли слезы, она по детски вытирала их ладошками, но они всё текли и текли, и она не могла их сдерживать. Наконец, один из парней не выдержал и сказал:
- Не хлюпай, можно попробовать, до поезда еще где-то час. Ты хоть рожу умой да расчешись, народный мститель. - И отвернувшись от Ларисы, о чем-то быстро заговорил с остальными.
Не прислушиваясь к разговору, Лариса подошла к умывальнику. Тщательно умылась, расчесала волосы. Парни уже закончили разговор и критически разглядывали ее.
- Не, братва, вы как хотите, а я с ней на вокзал не пойду. Первый же мент заметет. Вы посмотрите на нее, видок-то совсем не товарный. Она-то, может, как-то и отмажется, а мне в ментуру никак нельзя, - поежился один из парней.
Наступила тишина. Лариса, поглаживая отекшую щеку, растерянно смотрела на парней. Вдруг в тишине раздался ликующий голос Шплинта:
- Вспомнил! - он бросился к тумбочке и начал вытряхивать оттуда всякий хлам. - Нашел! - протянул Ларисе тюбик с какой-то мазью. - Троксевазин, - объяснил он парням, - синяки влет снимает. Это от Верки осталось. Когда со мной жила - частенько огребала. Так этой хренью синяк помажет, он у нее почти сразу и сходит. - Шплинт посмотрел на Ларису:
- Мажь давай. Да погуще, чтоб сразу действовать начало. На вокзал я тебя сам провожу. Пацанам там светиться и правда нечего. Только вот, как с деньгами-то быть? Мы здесь все не Рокфеллеры. От дела до дела живем. А сейчас дела совсем херовые будут. Петрухе надо с похоронами помочь.
Все посмотрели в сторону друга, который продолжал неподвижно сидеть у трупа младшего брата. Лариса намазала щеку, мазь приятно холодила. Казалось, что отек действительно очень быстро рассасывается.
- Мне бы только до вокзала, а там я придумаю что-нибудь, - ответила она.
- Ну, тогда тянуть нечего, ноги в руки и дергаем, - решил Шплинт. - Ну, а вы тут все, как обговаривали, тоже пошевеливайтесь, - кивнул он парням.
Проходя мимо Петрухи, Лариса остановилась. Он тщательно поправлял рубаху на груди брата. Лариса посмотрела на молодое застывшее лицо, руки сами собой потянулись к ушам, в которых маленькими капельками светились бриллиантовые сережки. Вынув и зажав их в руке, Лариса вспомнила, как задохнулась от восторга, когда Михаил подарил ей эти аккуратные сережки и колечко на годовщину их свадьбы. Она сама себе казалась королевой, надев эти украшения. Слабая улыбка пробежала по губам Ларисы и угасла. С легким вздохом она положила эти сережки на грудь Петрухиного брата. Обведя взглядом парней, проговорила:
- Вот… Денег у меня нет, но вы продадите, пусть будет и от меня.
В комнате наступила тишина. Её нарушил хриплый голос Петрухи:
- Ты… это… слышишь. Если что… Ну, в общем… Где хата, знаешь… Поможем всегда, если что…
Парни тоже наперебой заговорили:
- Какой базар, поможем, приходи.
Лариса кивнула головой и вышла на улицу. Сразу резко закружилась голова. Она оперлась о сломанную калитку и старалась реже дышать, чтобы остановить подступившую к горлу тошноту. Подошедший Шплинт участливо посмотрел на нее и сказал:
- А может, ну его на хер, этот вокзал? Давай я тебя к своей телке на хату отведу, вдруг тебя по дороге «завернет», что мне с тобой делать? Да и вообще, пока мы до вокзала дотопаем, поезд уже уйдет.
Лариса покачала головой:
- Полегче уже стало. А до Владивостока я все равно доберусь, хоть как…
- Ну и упертая же ты, деваха, – пробурчал Шплинт, и вдруг, перегнувшись через калитку, негромко закричал: - Варвара, привет! Как дела на железных путях? Что-то ты поздновато с работы ходить стала!
Проходившая мимо женщина, вздрогнув от неожиданности, ответила:
- Ты опять, Васька, нажратый, что ли?
- Никак нет, - со смешком ответил Шплинт, - я вот интересуюсь, Варвара, когда поезд на Владик уходит, или уже, может, ту-ту?
- Никак уезжать надумал? Так поезд в четыре утра будет ту-ту. График уже неделю как поменяли. И когда ты только остепенишься...
Женщина пошла дальше. А Шплинт, глядя ей вслед, пробурчал:
- Как только, так сразу и остепенюсь, Варвара… Ну, отдышалась? - спросил он у Ларисы. - Слыхала? В четыре утра поезд. Так что можно не спешить.
Они не торопясь вышли на улицу и пошли к автобусной остановке.
- Несколько остановок пешком протопаем, - пояснил Шплинт, - чтобы здесь не светиться.
Дальше они шли молча. Голова у Ларисы постепенно успокаивалась, и она первая прервала молчание.
- Так вас, значит, Василий зовут? А по отчеству как?
Шплинт-Василий повернулся к ней и удивленно протянул:
- По отчествуууу? Что, так хреново выгляжу, что уже и по отчеству надо? Да мне только 29 исполнилось, а видок у меня такой, потому что полжизни я уже по этим зонам оттарабанил. Три года назад на «разборке» подрезали меня по ошибке. Вот тогда я к Андрюхе в должники и попал. Он меня перед братвой отмазал. Доказал, что не при делах я. С тех пор и чахну, не пожрать ничего толком, ни выпить. А ты говоришь, по отчеству, - ухмыльнулся он.
Лариса посмотрела на него и сказала:
- Какие-то не настоящие бандиты вы. Вот в книгах сейчас пишут, да и фильмы тоже, там все крутые, при оружии, чуть что - море крови, карате, шестерки, паханы. А вы… - она запнулась, не зная, что продолжить.
Шплинт, прищурясь, смотрел на нее, а потом медленно проговорил:
- Мы не в книге, и не в кине, и у нас хватает всего – и паханов, и шестерок. И хаты есть, и машины крутые, до поры до времени. И волыны припрятаны, какой дурак при себе засвеченный не раз ствол таскать будет? Ты что, думаешь, тебя до вокзала никто везти не хотел? Да за каждого из этих, если хоть одного взять, любому менту звание повысят. И премию выпишут, а ты говоришь - не настоящие...
Молча пройдя несколько шагов, Шплинт взял Ларису за руку.
- Просто, не отморозки мы. Живем по понятиям. Ты вот, сережки свои не пожалела, теперь в любое время приходи. Любой из нас костьми ляжет - тебе поможет. Поняла?
Лариса кивнула головой.
- Ты извини, я ведь обидеть не хотела.
Шплинт промолчал. А через секунду швырнул Ларису под куст. Сам упал рядом, успев прошептать:
- Менты!..
Свет фар резанул по кустам. Оба вжались в землю. Патрульная машина медленно проехала мимо, освещая уже далекие домишки.
- Во бля, быстро они расчухали, если мужики не подсуетились, хана хате. Нас-то там нет, а если остальных накроют, да еще со жмуриком… - Шплинт схватился за голову. Мгновение посидев, он решительно сказал: - Лариса, сиди здесь, я мухой, туда и обратно. Посмотреть надо, что там.
Лариса вцепилась в рукав его куртки:
- Я с тобой.
Шплинт махнул рукой:
- Погнали.
Они бежали по каким-то закоулкам, не показываясь на главные улицы. У Ларисы опять начала болеть голова, но она старалась не отставать. К домику Шплинта подошли тихо. Машина стояла около калитки. Шофер курил, приоткрыв окно. Дверь домика отворилась, и во двор вышли двое в форме. Следом появился один из парней. Лариса сильно сжала руку Шплинта. Они стали прислушиваться к обрывкам разговора, долетающего до них. Парень спокойно говорил:
- Да всё точно, командир, врать-то зачем… Да и отмазывать его никто не будет… До обеда еще… На машине… Братва слыхала… Владик, наверное… А она уже к вечеру ушла… Отлежалась… Шплинт сказал, здорово он ей приложил… Всё лицо вроде, и голова… Нет, просто ушла… Не знаю… Но он же не отец ей родной.
Милиционеры, кивнув парню, пошли к машине. Машина, развернувшись, уехала. Шплинт тихонько свистнул. Парень, так и стоявший во дворе, встрепенулся и подошел к ним.
- Ну что там, Никита? - быстро спросил Шплинт.
- Нормально, мы всё успели, - ответил парень. Они Шишкаря ищут и ее. Там зона до сих пор на ушах стоит. Я им в общих чертах обстановку набросал. Был - ушел.. Про Владик спрашивали, я подтвердил, что разговор такой шел. Про тебя не знал, что и сказать, куда ты делась, - повернулся он к Ларисе, - надо будет, сама на них выйдешь. Тебе проще. Да, - вспомнил он, - я по разговору понял, что какая-то группа ментов ваших зоновских тоже по следу его идет. Не Шишкарь, а Рембо прям какой-то, - ухмыльнулся он, - он там то ли трех, то ли четырех человек убил.
- Солдата, прапорщика и еще двух зеков, кажется, - ответила ему Лариса.
Парень громко свистнул и испуганно прикрыл ладонью рот.
- Ну и дела. Видать, мочилово для него обычным делом становится, - обратился он к Шплинту.
Тот нахмурился и ответил:
- Ну, даст Бог, больше не пересечемся, - вздохнул и сказал: - Ладно, Никита, пойдем мы, время еще есть, нам топать и топать. Да и на вокзале, наверное, мусоров хватает, тоже побегать придется.
Обратно шли опять по кустам, срезая дорогу. По пути Шплинт бурчал под нос, искоса поглядывая на Ларису:
- На кой хер тебе это надо, не пойму. Ты что, правда, на него выйти
