доченька, насмотрелась снов вот и чудится всякое. Конечно, среди ночи никто помочь мне не мог. А вот днём… С этими радостными мыслями, вполне успокоившись, спокойно уснула.
Да не тут-то было! Едва смежила очи, снова в ногах на кровати вижу бабку Дусю. Смотрит строго. Затем говорит: Вставай сейчас же! Иди к Глафире! Ты должна мне помочь!
Накрываюсь одеялом с головой и шепчу, как учила бабушка: Куда ночь, туда и сон!
Повторила три раза для убедительности и верности. Открываю глаза – никого нет на кровати. Ложусь, закрываю глаза, едва сон в мои укутывается ресницы, как снова слышу голос бабки Дуси: Вставай немедленно! Ступай к наперснице моей Глафире! Ты должна мне помочь вернуть деньги!
***
На протяжении трёх ночей приходила бабка Дуся. Трижды среди ночи будила и обращалась всегда с одной и той же просьбой. Неделя прошла в таких тревожных ночах. К взрослым обращаться опасалась, поселился внутри некий страх, что за ослушание бабка Дуся меня покарает. Несмотря даже на то, что любила меня бабка Дуся, как и всех двоюродных и троюродных внуков.
Просыпалась каждый раз. Твердила: куда ночь, туда и сон. Не помогал этот простой совет, всегда выручавший впоследствии.
Глава десятая
Детские страхи вполне объяснимы по мере взросления и познания окружающего мира. Страхам способствуют народные сказки и предания, повествующие в живописной манере не только радости, в равной мере расписывают трудности, ожидающие героя, героиню или группу везунчиков, отправившихся пощекотать нервишки в поисках мочёных яблок с пиршественного стола Шемаханской царицы.
Оригиналы умудряются до седых влас и дрожащих пальцев сохранить в себе первобытную, архаичную жуткость пред всем окружающим миром. Некоторые хоронят внутри ужас, прилетающий на крыльях мрачной ночи, в ущерб своей впечатлительности. Другие же культивируют способность передать словом обуревавшие их паники и начинают ими делиться с любителями непознанного посредством мастерски написанного произведения, этих счастливчиков можно пересчитать по пальцам и совсем уж немногие, помимо родных и близких, могут похвастаться причастностью и знакомством с первоисточниками.
К каким счастливчикам отнести себя, не мне судить, но на то время, воспоминания о нём, яркие и красочные, сохранились чётко, я воспринимала на веру всё. Без исключений. Плакала над героями сказок, попавших в безвыходную ситуацию. Рыдала взахлёб над горькой судьбой Алёнушки. Лила реки слёз, читая «Морозко», сопереживая Настеньке.
Как бы то ни было, я панически стала бояться прихода ночи. Минуло со дня смерти бабы Дуси и девять дней, отметили дружно всем селом сороковины, мужики, как обычно бывает, в усердии поминания напоминались до визуального восприятия жителей параллельного мира и начали всяк по-своему вести дебаты и яростные споры с ними.
Бродили, чего уж там, бродили слухи, как им было утихнуть, о кресте и деньгах.
Значение креста в жизни знахарки ведали все, хоть и принимали за блажь. Да и деньги тоже покоя не давали. Куда они запропастились? Генка после пятнадцати суток, проведённых в отделении милиции в Донецке, ненадолго появился в селе. Провёл три ночи в родном доме. Приходили соседки, интересовались, мол, так и сяк, не являлась ли матушка во сне, царствие её небесное. В жуткой хамской манере отвечал посетителям Генка, что никто к нему не являлся ни днём, ни ночью. И вообще во всякую ерунду, призраки и вещие сны, он не верит. Только пообещал, если каким чудом узнает, кто скрысятничал и забрал деньги, тому, ой, как не поздоровится. На том и уехал. Одни говорили, на Сахалин, устроился на рыболовецкий сейнер, вторые противореча первым, утверждали, что познакомился с состоятельной мадамой и уехал к ней куда-то в направлении Беларуси, хотя, кому он неуживчивый нужен, третьи строить предположения и выдвигать гипотезы, видимо, были не мастаки, поэтому рассуждали здраво, говоря путанно и пространно, нам-то каков прибыток с того, рыбу он ловит или она его, к крале бульбашской укатил али вовсе где хоронится от дружков.
По всему выходит, усопшая знахарка забыла дорогу из мира теней в мир живых. К кому приходить во снах, кого проведывать, если душа рассталась с плотью и находится в краю небесном.
***
Заметила мама моё настроение. Покрасневшие глаза. Приступила с расспросами и выпытала всё. Поведала я ей, захлёбываясь слезами, о ночной посетительнице. Что три раза за ночь приходит. Теребит одело. Трогает подушку. Будит и пристает с просьбами.
Удивилась мать.
- Не скажу, Танечка, что удивлена. Просто обескуражена. С какой стати баба Дуся выбрала тебя, да ещё просьбы эти странные. Обращусь-ка за помощью к соседкам. Глядишь, чего доброго насоветуют. Есть у меня на примете пара-другая подруг. Поговорим и решим, что делать нам дальше.
Собрались мамины подруги вечером. Закрылись на кухне, отгородились занавеской, в то время между комнатами дверей не ставили, считали, достаточно матерчатой занавески, красивой и плотной, до самого пола.
Меня отправили спать. Благословили, посоветовали, если что случиться, просыпаться и звать их. Они останутся у нас до утра. В свои тайны мама с подругами не стали меня, ребёнка-подростка, посвящать.
Эта ночь была первой спокойной и свободной. Как улеглась в постель, сразу забылась крепким сном и до самого пробуждения никто не тревожил никто.
Спустя многие годы узнала я подробно всю историю. Её передавали из уст в уста на посиделках старухи друг другу, делились, как сами говорили, верной информацией из надёжных рук.
Скажу лишь, в жизнь мою больше никто не вторгался до определённого часа.
Глава одиннадцатая
Некрасивая история вышла с деньгами Евдокии. Наперсница Глафира оказалась больно уж падка на чужое богатство. Короткий ум насоветовал ей не тратить деньги на похороны, не делиться остатками после похорон с сыном знахарки. Оставить всю сумму себе и по прошествии времени начать понемногу и потихоньку тратить, чтобы односельчане не заподозрили, откуда у неё, вечно жалующейся на недостаток средств, появились деньги. Глафира про себя думать боялась, опасалась, утаённые деньги дадут о себе знать. Лелеяла мечту, с какими лёгкостью и небрежностью будет тратить, не оглядываясь на цену товара. А приобрести, как оказалось, надо много: шифер пора на доме заменить, двери установить новые, деревянные и добротные в дом, шифоньер для одежды, старый, ещё оставшийся от бабки довоенный совсем пришёл в негодность, телевизор новой марки нужен, обязательно цветной, приёмник, новости слушать не выходя со двора или работая в огороде иль по хозяйству. Да много чего оказалось вдруг необходимо, пока деньги сами не приплыли к ней в руки. Ох, как же благодарила судьбу за этот подарок Глафира! Ох, как же рассыпалась благодарными словами! Обещала в церкви поставить свечку и дать кое-каких средств на восстановление здания, да передумала опосля, решивши не искушать судьбу. Чтобы не отвернулась от неё и не пресекла свои милости к ней, Глафире, терпевшей нужду всю жизнь.
***
Знала или не знала Глафира, что порой духи приходят с того света спросить за дела, бог весть. Подозревала, беря чужие сбережения, и не потрудившись распорядиться ими, как обещано, понесёт наказание. Если в обычной жизни закон суров с ворами, то духи куда изощрённее и изобретательнее. И всё думала: «Авось, пронесёт, авось пронесёт!» Каждый день заглядывала в укромное место, проверяла, на месте ли свёрток. Увидев его, слёзы радости наворачивались на глаза женщине, и она снова думала: «Авось пронесёт, авось пронесёт!»
С необычайным волнением ожидала она девять дней. Когда провели их, почувствовала некоторое облегчение. Тихо и спокойно всё в её скромной жизни. Не меняется, остаётся неизменной. Печка топится, куры несутся, корова доится, солнце встаёт и ночь приходит.
Беспокойство-таки было. Не проходило. Оставалось отметить сорок дней. Отметили также, как и похороны, всем селом. Собрались в столовой. Скромно посидели, вспомнили усопшую. Без фанатизма. Без разбитой посуды. Без песен.
Совсем успокоилась Глафира. Стояла преспокойно перед иконами. Осеняла себя крестным знамением перед сном и перед домашними делами. Так прошёл год.
***
Для покаяния нужен толчок. Дошла до Глафиры людская молва, дескать, к двоюродной внучке Евдокии Тане, той самой, знахарки, много разных Евдокий в селе и ближайших хуторах, чтобы не путать почём зря, стала приходить усопшая знахарка и просить ту о помощи. Узнавала Глафира, окольными путями выведывала, мол, с какой просьбой обращается к Тане, о чём говорит. Отмахивались от назойливой женщины, как от мухи, бог весть, о чём усопшая беседует, скорее всего, выдумали, чтобы интерес привлечь угаснувший.
«Для чего разжигать интерес к усопшей, - находясь с собой наедине, думала Глафира, - умерла и всё. Крест потерялся. Способность лечить ни к кому не перешла. Родных детей кроме сына нет. Внучку тоже бог не дал. Зачем затевать заранее провальное дело?»
Думать-то она думала, но всколыхнулось нечто в груди. Вроде шильца. Или штопора. Да свербит и свербит в груди. Поначалу Глафира не обращала внимания на симптомы беспокойства. Когда волнение возросло, забеспокоилась. Полночи простояла на коленях перед иконами в углу. Молилась усердно. Обращалась к богу за советом. Остались безответными молитвы. Да тут как некстати, утром пошла кормить кур, а они все лежат на полу курятника, ножками вверх и трясут ими, петух ходит промеж них и только гребнем красным машет. Услышала затем коровий крик. Пришла, глядь, из сосцов коровьих молоко красное течёт. Всполошилась Глафира – что делать.
***
Мать моя затеяла вареники на вечерю приготовить с сыром. Замесила тесто. Приготовила начинку. Села за стол, налила чаю. Решила немного послушать радио, пока тесто «отдыхает» в холодильнике. Я в то время играла на дворе с подружками, и мы оказались свидетелями произошедшего.
- Вот, Марфа, держи, - залетела в кухню Глафира и бросила на стол перед моей матерью газетный свёрток.
- Почему не здороваешься, Глафира?
- Здорово, коли жить здорово.
- Что это?
- А то сама не знаешь! – бросила с вызовом Глафира.
- Откуда мне знать. Ты принесла. Ворвалась вихрем и говоришь загадками.
Дыша тяжело и часто, Глафира произнесла:
- Деньги! Возьми их немедленно!
- Чьи деньги? – опешила мать, в долг никто в последняя время не брал, если и брали, то у мужа мужики на работе до получки не большее трояка. – И что за спешка?
- Её! – кивнула гостья неопределённо в сторону двери.
- Кого? Глафира, не чуди, богом прошу!
- Не до шуток, Марфа, знаешь ли.
Мать в недоумении развела руки.
- Она приходила… Ночью, сегодня и вчера…
- Перестань говорить загадками: кто она? – громко крикнула мать, не сдержавшись.
- Евдокия… - проговорила, едва двигая гудами Глафира, опустилась на табурет и заплакала.
Мать кинулась успокаивать гостью. Поднесла ковшик воды. Начала гладить по голове и что-то нашептывать на ухо. Немного успокоясь, Глафира призналась:
- Нескромно немного поступила, точнее, плохо…
Как будто что почуяли, слетелись соседки. В их плотном окружении Глафира призналась в содеянном, мол, так и так, приходила перед смертью Дуся, оставила деньги на похороны, чуяла-де свой
Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 11 Июня 2024День работников легкой промышленности 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника Все праздники |