его, пролилась вода на девушку, очистилась она, ушли дурные мысли.
Осторожно, она разжала кулак и затем открыла глаза.
На ладони лежал серебряный крест. Он сверкал под солнечными лучами. Рука подрагивала и солнечные блики танцевали по Таниному лицу, слепя отражавшимися лучиками глаза.
- Серебряный крест! – только и смогла вымолвить Таня. На большее сил не было. – Серебряный крест! Спасибо, Богородица!
Таня поцеловала крест и прижала к груди двумя соединёнными ладонями.
***
Подняла девушка лицо к небу.
- Господи! – громко зашептала она, горячо и всем сердцем произнося сокровенные слова, - Господи, благодарю тебя!
Слёзы полились из глаз и лились долго. Сколько простояла она коленях, Таня не помнила. Рядом раздавшийся знакомый голос Богородицы вернул девушку из приятного ощущения благолепия.
- Отныне сим Крестом будешь хвори людские лечить! – наказывала Богородица Татьяне. – Делиться станешь с людьми силой своего сердца, со всеми, обратившимися за помощью! Будешь спасать от хворей и невзгод!
- Буду, Святая Дева, завет даю, буду помогать всем страждущим и больным!
Продолжает Дева:
- На ручке Креста скоро проявится Мой лик. С обратной стороны – лик Иисуса, сына моего. Сейчас воротись домой. Три дня и три ночи бодрствуй. Гони от себя сон. Словом ни с кем не перемолвись. По прошествии трёх дней я научу тебя целебным молитвам.
Как добрела Таня домой, то ей осталось неведомым. Исполнила она всё так, как повелела Богородица. Три дня и три ночи она провела в бдении. Всё это время молилась. Молитвы сами рождались у неё на устах и от сердца искренне шли к Господу.
Глава третья
Время бежит стремительно. В детстве этот бег не замечаешь. Взрослея, не обращаешь внимания; откладываешь важные дела и решения на потом; обещаешь себе разобраться с накопившимися вопросами позже; позже иногда обрывается в настоящем…
Хороший человек или плохой, слава всегда шагает впереди него семимильными шагами. И зачастую, получается, хорошему человеку нужно пройти сто земель, чтобы чего-то добиться, в то время как плохому всё идёт само в руки.
Наш случай особый. Не сказать, что было в нём что-то неординарное. Однако сыграло на руку время и тот общественный строй, устоявшийся на протяжении многих поколений.
Годы пролетели быстрыми птицами. Из робкой, часто неуверенной в себе девушки Таня выросла в красивую женщину, в добавок ко всему обладающей даром исцеления.
Уже она и не вспоминала первые случаи врачевания. Поначалу к ней ходили с опаской. Мол, мало ли как она себя представит. На тот момент в округе насчитывалось около полутора десятков знахарей и ведуний. Люди к ним ходили из самых отдалённых поселений. Виной всему было полное отсутствие квалифицированных врачей, окончивших медицинские заведения или хотя бы фельдшерские курсы. И стоил приём далеко не копейки, огромных для простого крестьянина денег, которых отродясь у него не было. Зато всякие знахари и колдуны брали натурой: яйцами, хлебом, мукой, крупами, несли родственники больных курей и мясо, если держали в хозяйстве свиней или коров. Иногда приносили и отрезы недорогой ткани.
Что из себя составлял приём знахаря? Он не вёл обследование, как городской доктор, не расспрашивал, не выписывал лекарства. Знахарь спрашивал, что болит, где болит, выслушав, что-то кумекал и давал стандартный набор трав. Советовал, как правильно приготовить настой и как пить. Были мастера, составляющие мази, но компоненты, входившие в состав, не разглашались. Просто посетителям и больным оставалось верить в чудодейственную силу того или иного напитка или мази.
Счёт пострадавших от такого народного лечения знахарями и колдунами вёлся на сотни. И всё равно, люди шли с надеждой к такому целителю, думая, что предыдущему просто не повезло или затянул с посещением, а вот они-то уж точно исцелятся, все хвори, и болезни уйдут раз и навсегда. И помогут именно им те самые настои и мази, которые не помогли тем, кто уже ничего не может сказать в силу своего отсутствия в мире, где ярко светит солнце, ароматы травы кружат и дурманят голову, где звонкие детские голоса зовут своих мам и отцов, и те отвечают детям любовью и вниманием. Не думали или не хотели думать, просто верили этим самым колдунам и целителям, потому что не к кому было больше обращаться.
Таня сначала бралась лечить лёгкие заболевания. Правда, она всегда чувствовала поддержку высших сил, однако не могла сказать об этом вслух. Потому ограничивалась молитвами и наговорами. Сарафанное радио разнесло вокруг разговоры, что на хуторе Николаевском появилась новая знахарка. Опаска прошла и народ всё больше и больше доверял целительнице. Приходили не просто за лекарством, часто с нею советовались, что делать и как. однажды после одного случая, когда она помогла разрешиться корове с телёнком, к ней зачастили хозяйки с просьбой помочь домашним животным или птице. На всех хватало Таниного умения.
Запомнился тяжёлый случай: пришла молодуха с младенцем. Объяснила женщина, что ребёнок начал ни с того ни с сего часто плакать, не берёт грудь, срыгивает то, чем удавалось накормить, не спит третьи сутки, криком исходит до посинения. И обеспокоенно спросила, не проклял ли кто, подозревает сама родственников бывшей невесты теперешнего её мужа, которого она отбила, напоив отворотным зельем.
Конечно Таня отчитала молодуху за её неразумное решение и категорически отвергла само проклятие. Оно сбывается в том случае, когда в него веришь.
И принялась лечить. До утра не могла найти верного и правильного решения. Не помогала чистая криничная вода, ни обмывания и обматывания кусками ткани, пропитанной лекарственными травами. Молодуха отчаялась на облегчение и разгорячённым взором, полным зарождающимся недоверием, граничащим с безумием, хотела было высказать накопившееся в ней. И встала с лавки, и раскрыла рот, да не смогла вымолвить ни слова.
Совершенно случайно с шеи Тани слетел серебряный крест, когда она наклонилась над ребёнком. Он упал младенцу на грудь.
Видела ли одна Таня тот едва заметный сизый вихрь, сорвавшийся с груди ребёнка, или и отчаявшаяся мать тоже стала свидетелем этого. Ребёнок же совершенно спокойно чмокнул розовыми губками, будто ища мамкину грудь и уснул, закрыв глазки.
- Бери дитя, - обратилась Таня к молодухе, - и ступай домой. Никогда впредь не ходи за помощью туда, где свил гнездо…
Таня оборвала на полуслове свою речь, показав тем, что молодуха должна знать, о чём она говорила. Благословила женщину, дала трав и отправила домой.
После этого народ вереницей потянулся к хате Татьяны.
***
Незадолго до смерти совсем дряхлая Секлетея Фёдоровна позвала к себе внучку.
- Скоро Господь призовёт меня к своему престолу, Таня, - начала она тихим голосом. – Молчи! – резко оборвала она внучку, которая хотела что-то сказать. – Чувствую, недолго осталось.
Тяжело дыша, женщина остановилась.
- Знала я, что ты особенная, - после непродолжительного молчания, продолжила Секлетея Фёдоровна. – Было в тебе что-то, чем отличалась ты от остальных моих внуков.
Снова непродолжительное молчание. Таня подала бабушке воды. Отпив пару глотков, бабушка закрыла глаза.
- Так говорить буду, спокойнее на сердце. Может потому, что опостылел этот свет. Может, что годы подошли, Господь знает счёт им. Не знаю, каково там, в Царствии Божьем, уверена, лучше, чем здесь. Вчера разговаривала со мной женщина…
Таня напряглась, бабушка вторую неделю не вставала с постели. Посетителей не было. Все её подруги давно упокоились на сельском кладбище.
- Плохо гостью рассмотрела… Глаза не так остры, как в молодости… - пожаловалась бабушка, глубоко вздыхая. – Вот и воздуху нынче мало… Не хватает, чтобы…
Сильный кашель сотряс слабое женское тело.
- Но не об этом хотела поговорить… Таня, когда возвращались с пожара, давно это было, ты ещё… Церковь тогда сгорела наша, была сильная непогода… Шла я домой, смотрю, на крыше крест чернеет… От молнии церковь-то и вспыхнула. Перевернулось всё в груди. Зашлось сердце. Думаю, как там мои внучата, соломе вспыхнуть много огня не надо, а там и вся хата огнём оденется. Подбегаю к дому, смотрю на крест, а дыма нет. Крест есть, вроде как огнём выжженный, а крыша не дымится. Близко подбежав к дому, креста на крыше не увидела. Только солома блестела от дождя. Сразу поняла, знак… Теперь только поняла значение…
***
Чтобы не навредить святым ликам на кресте, Таня предусмотрительно с заботой намотала тонкую полоску мягкой материи на нижнюю часть креста. Сама ли того захотела или кто подсказал, теперь не узнать.
Больные и страждущие шли. Каждый со своим горем-несчастьем. К каждому новая знахарка находила подход. Знала, какое слово утешения сказать. Но случалось, она и прикрикивала, когда слушаться советов не хотели и продолжали талдычить своё. «Зачем пришли ко мне, - стараясь не выпускать гнев наружу, спрашивала Таня. – Сидели бы дома. Делали, как выгодно вам. Но нет же, потратили время. Пришли сами, никто не тянул. Если не по нраву моё лечение, не тратьте время. Оно пригодится другим».
Да, приходилось показывать характер. Народ-то какой в большей массе, если почует слабину, может на шею усесться и болтать ножками.
Постепенно начал появляться навык. Знала Таня, что испуг и сглаз выливают воском. Многие практиковали, да не у всех получалось. Пришла к ней как-то не сказать, чтобы уж древняя старуха и говорит, младшая дочка Зина дуже хворая, мол, на тебя мать-спасительница одна надежда. Помоги. Отвечает Таня, так и так, как же ей помогу, коли её нет. Так я вещицу принесла с собой, может сподобится и она. Взяла Таня платок и от него такой ударил в нос, отвратительный смердящий запах, что она едва не потеряла сознание. Закружилась голова, увидела она размытую картину, похожую на рябь на воде, идёт молодая женщина с вёдрами, за нею крадётся непонятное чёрное существо, огромное, лохматое, огромные красные глазища горят. Девица будто чувствует присутствие постороннего. Оглядывается. Чёрное существо возьми и прыгни. Не налетело на девушку. Прошло сквозь неё и убежало прочь. Не сходя с места, приложила Тана серебряный крест к платку и снова ей показалось, от платка в месте прикосновения показался едва заметный дымок. И яростное еле слышимое злое шипение разнеслось по хате. Всколыхнулись занавески на окнах. Упал горшок с геранью. Что-то маленькое, но тяжёлое, ухая толстыми ножищами пробежало по потолку. Закричала пришедшая старуха. Закрыла лицо руками. Заверещали сидевшие в ожидании очереди другие женщины.
- Цыц! – прикрикнула на них Таня. – Нечего сеять панику! Тебе же вот что скажу: нужно обязательно присутствие дочери, но коли ей худо, то помогу без её присутствия.
Умолкли женщины. Смотрят на целительницу – что она делать будет.
Татьяна растопила воск в медной плошке. Положила платок на стол, прежде трижды на него наложила крест. Поставила глиняную мисочку с колодезной водой и, прочитав молитву, помаленьку, каплю за каплей вылила воск в воду. Собрались капельки воска в страшное женское лицо.
Показала плошку с водой женщине:
- Узнаёшь?
- Да, соседка это, Аграфена Дмитриева.
- Возьми её восковый отпечаток и передай ей. Также скажи, что я
