объяснений по поводу недостачи патронов в боекомплекте вертолетов, - спокойно сказал Чернов.
- Я все уже рассказал командиру, и дополнить мне нечего, - категорично заявил Поливода и посмотрел прямо в глаза Чернову.
- Ну, что ж, - с легкой ухмылкой ответил Игорь, - если мне рассказать нечего, значит, придется давать объяснения в военной прокуратуре. Как никак, а хищение боеприпасов с целью продажи – это серьезная статья и серьезный срок.
- Да, какое я имею отношение к патронам, если их экипаж расстрелял до начала стрельб. Не надо из меня делать крайнего, товарищ майор, - возмутился прапорщик.
- Вы, наверное, не поняли, меня интересуют не те патроны, которые были расстреляны, а те, которых не хватала в ленте. Если Вас подводит память, то напоминаю, что в ленте отсутствовал каждый десятый патрон. Члены комиссии, которые проверяли боезапас, вчера мне написали по этому поводу свои объяснения, - Игорь показал на несколько перевернутых текстом вниз листов, лежащих у него на столе, - И поверьте мне, этого будет достаточно для возбуждения уголовного дела. А тем более, если сейчас Вас определим на гауптвахту и проведем обыск в гараже и на квартире, то, думаю, сидеть Вам придется долго. Насколько я понимаю, патронов у Вас на целую войну хватит. Не спроста ведь жена кооператив открыла по пошиву меховых изделий.
Игорь многозначительно посмотрел на прапорщика. Тот невольно вздрогнул, руки его задрожали и в глазах появились слезы.
- А если я напишу явку с повинной и все сдам, я смогу избежать ареста, - дрожащим голосом спросил он.
- Я думаю, да. Но все будет зависеть от того, сколько ты сдашь, - Игорь умышленно перешел на «ты», чтобы перевести беседу в более доверительное русло. - Если не поверю, что все патроны вернул, тогда дам ход этим документам, - Чернов вновь указал на лежащие листы бумаги, и, поймав взгляд Поливоды, следившим за каждым его движением, быстро убрал их в стол.
- Ну, тогда я пошел за патронами? – с надеждой в голосе спросил Подивода.
- Конечно, - невозмутимо ответил Чернов, и после небольшой паузы добавил, - Только сначала явку с повинной напиши и главное - укажи, кому ты сдавал патроны, а то у нас ничего не получится. А потом иди за патронами. Оформим их, как добровольную сдачу.
Он протянул прапорщику лист бумаги и ручку. Тот около минуты не моргая, смотрел в пол, а затем размашистым почерком принялся излагать свое раскаяние. На удивление Поливода оказался очень красноречивым. За полчаса написания текста он дважды просил чистый лист бумаги, так как содержание явки с повинной не уложилось у него на двух страницах.
Закончив, видимо самое длинное сочинение в своей жизни, прапорщик перевел дух и облегченно спросил:
- Ну, я побежал?
- Давай, только быстро, а я пока почитаю, что ты написал, - ответил ему Игорь и взял в руки исписанные листы.
Прапорщик вскочил со стула и пулей выскочил из кабинета.
Чернов начал читать новоиспеченный документ. Почерк у Поливоды не выдерживал никакой критики, но суть понять было можно. Оказалось, что свой «бизнес» он начал 2 года назад с поездки в поселок лопарей - охотников Имандру. Между ними происходил взаимовыгодный обмен – за каждую шкурку Поливода отдавал от 10 до20 патронов. Дальше он расписал целый лист расценок стоимости охотничьих трофеев в зависимости от количества патронов. Однако, самое интересное он изложил в завершении своей исповеди. Он указал, что периодически, когда не имел возможности выехать за пределы гарнизона, продавал патроны капитану Козаку, который занимается зимней охотой и имеет карабин.
Чернов вытащил из стола списки охотников, которые недавно выдавал за объяснительные записки против Поливоды, и стал искать капитана Козака. Однако, среди охотников полка офицера с такой фамилией не было. Не оказалось его и в списках личного состава. Игорь хотел позвонить в отдел кадров, но в кабинет буквально ворвался Поливода с брезентовой авоськой в руках.
- Вот, - положил на стол свою поклажу прапорщик, - Здесь 300 штук. Все что смог сэкономить на последних стрельбах.
- Хорошо, потом пересчитаем. Ты лучше скажи, кто такой капитан Козак, о котором ты пишешь? – не отрывая глаз от списков, спросил Чернов.
- Как кто? - удивился Поливода, - штурман экипажа второго вертолетного полка. Он раньше служил у нас, но потом его перевели с корабельных вертолетов на Ми-8.
- А какой у него карабин? – поинтересовался Игорь.
- Я не знаю, он мне его не показывал, но говорил, что патроны нужны ему для охоты на крупного зверя.
- А какими шкурами он с тобой рассчитывался? – не унимался Чернов.
- Обычно он рассчитывался деньгами, но иногда и шкурами, если таковые были на момент обмена. Обычно давал оленью, реже волчью, но чаще рассчитывался заячьими или лисьими, хотя, бывали случаи, что и песцовыми.
- Ладно, пиши мне добровольную сдачу патронов, и укажи, что по невнимательности пропустил отдельные ячейки в ленте боезапаса, а я пока пересчитаю их количество, - сказал Игорь, высыпая содержимое сумки на стол.
- А что теперь будет с моей явкой, - осторожно спросил Поливода, - я ведь чистосердечно во всем признался и все патроны сдал?
- У меня в сейфе пока полежит, там же даты нет, - ответил Чернов, продолжая пересчитывать боеприпасы.
- А давайте ее порвем, да вечером обмоем это дело? – с заискивающей улыбкой предложил осмелевший прапорщик.
- Да, нет, дружище. Вдруг ты опять решишь подзаработать, вот тут-то я твою явку с повинной и передам в военную прокуратуру.
- А что ж мне теперь делать? – удивился прапорщик, - Это ж теперь жене свой кооператив придется закрывать.
- Товарищ, прапорщик. Вашей наглости нет предела. Еще час назад, Вы готовы были пойти на все, чтоб избежать трибунала, а сейчас начинаете со мной торговаться, - возмутился Чернов, переходя на повышенный тон.
Прапорщик замолчал и с обиженным видом принялся оформлять добровольную сдачу боеприпасов.
Закончив написание очередного документа, он протянул его Чернову и спросил:
- Я могу быть свободен?
Получив утвердительный ответ, он надел шапку, отдал честь и молча вышел из кабинета.
- 9 –
Не долго думая, Игорь сразу же набрал номер телефона майора Мухина, оперативно обслуживающего смешанный вертолетный полк. Как всегда, тот ответил после третье звонка.
- Витя, у тебя в полку есть штурман по фамилии Козак, - без излишних разговоров начал Чернов.
- Есть. А что случилось? – настороженно спросил Мухин.
- Тогда бери в строевой части его личное дело и беги ко мне.
- Есть, товарищ начальник! Разрешите выполнять? – пошутил Виктор, - В твоем нежном возрасте, я был куда более почтительным по отношению к дедушкам русской контрразведки.
-Ну, извини, я хотел тебе показатель подарить, - в тон ему ответил Чернов, – Но если тебя задели мои слова, оставлю его себе.
- Что-то серьезное? – попытался уточнить Мухин.
- Не знаю. Боюсь загадывать наперед, но как минимум, по итогам месяца, ты можешь оказаться в передовиках, - заинтриговал его Игорь.
- Тогда лечу, - ответил коллега и положил трубку.
Майору Мухину шел тридцать пятый год. Он не мечтал и не хотел быть начальником. Его полностью удовлетворяло положение старшего оперуполномоченного на отдельном объекте, то есть, когда непосредственный начальник находится за несколько километров от него, а то и далее. В свое время он был в составе первых ликвидаторов на Чернобыльской АЭС. На Северном Флоте подобных ему людей было немного, поэтому начальники к нему относились снисходительно, принимая во внимание былые заслуги. Сам же Мухин не стремился что-то искать на своем объекте, однако, ежемесячно выдавал какую-нибудь информацию, позволявшую ему не быть последним в отделе по итогам месяца. Интригующий звонок майора Чернова не заставил его долго ждать. Через 10 минут он уже сидел в кабинете напротив Игоря и читал « явку с повинной» прапорщика Поливоды. Закончив ее изучение, он закинул ногу на ногу, вытащил из кармана сигареты и закурил, обдумывая прочитанное. В это время Чернов листал личное дело капитана.
- Что я хочу тебе сказать, по этому поводу, - прервал молчание Мухин, - карабин мы у него изымем, к бабке не ходи. За это, конечно, нас не наградят, но, по крайней мере, в конце месяца мордой по батарее возить не будут. А вот, если мы подтянем его к твоим поджогам, тут уже будет интересней.
- И каким образом, ты его хочешь подтянуть? – не понял Чернов.
- А давай рассуждать так, – начал Мухин, - Он охотник. Охотится круглый год, тем более на крупного зверя. Я сам охотник и знаю, что у нас в полку официально ни у кого нет нарезного оружия. Зимой по нашему снегу далеко не уйдешь, на спортивных лыжах он в сопки не пойдет. Значит, у него есть охотничьи лыжи.
- Ты думаешь, домик с формулярами поджег он? – перебил его Игорь, - но тогда какой у него может быть мотив?
- А мотив такой, - Мухин посмотрел, какой раздел личного дела изучает Чернов, - Ты еще не дошел до его аттестаций и характеристик. Так вот, капитан Козак, до твоего прибытия на Север, служил в вашем полку. Во время боевой службы корабль заходил в сирийский порт Латакия, там личный состав сходил на берег. Во время нахождения в городе, Козак оторвался от группы. То ли умышленно отстал, то ли заблудился, короче до вечера его найти не могли. Благо к полуночи он сам вернулся. Свое отсутствие он вразумительно не смог объяснить, сказал, что захотел пройтись по магазинам и заблудился. Хотя, в это мало верится. За это нарушение его и перевели из корабельной авиации на армейские вертолеты. А теперь представь его состояние. На палубных вертолетах, где категории по званиям на одну ступень выше, его однокашники по училищу все уже майоры, а то и подполковники, а он все еще капитан и майор ему не светит. Так что, чем не мотив для мести. А тем более, он сибирский хохол, а они народ злопамятный.
- Это что за нация такая – сибирский хохол? - спросил Чернов, оторвавшись от изучения его биографии.
- Ты не внимательно читал его личное дело. Он родился в Иркутске. А посмотри место рождения родителей.
Игорь вернулся к странице, где указаны данные на родственников.
- Я в свое время занимался его изучением, поэтому и так помню, - продолжал рассказывать Мухин, - родители его родом из села Ластовка Турковского района Львовской области. Не трудно догадаться, при каких обстоятельствах они оказались в Иркутске.
Действительно, в послевоенное время из районов Западной Украины и Прибалтики осуществлялись массовые переселения семей в Сибирь и на Дальний Восток. Многие после реабилитации вернулись на родину, а некоторые решили осесть навсегда в этих местах.
- По твоим рассказам, он уже попадает и под другую версию, как агент иностранных спецслужб, - усмехнулся Чернов, - Не слишком ли круто ты заворачиваешь?
- Да, нет, на агента он, конечно, не тянет. Пролетарское происхождение не позволяет. Отец был водителем, мать – продавец в магазине. Отец умер, когда ему было 10 лет. Мать умерла, когда Козак учился в военном училище. Полный сирота. Дальше он пробивался по жизни сам. Поступил в Челябинское училище штурманов, после окончания которого, сразу попал в этот гарнизон. Службу начал хорошо, через три года уже был штурманом отряда. Ему прочили большое будущее…. Если б не тот
