достался худший вариант. Знаменательно. Значит, вам будет весело?
– Да. – Не оборачиваясь, сказала Лена.
– Я рад за вас.
Он вдруг заторопился, стал извиняться за беспокойство, причинённое ей ночью. Всё – знакомство их кончалось; и Лена растерялась. Он кивал ей прощально головой, безлико улыбаясь, и уже разворачивался в сторону от неё.
Ей стало нехорошо. Обескуражено остановившимися глазами она смотрела на него. Застыдившись своего взгляда, она отвернулась. Кругом люди, люди... Он сейчас уйдёт, растворится в толпе, и останется одно мучительное воспоминание о первой ночи в благословенном городе, в этом "вертепе". Щека долго будет помнить густую мягкость его волос, а рука – тепло и упругость его крепкого плеча, привалившегося к ней. Бедная девочка, с ней никогда такого не бывало! А его серые улыбающиеся глаза, пристально всматривающиеся в неё?
Так и не справившись с растерянностью, она, однако, нашла в себе силы неуверенным голосом сказать, что всё было очень мило, в смысле их знакомства, а именно, в духе летних отпусков. Он коротко понимающе глянул на неё – она ещё больше смутилась и растерялась – посмотрел на наручные часы и замешкался. Или сделал вид, что замешкался – идти или не идти?
И тут раздался громкий радостный крик, сразу выделившийся в общем гаме:
– Ленка! Вон она! Приехала!
Лена вздрогнула от неожиданности и обернулась на голос. Через толпу, метрах в двадцати пяти от неё, пробирались, приветственно размахивая ей руками, Мила – это она издала радостный вопль – и две Ирочки. Лена поспешно махнула им в ответ рукой и повернулась к Тимофею. Он кинул взгляд в сторону девушек, потом быстрый на Лену, пробормотал: "О, господи, я так и думал" – и, заразившись её испугом, торопливо спросил:
– Куда тебя повезут эти красавицы, знаешь?
Она не менее торопливо, чем он, назвала район, он кивнул ей, сказав, что найдёт её на пляже, и исчез в толпе. Он не уезжает! – словно молния озарила Лену эта пугающе радостная, услужливо выскочившая мысль.
***
– С кем это ты разговаривала?
– Кто это с тобой был? – налетели на неё девушки. Соблазнительная Милочка сгребла Лену в охапку и стала оглядываться в толпе, высматривая, куда подевался загорелый стройный денди, что мгновение назад был рядом с их мечтательницей-затворницей Леночкой?
– Слушай, тут на счёт всяких там знакомств очень опасно. Тётя говорит, чего только не бывает. Ухо надо держать востро. Здесь всё так расхолаживает!.. – едва переведя дыхание после радостных криков, поучительно заговорила Ирочка Щукина, тоже озираясь по сторонам.
– Вы меня совсем завертели! – Лена вырвалась из объятий Милы и попала под поцелуи обеих Ирочек. Поцеловала их в ответ в подставленные для этого щёчки и спросила:
– С жильем всё нормально?
– Ах, конечно! Если моя дорогая тётушка договорилась – никаких проблем!
Ира поправила Лене коротенький рукав платья, завернувшийся во время бурной встречи.
– Ленка, не увиливай! – строго и нетерпеливо приказала Мила, – Отвечай, что за тип вертелся возле тебя!
– Господи, что это ты раскомандовалась, просто спросили время! Но даже если бы кто и вертелся, что здесь такого? Почему я должна отчитываться?
– Как это что здесь такого? Мы отвечаем друг за друга!
– Но я ведь и говорю, просто спросили время...
– Ну-у-у, врушка! Опять увиливает! Лучше сознавайся!
Лена в ответ негодующе всплеснула руками – в чём ей сознаваться?! Ещё какое-то время девушки терзали Лену на предмет загорелого денди, пытаясь всё-таки выяснить, что же за парень был с ней рядом и какова степень их знакомства? Но так ничего не добившись, переключились на тему, кто как доехал. Лена благоразумно помалкивала или выдавала минимум скучной информации – всё у неё нормально. В результате, заговорившись, они едва успели забрать из камеры хранения чемодан и сумку Лены, а также и свои чемоданы, оставленные там на ночь, так как эту первую ночь девушки провели у Ириной тёти, как объявили прибытие московского поезда. И всё потонуло в кутерьме.
***
Тимофей всё ещё был на вокзале. Он стоял недалеко от дверей, выходящих на перрон, и с задумчивым видом разглядывал шумно-восторженную группу девушек, в центре которой Елена Прекрасная вела оборонительный бой, отнекиваясь и оправдываясь. Он не слышал слов, но и так, по лицам девушек, их жестам, было понятно, что там происходит. Потом девушки спохватились и торопливо прошли в зал камеры хранения. Самая крупная из них, блондинка с пышными формами, ухватив Лену за локоть, что-то оживлённо рассказывала, поворачиваясь то к одной девушке, то к другой, и буквально тащила его ночную знакомую, отчего та имела вид пойманного воришки или на худой конец провинившегося ребёнка, хотя ростом Лена была не меньше пышногрудой красавицы, только значительно тоньше. Две другие девушки шли по бокам, одна справа от Лены, другая слева от крашеной в белый цвет кареглазой гурии, будто два сопровождающих пажа, очень похожие друг на друга, обе кудрявые, приблизительно одной комплекции, довольно стройненькие, только ростом разные, но ненамного.
Наблюдая за противоположным концом зала, где скрылась юная дриада в окружении молоденьких симпатичненьких – как почти всё молодое – кикимор, Тимофей медлил. Кто его знает, почему он так окрестил их, но ассоциация "дриада – кикиморы" возникла мгновенно, лишь только он увидел их вместе. Да, именно такими были дриады, это он понял сегодня утром – разглядел и прочувствовал – тонкие до эфемерности и таких при этом пленительных очертаний, что дух захватывает, так и хочется протянуть руку и погладить. Жаль, что утром она так рано проснулась – он бы не прочь подольше ощущать на себе лёгкую дурманящую тяжесть безмятежно привалившейся к нему дриады.
Он непроизвольно потянулся всем телом, не в силах остановиться. Лицо засветилось еле заметной, скрытной улыбкой – перед его внутренним взором дриада опять повернулась к нему лицом, болотные мерцающие глаза её кольнули его и спрятались за ресницами. Она чуть наклонила голову, глядя на него исподлобья; неравномерно выгоревшие русые волосы упали на лоб, на щёки... За ресницами сгустилось облачко и растаяло, обдав его теплом.
Тимофей сунул руки в карманы брюк, прогулялся туда-сюда, но как только в толпе замелькали уже знакомые головы, он остановился, пожал плечами, словно удивляясь самому себе, и, резко развернувшись, вышел из здания вокзала на перрон, решив пройти на привокзальную площадь в обход здания. Как раз подходил, медленно останавливаясь, московский поезд, и Тимофею уже волей-неволей пришлось стать свидетелем встречи уже приехавших юных дев с только что прибывшими последними двумя. Ничего нового в раскладку ролей в группе девушек вновь прибывшие не внесли: с его точки зрения прибыли ещё две симпатичные кикиморы – небольшого роста полненькая стриженая брюнеточка в тёмных очках в превосходно сшитом брючном летнем костюме из тонкой ткани и высокая леди-кикимора с длинными рыжевато-русыми волосами.
Здесь, на перроне он выдержал лишь первую фазу очередной бурной встречи. Шикарная блондинка нет-нет, да и окидывала взглядом округу. Может быть, у неё такая привычка, но Тимофей предпочёл скрыться с глаз долой.
3.
Девушки, отягощённые багажом – чемоданами и сумками, – довольно долго забирались вверх по улочкам в районе частных домов. От шоссе вверх простирался жилой массив, весь потонувший в садах, а вниз от шоссе – крутой спуск к морю с узкой полоской пляжа.
– Господи! И это Сочи! – воскликнула прибывшая этим утром Лена, та, которую Тимофей определил как леди-кикимору. Кстати, подруги эту Лену звали Алёной, чтобы не путать с Леной, прибывшей поздно ночью. Прибывшую ночью звали, когда как – Лена, Ленка, Леночка, смотря по обстоятельствам.
– Деревня! – докончила свою мысль Алёна.
– Хо! – воскликнула Ирочка Щукина, переводя дыхание, – А тебе хочется в самом городе, как интуристы? Или наши боссы всех мастей?
– Ну... – неопределённо протянула Алёна и замолчала, пожав плечами.
– А мне здесь нравится! – отозвалась Катя. – Воздух чудесный, сады!
– А в город можно изредка выбираться и там наслаждаться праздничной толпой, если вдруг захочется. Правда, ведь? – спросила Мила тоном, не терпящим возражений.
– Главное, – звонким голосом начала говорить Щукина, а девушки дружно закончили:
– Море!
И засмеялись счастливым смехом.
Домик, куда их привела судьба под видом Ирочкиной тёти, располагался в очень уютном переулочке; был одноэтажным с многочисленными пристройками, продуманными и старательно отделанными, отчего выглядел очень живописно, почти сказочно, особенно в сочетании с пышной зеленью и богатым цветником, любовно взращённом в левой части дворика. Чего только не было в этом дворике! Гараж и душ с ванной; перед цветником – большой обеденный деревянный стол с лавками вдоль трёх его сторон под навесом из виноградных лоз.
Посреди двора красовался колодец, куда был подведён водопровод, и вода из крана стекала в него. За цветником – летняя кухня, тоже крытая, как и обеденный стол, с навесом над печечкой и рабочим столиком. За домом – небольшой сад и огород.
Там, почти в саду, сбоку от основного дома, прятался летний домик, предна¬значенный девушкам в качестве жилища.
Словом, красота и уют!
Хозяйка, миловидная стройная женщина лет тридцати шести, жила вдвоём с дочкой – подростком Сонечкой, смешливой и очень общительной осо¬бой, чему способствовал весь уклад её летней жизни, изобилующий многочис¬ленными меняющимися жильцами их летнего рая.
Под террасой жил Джек, смесь немецкой овчарки с лайкой, симпатичный дружелюбный серо-рыжий пёс с пушистым хвостом-крючком, унаследованным от лайки.
В пристройках уже обитали отдыхающие, три семьи: одна совсем молодая пара – медовый месяц! – и две полностью укомплектованные семьи: мама, папа и дети, по двое на каждую семью. В одной семье мальчик и девочка – девочка старшая; в другой – два мальчика-погодка, как потом выяснилось, адское сочетание! Разу¬меется, речь идёт о двух мальчиках-погодках, восьми и девяти лет.
Валентина приветливо встретила девушек. Сонечка же приняла их с восторгом – она мало, чем отличалась от них, и такое количество юных очаровательных девушек издалека предвещало немало весёлых и приятных дней. Новые люди её всегда очень интересовали. У Сонечки за её недолгую жизнь уже сложилось к ним неординарное отношение, что-то вроде хобби. Она копила впечатления от разных лиц и характеров. Дети, особенно мальчишки-погодки, ей уже порядком надоели, интерес к ним у неё быстро угас. А тут столько девушек!
Поприветствовав новых жильцов, Валентина уступила Сонечке право показать им их жилище и помочь расположиться.
***
Летний домик, их временное пристанище, состоял из одной комнаты, правда довольно большой, и узкого закутка сразу у входной двери слева от неё. Здесь раньше была микро-кухонька, а теперь стояла раскладушка, от которой до стены с маленьким оконцем и всего-то приблизительно полметра, может быть чуть больше.
Конечно, раскладушка нежелательный, но в то же время необходимый довесок к тем четырём кроватям и дивану, что стояли в основной комнате, где и окно тоже было большое, да ещё стояли и стол со стульями, и большой
