испуганно ойкнула и слабо дёрнулась под телесами Катерины. Катя громко зашептала крепко прижатой к камням Леночке в ухо:
– А ну, выкладывай, тихоня ты наша этакая, что ты целу ночку на вокзале делала?
– Катя! – всплеснула руками Мила. – Ты всегда зришь в корень! Нам и в голову не приходило так поставить вопрос!
– Вы глупые и недалёкие девицы! – заявила Катя; Лена взбрыкнула под ней, пытаясь освободиться. – Не отпущу, и не мечтай! Ирки, щекочите ей пятки!
Обе Ирочки ухватили Лену за щиколотки и с готовностью побежали пальчиками по её нежно-розовым подошвам.
– О-о-о! – затянула Лена, извиваясь под Катериной. Мила и Алёна свернулись от смеха калачиками, будто это их щекотали исполнительные Ирочки.
Собравшись с силами, Лена одним махом вырвала свои ноги из рук девушек и сбросила с себя Катю.
– Садистки! – отдуваясь, воскликнула она. Девчонки, смеясь, откатились в стороны.
– Всегда удивляюсь, – Катя села рядом с Милой, – откуда в таком эфемерном теле столько силы?
– От щекотки. – Лена отсела от Кати подальше и укрылась с головой полотенцем.
– Чувствую, ничего от неё не добьёшься. Ну да, ладно! – махнула рукой Катя, отказываясь от попыток силой выведать что-нибудь от Лены.
– Рассказывайте вы. – И она повелительно кивнула Миле и Ирочкам.
– Расскажем, расскажем! – будто собираясь раскрыть великую тайну или, по меньшей мере, запутанную аферу, сказала Мила. Голос её, казалось, предвещал – внемлите и трепещите, какую информацию она сейчас выдаст!
– Идём мы вчера утром через толпу к камере хранения, где должны были встретиться с Ленкой, как договаривались ещё дома, смотрим, стоит наша Ленулечка, а с ней рядышком ОН. Весь уже загореленький, не первый день под солнышком. Честное слово, я обалдела, такой мальчик! Я таких ещё не видела! И разговаривает с нашей Ленкой!
– Эх ты, Милка! Поди и обалдела, что загореленький, и вдруг разговаривает с Ленкой! – засмеялась Катя.
– Э-э-э, нет! – запротестовала Мила. Ирочки дружно поддержали её. – Не скажи! Что я, загорелых не видела? А этот, – она сощурила глаза, мысленно восстанавливая образ очаровавшего её денди. – Очень стройный. Знаете, ну... как бы сказать. Как отточенный! – она заулыбалась, найдя подходящее сравнение, – Довольно высокий, но не каланча, шоколадный такой.
– Ну-ну. – Подбодрила её Катя и не преминула заметить, что это они уже поняли: загорелый, шоколадный.
Алёна скептически улыбалась, поглядывая то на Милу и Ирочек, глаза которых светились не меньшим энтузиазмом, чем у Милы, то на Лену, спрятавшуюся под тканью. Но слушала с интересом.
– Одет был в светлые брюки; это видела мельком – толпа была приличная, но, – Мила засмеялась, – успела заметить, какие у него узкие стройные бёдра и ровные ножки. На теле полосатая майка, позволяющая разглядеть очень многое. Мускулистый, но не такой как этот ваш рыжий, рыжий здоровее, а он тоньше, но тоже очень даже приличный, и, я бы сказала, – Мила призадумалась, – его очертания красивее, изящнее. Понятно?
– Конечно, понятно! – закивали головами девушки.
– Очень даже широкоплечий, в общем, самое то! Лицо... – Мила закатила глаза, указательным пальцем уткнулась в нижнюю губу, видимо, пытаясь подобрать слова к описанию столь впечатлившего её и странным образом ускользающего из памяти лица.
– Симпатичное. – Наконец изрекла Мила.
– Очень точное описание! И, главное, такое зримое! – съехидничала Катя.
– Ты не понимаешь, Катька! – возмутилась Киселёва.
– Где уж мне! Я не поражена вирусом влюблённости!
– Катя, ну, не мешай! – с неожиданной досадой в голосе вступила в разговор Алёна. – Говорит, как может!
– И эта туда же. Поклонница–заочница!
– Катька!
– Молчу.
– Да. – Мила окинула девушек слегка печальным мечтательным взором, вытянула ноги, залюбовалась ими, пошевеливая пальцами. – Симпатичное, – она вздохнула, – ну что ещё я могу сказать, если так оно и есть! Подробности не узришь за считанные секунды, да и если начнёшь говорить, нос такой, подбородок такой, всё равно ничего не поймёшь, главное – это впечатление. Могу только сказать, что лицо у него чёткого рисунка, это видно сразу; худое, и я бы сказала аскетическое. Насколько успела заметить, глаза скорее серые, чем голубые, а ресницы тёмные, а лицо загорелое ... м-м-м ...– Мила звонко щёлкнула пальцами рук и с чувством произнесла, – Красиво! Запоминается!
– А какие волосы, просто чудо! Можно умереть от зависти. – Внесла свою лепту в описание Ира Киселёва. – Так бы и ... – и правая рука её непроизвольно характерно дёрнулась, будто ныряя во взволновавшую её гущу волос.
– Ирка! Я сама всё расскажу! – возмущённо обиженно вскричала Мила. – Ну, нельзя же так! Когда один человек говорит...
– Милочка, ну прости, говори, я больше не буду! – сразу отступила Ира, с улыбкой оглядываясь на подруг. Как они, не очень на неё сердятся?
– Всё испортила! – огрызнулась Мила. – Просто чудо! – передразнила она.
– Милочка, успокойся! Начни всё сначала!
– Да ну вас! А волосы и правда, густые необыкновенно... ну вот, приходится упрощать. – И с лёгкой досадой, нажимая голосом, продолжила:
– Пепельно-русые (Да, именно такие, – подумала Лена, – как она точно определила их цвет!), шелковистые такие на вид, в меру длинные. Не кудрявые.
– Слава богу! – вдруг с облегчением произнесла Алёна.
– Но и не солома! – как бы защищая неведомого им денди, уточнила Мила. – Лежат так красиво, – она взмахнула руками, обрисовывая в воздухе непонятный контур. – Их так много...
И девушки дружно рассмеялись. Даже Лена у себя под прикрытием не удержалась от улыбки.
– И когда ты успела всё разглядеть?
– Успела!
– Ленка, и ты его упустила? – всплеснула руками Катерина, глядя на Лену с состраданием, как на больную, поджав губы и покачивая головой.
– Откуда ты взяла, что она его упустила!
– А где же он тогда?
– Ну... мало ли!
– Какого вы описали, да такого нельзя ни на шаг отпускать от себя!
– Слушайте вы эту Милку! Вы что, не знаете её горячечного воображения? Уж если ей кто приглянулся, она так опишет, любой урод привидится красавчиком! – насмешливо заговорила Алёна, усомнившись в истинности милкиных россказней.
– Нет! Нет! – запротестовали Ирочки. – Симпатяга, точно!
– Тогда непонятно, как нашей Леночке, такому великому знатоку интегралов-дифференциалов, вообще удалось познакомиться с мальчиком! Да ещё с таким. Она же не различает, по-моему, кто парень, кто девица, кто из себя какой. А уж про такое понятие, как удержать симпатичного парня, молчу!
– Значит, различает.
– А, может, она не врала, – предположила Катя, – и всё гораздо грустнее? Может у неё и правда, узнали время и всё? Посмотрите на неё! Разве я не права?
Девушки дружно уставились на Лену, прячущуюся под простынкой. Она дёрнула плечами под их взглядами и, хотя у неё ничего не спрашивали, сочла нужным повторить, что да, у неё просто спросили время, зачем ей врать?
Катя была склонна ей поверить, но Мила опротестовала Леночкины слова, заявив, что ничего подобного, так время не спрашивают!
– Наверное, мы помешали. Да, Лен?
– И не надоело вам? – вопросом на вопрос ответила Лена.
– Значит, упустила. – С затаённым удовлетворением подытожила Мила.
***
Жаркое солнце нещадно жгло бедные человеческие тела, причудливым образом усыпавшие узкий каменистый берег. Девушки притихли. Ира Киселёва, Лена и Алёна то закрывались от солнца, то ненадолго высовывались под его жестокие лучи.
– Леночка, какая встреча! – прямо над головами девушек раздался приятный мужской голос. Они встрепенулись и все разом сели, во все глаза уставившись на стоящего рядом с ними мужчину. Солнце слепило им глаза, они только что дремали, и в первый момент, когда они смотрели на освещённый солнцем мужской силуэт, не имея возможности нормально разглядеть, во всех их сердцах вспыхнули неясные надежды на что-то приятно-необыкновенное, подогретые так взбудоражившим их и лирически настроившим разговором о денди.
Перед ними стоял этакий Джеймс Бонд из последних серий, уже потрёпанный жизненными битвами – время неумолимо отсчитывает своё, крадя молодость, – но вполне крепкий даже на вид, покрепче многих молодых, и явно бодрый и жизнелюбивый, с волосатой грудью и не менее волосатыми ногами. Резкие мимические морщины на лице лишь подчёркивали мужественность.
– Витя! Здравствуйте! – Лена встала, ёжась и натягивая на плечи простынку. Старый холостяк, а это был именно он, считал себя ещё хоть куда – да так и было на самом деле, поэтому за время путешествия в поезде приучил всех, в том числе и юную Леночку, звать себя только по имени, просто Витя.
– Я так рад, так рад, что встретил вас здесь! Ведь это всё равно, что найти иголку в стоге сена! – Витя радостно улыбался Лене, не забывая одаривать улыбками и остальных девушек.
– Я тоже очень рада. – В ответ улыбнулась Лена.
– Так эти прекрасные девушки и есть ваши подруги? – он ещё более лучезарно заулыбался девушкам, приветливо кивая им.
– Да, они.
– Прекрасно, прекрасно! Они даже ещё лучше, чем вы их описывали! – старый холостяк, галантно раскланявшись, перезнакомился с каждой девушкой отдельно, потом попросил разрешения присесть рядом с ними и битый час развлекал их пляжными новостями, происшествиями, устрашающими и смешными, дал характеристики почти всему окружению. Когда только он успел всё это узнать? – удивлялись девушки. Не преминул поинтересоваться, познакомились ли очаровательные девы вон с теми, такими приятными юношами? И очень огорчился, узнав, что нет. Он немедленно заявил, что это очень и очень странно и что он списывает такое нелепое обстоятельство на временные трудности. Девушки прыснули весёлыми смешками – конечно, временные, прошло всего часа полтора-два, как данные "приятные юноши" здесь объявились! Старый холостяк с серьёзным выражением лица уверил девушек, что их знакомство с юношами не за горами, признаки интереса у юношей к данным девушкам налицо. Но! Пусть юные девы и его, мужчину во цвете лет – со временем они поймут, что такое мужчина в определённом возрасте! – не кидают за борт своего внимания. Ведь кроме всего прочего, он человек бывалый и компанейский. "Уж, конечно!" – хохотнула Мила. И им весьма пригодится!
***
– Это и есть ваш денди?! – с непередаваемым разочарованием на миловидном лице спросила Алёна, когда старый холостяк покинул их, извинившись за то, что ему приходится их оставлять – его ждёт приятель. А какое великое недоумение и обида были написаны на лице черноглазой Кати! Как их обманули!
Секунду царило характерное молчание, взорвавшееся диким хохотом до спазм в кишечнике. Понадобилось некоторое время, чтобы и Катя, и Алёна, осознав промашку, столь же весело отреагировали на свою ошибку.
– Кто бы мог подумать, что у Ленки тут, оказывается, легион знакомых!
Они ещё позлословили, повеселились на эту тему, до тех пор, пока Мила не скомандовала:
– Всё! Хватит! Пора обедать.
– Ну, у тебя и переход. – Зевнула Алёна. – А есть и правда, охота!
– Искупаемся напоследок? – Лена сбросила с себя простынку и опасливо потрогала плечи, скосив на них глаза. Никто, кроме неё, не захотел лезть в воду – пора идти, они устали, зажарились, проголодались, но всё же снизошли до неё, со смехом учтя её обширные знакомства, и выделили ей на купание десять
