добрался туда.
Поставив машину за углом я, прогулочной походкой двинулся в сторону ворот. И, не уга-дал. Его машины там не было.
Из-за какого-то строения, в темноте я не рассмотрел, вышёл подвыпивший бомж, проходя мимо меня, он поскользнулся и, пытаясь не упасть, облапил меня. Я вообще не люблю пьяных, а тут - ещё и грязный к тому же. Брезгливо сморщившись, я попытался оторвать его руки от себя, но неожиданно услышал у самого уха совершенно трезвый, хорошо знакомый, но поче-му-то прерывающийся, голос:
- Володя, не дёргайся, это я, Григорий. Я ранен, помоги мне…
Оглянувшись по сторонам, не видит ли кто нас я, поддерживая Григория Савельевича, повёл к своей машине. Он тяжело навалился на меня и я, стараясь не поскользнуться на нечищеном, обледенелом тротуаре, прилагал все усилия, чтобы не упасть вместе с ним. Кое-как довёл его до машины и, распахнув дверцу, усадил на заднее сидение.
Я терялся в догадках, кто мог ранить Григория – выстрела я не слышал, значит, ножевое ранение? Но кто мог это сделать? Кто его мог выследить? – Это старая вражда настигла его или, из-за теперешнего задания? Уже запуская двигатель, я услышал прерывающийся от боли шёпот:
- Володя, не парься в догадках, никто меня не резал и никто в меня не стрелял, я свалился, по неосторожности, с гнилой лестницы. Зараза не выдержала моего веса… надо срочно худеть…
И, он замолчал.
Я, вдавив акселератор в полик, на предельной скорости помчался в ближайшую больницу и не видел, как из-за поворота выехала патрульная машина дорожной полиции. Я только тогда обратил на неё внимание, когда она, включив синий и красный мигающий свет (иллюминацию, как у нас говорят), завывая сиреной, помчалась за мной следом, как легавая за удирающим зайцем.
Только вас мне не хватало сейчас! - чертыхнулся я, но скорости не убавил и, тем более, даже не подумал останавливаться. Григорий ранен и молчит, значит, ему плохо, а с вами, ребя-та, я потом разберусь, пообещал я завывающей сзади, машине.
Чуть не зацепившись за ворота, я влетел на территорию больницы и помчался к пандусу приёмного покоя.
В небольшом кабинете сидели два медбрата, и пили чай с вареньем, держа в руках по бу-терброду с маслом – это я уже потом вспомнил, а сейчас, влетев в кабинет, я крикнул - У меня в машине раненый человек, бегом за мной! - и сам схватился за каталку. Так, я с каталкой впереди, а за мной два спешащих медбрата, мы и появились у моей машины.
Григорий был без сознания, весь в крови, а из бедра его торчал обломок деревянного бру-ска. Рядом стояла машина ГИБДД, с обеими включёнными «мигалками», но сейчас она не за-вывала, как раненый зверь во время облавы. Красный и синий огни, освещая стену больницы, деревья, снег на земле, придавали окружающему пространству какой-то изменчиво-фантасмагорический вид и, на мгновение, лишь на одно мгновение, я подумал, что нахожусь в сказочном царстве. Но это лишь на мгновение, и тут же я вернулся в реальность.
Мы аккуратно вытащили Григория из машины, нам помогли полицейские и, уложив на каталку, бегом повезли в хирургическое отделение. Я прождал почти час результата операции, и совсем уж измаялся от неизвестности, когда, наконец-то, вышёл, на ходу снимая повязку с лица, хирург и успокоил меня:
- Не беспокойтесь, всё в порядке, но месяц у нас полежит…
- Что с ним? – тревога за деда не покинула меня
- Во-первых - небольшой обломок доски в бедре…
- Доктор, не томите, - не выдержал я, - что, во-вторых?
- А, во-вторых – закрытая черепно-мозговая травма, перелом лучевой кости, и несколько синяков.
Врач, наверное, хотел меня успокоить, но у него не получилось.
- Я могу с ним поговорить?
- Нет, он спит.
- Ка-ак… спит? – не понял я и изумлённо посмотрел на врача.
- Очень просто. Мы ему ввели лошадиную дозу снотворного…
- Это ещё зачем?
- Потому что, он всё рвался на слежку за каким-то объектом… Он, что, из органов?
- Вроде того.
- Ааа, тогда понятно… так, что, извините, приходите… завтра и, докурив сигарету, он скрылся за дверью, из которой несколько минут назад вышел.
Расстроенный, тяжело переживая за Григория Савельевича, я пошёл к своей машине, а потом уж вспомнил об ожидающих меня сотрудниках ГИБДД, с которыми придётся долго и нудно объясняться – почему, да как, но во дворе их не было. Я совершенно упустил из виду, что за полтора часа, в течение которых я отсутствовал, они могли уже десяток раз подойти ко мне.
Двор был пуст, только моя машина сиротливо стояла на пандусе с открытыми задними дверками и неработающим мотором.
Захлопнув дверки, я поехал домой. Сегодня у меня в гостях должна была быть Лена, и я набрал её номер сотового. Когда она подключилась, я сообщил ей, что уже еду и буду минут через двадцать дома и, со вздохом, кратко поведал ей о случившемся с Григорием Савельеви-чем.
Я услышал в трубке её протяжное – Ох-х! - и быстрое - с тобой всё в порядке, точно?
- Со мной всё нормально, не беспокойся, - ответил я. - Я уже почти дома.
Открыв дверь своим ключом, я шагнул через порог и сразу оказался в объятиях Елены, и с десятком, никак не меньше, поцелуев на лице.
Глава четвёртая
Случившееся с Григорием Савельевичем нас потрясло, особенно переживал Василий Ва-сильевич. Его пуля не брала! - говорил он, взволнованно передвигаясь по комнате. - Его ни ра-зу, ну, почти ни разу, не ранило, мелкие царапины не в счёт, а тут… какая-то, извините, трухлявая лестница, его на месяц уложила на больничную койку! Идиотство какое-то! – Лучше бы я сам сфотографировал…
- А, что вы хотели сфотографировать? - перебил его Вадим.
- Что, что! – Да я же в прошлый раз говорил, можно весь двор заснять на камеру и, что там выгружают-загружают… - Старый, толстый бегемот! - говорил же ему, не вздумай сам, без меня заниматься этим делом, так нет же, полез, чертяка неугомонный и, что теперь? – кипятился Василий Васильевич.
Мы не знали, что ему ответить. Не лепетать же детское – «Ничего, со всеми бывает…» или, «Пусть полежит, отдохнёт, а там глядишь, до свадьбы заживёт».
Какая свадьба в его-то годы? И мы, в душе, молчаливо, переживали за случившееся с на-шим старшим товарищем.
Первая потеря в наших рядах заставила внести коррективы в мой, тщательно разработан-ный план розыскных мероприятий. Пришлось снимать с наблюдения за Куприяновым - Анатолия и подключать его в помощь Василию Васильевичу.
Другого выхода я не видел в сложившейся ситуации. Я, да и остальные тоже, считали, что основные действующие лица, это Милютин и мастерские, если мастерские считать за действующее живое лицо.
Во-первых, в мастерских, судя по нечёткой фотографии Ирины, используется труд рабов из азиатских стран, и мастерские являются основным поставщиком, будем считать пока услов-но, наркотиков для города.
Во-вторых, Милютин, по своим действиям, как никто другой подпадает под категорию - «Хозяин». Он постоянно приезжает в мастерские по ночам и проводит в них иногда всю ночь. Что он ещё может там делать, если не контролировать всё производство. Остальные же участ-ники, попавшие в сферу нашего расследования, входят в группу наркодельцов, лишь едва её касаясь - так, мелкая рыбёшка! - Так мы решили после нескольких дней слежки.
Куприянов мог вообще не знать, что происходит в ателье и мастерских, так как он, в ос-новном, контролирует работу «Амплитуды» днём. Виктория Моспан? Вообще непонятно, ка-ким боком Ирина с другом прицепили её к группе. Ну, встречается она с Куприяновым и Ми-лютиным в ресторане и, что? Может быть, у них амуры в голове и больше ничего? Так что, Виктория у нас под вопросом, несмотря на мнение тайного друга Ирины, который утверждает, что она является связником, а, возможно, даже «доверенным проверяющим» всей группы.
Серый! С ним, мне кажется, всё предельно ясно. Я проверил его по своим каналам и вы-яснил, он недавно освобождён условно-досрочно, отсидев две трети срока за вооружённый гра-бёж, и пристроился в «Амплитуду» по рекомендации. Я пока не выяснил, чьей рекомендации. Но ясно, как Божий день, что его кто-то «рекомендовал» принять. Обыкновенный уголовник с небольшим запасом извилин в мозгу - пригоден выполнять только… самую простую, не тре-бующую большого напряжения ума, работу, типа: охрана, запугивание с применением члено-вредительства… и, возможно, в связи с нарушенной психикой, может опуститься до убийства.
Наша характеристика на Серого - оказалась верна. На третьей неделе слежки за ним Ва-дима, Серый слетел с катушек - сорвался! В одном из кафе он повздорил, а затем и учинил дра-ку с официантом и пустил в ход нож. Был задержан охраной кафе и передан в руки полиции. Нам такой расклад был совершенно не пригоден, так как из-за него группа может насторожить-ся и попытаться убрать его.
Таким образом, мы теряли исполнителя захвата Ирины Евлаховой и содержания её под надзором в бывшем пионерском лагере.
Но, совершилось чудо. Серый, почему-то, через пару часов сидения в обезьяннике, ока-зался на свободе. Я, бросив все дела, помчался в отделение полиции задержавшего Серого и прошёл в кабинет моего хорошего знакомого старлея.
Мы с ним несколько раз участвовали в совместном расследовании дел и, не только под-ружились, но и испытывали друг к другу чувство уважения и доверия.
- Костя, привет! Хорошо, что ты оказался на месте! – поздоровался я и пожал протянутую руку.
- Будешь тут на месте, - брюзгливо ответил он вместо приветствия, - начальство совсем завалило бумагами – и он показал на две внушительные стопки дел. Совсем зашился… Ты чего ко мне припёрся? - спохватился он - «От дела лытаешь, или дела пытаешь?» - Здорово дружище, - наконец закончил он брюзжать, и второй раз протянул руку для приветствия.
Я, шутки ради, опять пожал ему руку и сказал, - Даа… точно, ты совсем «зашился»!
- Понимаешь, кое-что хотел у тебя по старой дружбе узнать. Не поможешь?
- Если смогу… не выходя, за рамки секретности.
- Какая секретность, Костя, помилуй бог! Тут, вот какое простенькое дельце - к вам, пару часов назад, дебошира одного из кафешки привезли, понимаешь, учинил драку с применением холодного оружия, а тут, гляжу, он гуляет на свободе и даже без наручников… Кто, или по чьему распоряжению, а может по чьей-то просьбе его выпустили? Не узнаешь?
- Аа-а… ты, не о Сером ли говоришь?.. Известная в наших кругах личность, известная.
- О нём, дорогой, о нём, любезном.
- Что это он тебя, «важняк», так заинтересовал? Ты, Володя, вроде бы не в нашем отделе-нии работаешь, и такими мелкими делами не занимаешься, а? – хитренько скосил он глаза. И, насколько я знаю, с такой шулупонью, ты дел не имеешь? – с лёгкой усмешкой, вновь поинте-ресовался старший лейтенант, - или я неправ?
- Надо Костя, надо, помоги, - не стал я уточнять свои полномочия.
- Очень надо?
- Да.
- Ладно, посиди немного.
Костя, вначале заграбастав в охапку
