разбойника! «Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю».
- Вы не только превосходный адвокат, Мэри, - нежно произнес Кинг, с любовью глядя на меня. – Вы еще и удивительно добры!
- Благодарю Вас, - взволнованно ответила я. – И я клянусь Вам, Чарльз, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти Вас! Вы мне очень помогли! Только, пожалуйста, напишите прошение о помиловании в апелляционный суд, опишите там Ваше психическое состояние до, вовремя и после совершения преступлений и не забудьте упомянуть о Вашей детской трагедии.
- Я сделаю все, что Вы попросите, - покорно согласился он.
Мы оба замолчали. Но сердце переполняли странные чувства непреодолимой, теплой близости, возникающей между нами. Я знала, он чувствует то же самое…
- Мэри, - робко попросил он. – Не могли бы Вы прийти ко мне в воскресенье? Но не как адвокат, а…
И он смутился, не закончив фразы.
– …как друг, - закончила я. – С радостью! Я счастлива стать Вашим другом. Кроме того, я навещу Вас через несколько дней.
- Я буду ждать!
9
На следующий день меня ждала неприятность – Мэгги вызвала меня в кабинет и устроила разнос.
- Это правда, что ты нахамила прокурору Томсону?!
- Ну, скажем так, не нахамила, а указала на явные недочеты в деле Кинга.
- Ты хоть понимаешь, что он очень уважаемый человек в нашем городе?
- Плевать мне, кто он! – взорвалась я. – Для меня главное то, что работа суда была топорной. Они приговорили к казни несчастного больного человека, вместо того, чтобы оказать ему медицинскую и духовную помощь! И как я должна на все это реагировать? Молчать и улыбаться?
- Идиотка! – разозлилась Мэгги. - Разве я просила тебя пересматривать это дело?!
- А ничего, что дыр в нем больше, чем в «Маасдаме»?! – воскликнула я.
- Это не твое дело! Все, что от тебя требовалось – это подать апелляцию для очистки совести!
- Для очистки совести?! – вознегодовала я. – Это ведь вопрос жизни и смерти! А ты знаешь, что дело было подстроено? Что, по-видимому, было давление на присяжных? Что они просто закрыли глаза на заключения доктора Браун? И что же получается? – из-за этих чертей в черных мантиях и безжалостного прокурора замечательного, талантливого и достойного человека усыпят, как бешеного пса?!!!
-Ты себя слышишь? – возмутилась Мэгги. – Этот «замечательный и достойный человек» - самый ужасный маньяк в истории нашей криминалистики!
-А вы не задумывались, почему он стал таким? – парировала я. – Сколько всего он пережил в жизни! Мерзавец-педофил изнасиловал его, когда ему было 8, безжалостно растлив его чистоту – что может произойти с психикой ребенка? Потом он пристрастился к порно, к ужасам, потом его кинула девушка, и у него совсем поехала крыша! Он напивался, чтобы спастись от себя самого! Он был несчастным безумцем, который не владел собой! А его признали вменяемым! Проморгали факт эбьюза! Им самим нужен доктор!
- И тебе, по-моему, тоже, - съязвила она. – Может, ты и права суд и не учел некоторых обстоятельств, таких, как пережитый в детстве эбьюз. Допустим, ты права и насчет того, что дело было подстроено под смертный приговор! Но существенной роли это не играет. Поэтому он умрет, и ничего уже не изменить!
- А если ничего не изменить, то в чем же заключается моя работа? Молча потакать вашей гнусной живодерне, называемой правосудием? Подавать призрачную надежду этим несчастным, а потом со словами «Извини, приятель, ничего не вышло!» спокойно отправлять их на убой?! Так?!
- Все, с меня хватит! – вспылила Мэгги. – Я отстраняю тебя от этого дела.
- Как?! У нас же встреча в воскресенье!
- Забудь о ней! И об остальных тоже! Я сама доведу это дело! А тебе передам Стефани Аллен!
И Мэгги подала мне папку. Я вышла из ее кабинета, громко хлопнув дверью.
10
Выйдя из помещения, я села к себе в машину и заплакала. Что теперь делать? Все испорчено. Я не смогу больше помочь ему. Я не смогу больше защищать его. Я не смогу больше видеть его. Последняя мысль заставила вздрогнуть.
Собрав волю в кулак и убрав слезы, я направилась к своей новой подзащитной. Стефани Аллен – приятная на вид молодая женщина, 35 лет, несколько лет назад хладнокровно убила своего пожилого мужа (за которого вышла по расчету только ради его богатства) с помощью передозировки лекарства, которая вызвала остановку сердца. Побеседовав с миссис Аллен о ее «тяжелой» женской доле, я составила ходатайство в апелляционный суд с просьбой смягчить ее наказание и помогла ей составить прошение о помиловании, а на душе кошки скребли – я не могла думать ни о чем другом, кроме…
Промучившись весь день, я твердо решила, что буду вести дело Кинга самостоятельно, а потом гнев Мэгги пройдет, и она поймет, что была неправа.
В тот же вечер, поспешно разобравшись со Стефани Аллен, я принялась искать Джорджа и Роуз Стоунов, друзей детства Чарли.
Вначале я отправилась к Джорджу. Его одинокий дом, стоящий в пустынном месте, поразил меня бедностью.
- Чо надо?- угрюмо поинтересовался мужчина среднего возраста, типичный алкоголик - и, очевидно, он был сильно выпивши.
- Я ищу мистера Джорджа Стоуна… Это Вы?
- А ты коп, да?! Пошла вон! Хочешь привлечь меня за незаконный лов рыбы? Да? Не выйдет, поняла?!
- Я пришла поговорить о Вас, мистер Стоун.
- Это дело! – оживился он. – Мне давно уже поговорить не с кем. Только никакого мистера Стоуна, договорились? Друзья зовут меня Джорджи.
- Как скажешь, приятель, - я переняла его тон. – Только позволь мне пройти, окей?
Он позволил, и я, с трудом преодолевая брезгливость, я прошла в его холостяцкую берлогу.
Мы сели за стол, и он начал рассказывать мне о своей «проклятой жизни», как у него не ладилось с женщинами… И о том, как его жизнь «папаша-сволочь сломал»…
- Сломал жизнь? – переспросила я. – Каким образом?
- Да! – грубо отреагировал Джорджи. – Тебе подробно рассказать или как?
- Ты помнишь своего друга Чарли… Чарли Кинга?.. – спросила я. – С ним твой отец тоже что-то сделал?
Услышав имя друга детства, Джорджи сразу протрезвел.
Он рассказывал, как крепко они дружили, когда были детьми; и как Чарли перестал ходить к ним домой, после того рокового случая…
- Они лежали в постели без одежды. Могу поклясться, что этот выродок изнасиловал Чарли. Он и нас с Рози насиловал, а потом под страхом смерти запрещал говорить матери. Запугал он нас, понимаешь? -
- А где он сейчас? – поинтересовалась я.
- Сдох, только мне легче не стало.
- Я понимаю, как тебе плохо, но Чарли еще хуже. Его могут убить. А ты ему можешь помочь!
- Чем? Я и себе-то помочь ничем не могу.
- Я адвокат Чарли, ты можешь выступить свидетелем со стороны защиты и рассказать, что произошло в тот день…
Джорджи согласился, и я распрощалась с ним в глубоком шоке.
К счастью, жизнь его сестры Роуз, которую я разыскала на следующий день, сложилась гораздо лучше. Она вышла замуж, стала успешным врачом-психотерапевтом и смогла справиться с детской травмой. Но она также подтвердила показания брата о том, что они подвергались сексуальному насилию со стороны отца, и, как и Джорджи, согласилась выступить на суде в качестве свидетеля со стороны защиты. Это было моей маленькой победой.
11
Я уже изучила дело Чарльза вдоль и поперек. Показания девушек, с которыми Чарльз когда-то состоял в близких отношениях, наводили на неприятные выводы – они сообщили, что он предпочитал грубые интимные игры. Странно. Это обстоятельство явно не монтировалась с его природной робостью и застенчивостью… Вероятно, проклятое alter ego уже тогда давало о себе знать… Свою кровавую карьеру Кинг начал в 28 лет, после разрыва с Джезабель Робсон. Как я и предполагала, он долго боролся со своим «вторым я», но печальная любовная история явилась катализатором превращения его в чудовище. Я беседовала с людьми, сталкивавшимися с Чарльзом Кингом, и они утверждали, что он мог меняться, как хамелеон – доброта могла мгновенно смениться гневом, безмятежность – раздражительностью, веселость – отчаянием, страстность – холодностью, смирение – гордыней. Даже его синие глаза становились черными, когда он был в гневе. Иногда невозможно было поверить, что перед вами находится тот же самый человек. Эти факты все больше убеждали меня в наличии у моего подзащитного раздвоения личности. Но это все было известно, ничего не меняло. Необходима новая информация.
***
Моей последней надеждой был доктор Карл Гофман, который был приглашен к Кингу для экспертной оценки. К тому времени врач перебрался в Калифорнию, но расстояния не испугали меня. Я довольно скоро нашла его загородный дом, во дворе которого, как оказалось, он весело праздновал свой День Рождения в кругу друзей и родственников. Когда я зашла на их территорию, ко мне подошла его супруга. Они оба встретили меня очень тепло и даже пригласили присоединиться к праздничному столу, на что я просто не могла ответить отказом. Я отметила, что, несмотря на свой довольно пожилой возраст, доктор Гофман сохранил какую-то детскую жизнерадостность, доброту и ясность души.
- Прошу прощения, сэр, что беспокою Вас в такой день, - обратилась я к нему. – Но я к Вам по делу… Не могли бы мы с Вами поговорить где-нибудь?
Он охотно согласился, и мы начали разговор, прохаживаясь по улице. Когда я заговорила о Кинге, доктор Гофман улыбнулся тепло и грустно.
- Да, я его вспоминаю, да и как иначе? Я работал с ним очень плодотворно и с удовольствием.
- Насколько мне известно, Вы были приглашены к Чарльзу Кингу в качестве эксперта? И что Вы можете сказать?
- Да, мэм, это так… Чарльз мне рассказывал о всяких ужасных вещах… Стремлении к каннибализму и вампиризму, например, и это помимо некрофилии. Он говорил, что внутри него живет некая злая сила, которая им управляет. И знаете, я ему верил и верю до сих пор. Но данные моего обследования не были приняты всерьез – мало того, меня объявили фальсификатором…
- Жаль, что Вам пришлось пережить неприятности.
- Я- то не пострадал, - снова улыбнулся доктор. – По-настоящему жаль, что я ничем не смог помочь Чарльзу. Мне бы очень хотелось, чтобы его оправдали.
- Оправдали?! – переспросила я. – Вы думаете, он достоин этого?
- Да. По крайней мере, казнь – это не то, что он заслуживает. Говорят, он жестокий. Но я думаю иначе. Это хороший парень, хороший политический работник, умный, заинтересованный в улучшении жизни бедных и чернокожих, и студент-юрист: с какой стати я буду говорить, что он был жестоким?
- Но убийства? – задала вопрос я.
- Я рассматриваю его преступления несколько обособленно от него. Для меня это как проявление тяжелой зависимости. Наподобие наркотической, алкогольной или порнографической, только более ужасной. Я уверен, что он не хотел делать все это, но просто не мог остановиться, как наркоман или алкоголик, но проблема в том, что современная психиатрия знает об этой форме зависимости крайне мало.
Я горячо поблагодарила доктора за интересную беседу и спросила, не могу ли я взглянуть на его работы по делу Кинга. К счастью, добрый доктор предоставил мне возможность с ними ознакомиться.
- Всегда обращайтесь ко мне, если я смогу быть чем-то полезен, - на прощание сказал он.
- Хорошо, согласились бы Вы выступать на стороне защиты?
-
