нравоучениями. Вот он полежал бы и подумал о своих мыслях и поступках.
- Да-а…, – протянула девочка. Услышанное давало пищу для размышлений: как всё в мире и просто и сложно.
Они пришли на выкошенную полянку, и Сима начала ворошить подсохшую траву. Матвей, посмотрев на притихшую Серафиму, не захотел прерывать её размышлений, и, не говоря ни слова, ушёл проверять расставленные на опушке ульи. Баюн, как оставшийся в единственном лице мужчина, решил составить Симе компанию. Запрыгнув на поваленное дерево, оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего подозрительного, кот со спокойной душой стал придирчиво наблюдать за работающей подругой. Серафима остановилась на середине поляны и в глубокой задумчивости опёрлась на черенок граблей. Было видно, что она осмысливает услышанное, делает какие-то выводы. Вдруг недалеко от неё Баюн заметил какое-то движение: по сену, забыв об осторожности от любопытства, крался бельчонок. Усатый охотник приложил уши к голове и сжался в пружину, прикидывая расстояние. В мгновенье он оказался рядом с жертвой, но малыш, не придумав ничего лучшего, вскочил девочке на плечо и прижался к её голове. От неожиданности она обронила грабли. Поняв в чём дело, Серафима погладила бельчонка и погрозила Баюну пальцем:
- Не надо маленьких обижать.
Прикрывая рукой забавного хитреца, она подошла к высокой сосне, и он шмыгнул на верхушку дерева. Баюн остался очень недоволен поворотом событий. Распушив усы и сердито поглядывая на Серафиму, он поднял хвост «трубой» и вернулся к облюбованному бревну.
-
Прошло несколько дней. Стоял жаркий июль. В лесах и на угорах поспела душистая земляника. Матвей уехал по делам в районный центр, а Серафима с Макаровной собрались по ягоды. Девочка, как губка, впитывала всё новое, что узнавала от наставницы. Её пытливый ум старался найти логику вещей и событий, определить связь.
- Бабушка, ты утверждаешь, ссылаясь на Библию, что Бог создал нас по образу и подобию своему. Почему же тогда люди болеют? Это получается, что и Бог иногда хворает?
- Ну что ты! Творец никогда не болеет и не может болеть. Это люди из-за своих дурных помыслов сами себя разрушают. Представь себе человека, который очень сильно гневается, – принялась за разъяснения Макаровна. – Что происходит? Начинает багроветь его шея и лицо, увеличивается прилив крови к голове, прыгает давление, позднее этот человек хватается за таблетки. Когда несчастный злится, то чаще всего не в состоянии контролировать эмоции и поступки, и может что попало натворить. Но это ещё не всё. Происходит мощный спазм внутренних органов живота. Они из-за этого начинают болеть. У гневливых людей чаще всего болит желудок, начинаются застойные процессы в желчном пузыре, ведущие к образованиям камней, развивается язва двенадцатиперстной кишки. Поэтому причиной болезни являются дурные мысли и действия, они считаются грехом. Всё, что вредит здоровью – грех.
- Ну, надо же! А ведь ты правду говоришь! - согласилась Сима. – Когда я жила в интернате, у нас была одна воспитательница Маргарита Ивановна. Ох, и злющая! Начинала орать и сразу краснела, а потом обвиняла нас, что из-за таких идиотов, как мы, у неё опять разболелась голова. Кстати, она постоянно сидела на каких-то диетах: желудок болел. Маргарита Ивановна иногда недоумённо спрашивала: «И за что меня только Бог покарал?» Бабушка, а правда, что нас Бог наказывает?
- Золотко ты моё! Запомни: Творец никогда и никого не наказывает. Разве может Бог-отец наказать своих любимых сыновей и дочерей? Он, миленький, наоборот старается сделать всё только нам во благо, даже тогда, когда мы этого не понимаем! Сейчас попытаюсь объяснить по понятнее, – Макаровна вытерла лоб, с которого скатывался от жары пот, и поправила платок. – Возьмём для примера вашу Маргариту Ивановну. Судя по всему, она гордая и ценит превыше всего материальную сторону жизни. Если ей дать достаток и внешнее благополучие, то она возгордиться ещё больше. Судя по всему, её в детстве не любили или ей так казалось. Когда дитя, чувствует, что его не любят, то он начинает считать себя плохим, плохо развивается, воспринимает себя каким-то ущербным. Из-за этого у него в душе копится обида чаще всего на родных и друзей. Поэтому ребенку трудно строить отношение с товарищами, а когда повзрослеет – счастливую семейную жизнь. И в то же время для посторонних он может быть самым хорошим человеком. А если малыша начинают захваливать и вместо любви дарить подарки, не согревая истинными чувствами, он становится гордым и жадным. Вещи для него подменяют любовь. Ребёнок начинает ценить себя за игрушки и за маленькие победы, чаще всего над другими.
Ты сама знаешь, гордых и жадных людей не любят, и со временем в них начинает копиться обида и злость. Гордыня – это не значит любить себя, это, значит, ставить себя выше других. А если человек не умеет любить даже себя, то он не умеет любить вообще никого. Поэтому Маргарите Ивановне и дали эту работу.
Гордыня – это неумение прощать. Недаром на Руси с незапамятных времен существовало Прощёное Воскресение, когда все друг друга прощали; и Библия учит: прости и будешь прощён. Человек, не умеющий и не желающий прощать, это как раковая клетка, которую всё живое старается отторгнуть. Человек умирает. А в интернате Маргарита Ивановна оказалась не зря: она должна научиться любить хотя бы обездоленных детей, если не научилась любить даже себя. Конечно, это всё вкратце.
Главный смысл нашей жизни – научиться любить. Всё вокруг нас нуждается в любви. Даже вот этому земляничному кустику и то хочется ощутить это волшебное чувство. Ты погладь его листочки, с благодарностью возьми ягодки, и он с радостью подарит их ещё и на следующий год. Плоды, собранные с любовью и хорошими мыслями, обладают колоссальными лечебными силами. Посмотри вокруг себя: какую красоту создал для нас Бог. Он очень хотел, чтобы творение дарило радость, чтобы мы были счастливы.
За неспешной беседой они вышли на небольшую поляну. Серафима, встав на колени, опустила голову до земли, стараясь заглянуть под листья земляничных кустов. Было красным-красно от ягод. Она начала их собирать, представляя, как вечером они с дедушкой, разведя ягоды со сметаной, с удовольствием поужинают.
Взгляд Симы привлёк муравьишка, который тащил за собой сосновую иголку. Его тоненькие лапки проворно перебирали по сухим и зелёным травинкам. Маленький труженик торопился доставить свою ношу к муравейнику, чтобы затем отправиться за следующей. Он бежал по определённой тропинке, и встречающиеся на его пути товарищи, идущие налегке, уступали дорогу.
- Надо же, какой порядок. И кто их этому научил? – удивилась девочка.
Ей захотелось дальше проследить за муравьями и, не вставая с колен, она для удобства опёрлась на руку, продвинувшись по ходу движения насекомого. Вдруг из-под руки с пронзительным стрекотом выскочил кузнечик и перелетел на соседний куст. Серафима от неожиданности вздрогнула:
- Надо быть поаккуратней, а то раздавлю кого-нибудь, - укорила она себя.
Прозрачный воздух благоухал ароматом цветущих трав, смолы, зреющей земляники, цветов. Лёгкий шелест деревьев дополняли звонкие голоса птиц и дробь неугомонного дятла. Сильный порыв ветра пробежался волной по верхушкам деревьев, и Сима подняла голову полюбоваться на зелёный океан.
Внезапно в её памяти вспыхнула яркая картинка. Море. Мягкий звук накатывающихся на берег волн. Также ярко светит солнце. Почти жарко. Лёгкий ветерок приносит прохладу. Она стоит на камне недалеко от берега и наблюдает за медузами. Море всё сильнее и сильнее притягивает к себе. Хочется глубоко нырнуть, чтобы вода сомкнулась над головой, превратиться в одну из медузок и уплыть в дальние морские просторы полюбоваться на сказочный подводный мир.
А вот Сима видит себя в какой-то горной долине. Судя по всему, осень. Величественные горы покрыты снегом, а под ногами зелёным ковром раскинулись луга. Большое озеро расположилось у подножий молчаливых великанов. В зеркальной глади отражаются седые верхушки горной цепи и голубое небо. Рядом с озером стоят вековые деревья, одетые в золото.
- Серафима! Что-нибудь случилось? - воспоминания были прерваны, и девочка повернула голову на голос. – Я тебя кличу-кличу, а ты не отзываешься. – Макаровна подошла к ней и с тревогой заглянула в глаза.
- Нет, бабушка, ничего не случилось, просто задумалась.
- Пойдём домой. Уже время обеденное. Да и Матвей волноваться начнёт. Пойдём, дорогая.
Всю обратную дорогу Серафима шла молча. Её очень потрясли эти образы, но она никак не могла вспомнить, когда бывала там, с кем. К сожалению, девочка многое не помнила и очень страдала от этого.
_
Маленькая хозяйка по обыкновению проснулась рано утром. В одном платье и босиком тихо вышла из избы и побежала в луга встречать восход солнца. Кот, зная эту привычку, терпеливо ожидал её на завалинке у дома, чтобы сопровождать в утренних прогулках.
Девочка бежала легко, как лань, ласково касаясь руками травы и цветов. Иногда она останавливалась у какого-нибудь кустика, гладила его лепестки и что-то нежно шептала. Ступая босыми ногами по шёлковому многотравию, Сима старалась думать и вспоминать только хорошее, и её сердце наполнялось радостью жизни.
И вот на листьях деревьев замер ветер, птицы прервали свой разноголосый щебет, девочка с трепетом и восхищением ожидала восхода. По верхушкам елей и сосен скользнули первые лучи.
- С днём рождения, новый день! – воскликнула Сима. – Радости тебе!
Она с любовью смотрела на чистое играющее солнышко. Всё вокруг зашевелилось под дуновением озорного утреннего ветерка, птицы, перебивая друг друга, возвещали миру о радостном событии. Собрав ладонями росу, Серафима умыла лицо и, сбросив платье, раскинулась и покаталась на мягкой траве. Лёжа на спине и вглядывалась в бездну бирюзового неба, она с наслаждением вдыхала утренний аромат земли. Сима любила её запах. В полдень, особенно в зной, он был более терпким, а вечером олицетворял собой сладкую негу и покой. Повернувшись на бок, юная блаженица заметила скопившуюся росу на листочке грушанки и очень аккуратно, чтобы не пролить драгоценные капли, выпила её. Над головой пролетел труженик-шмель и облюбовал рядом растущую сурепку. Сима снова легла на спину и раскинула руки. Она улыбалась, вслушиваясь в удивительный перезвон утренней тишины.
За последние месяцы Серафима окрепла и преобразилась. Вольная, деревенская жизнь шла ей на пользу: тело наливалось здоровьем, на щеках появился румянец, удивительные зелёные глаза сверкали изумрудами. Даже длинные, волнистые, чёрные, как смоль, волосы казались гуще и толще.
В руку ткнулся чей-то нос. Ну, конечно. Баюн явно поторапливал её, напоминая, что пора идти за молоком и припасённой специально для него сметаной. Девочка, продолжая лежать, протянула руку к коту, желая его погладить, но тот отстранился, недовольно топорща усы.
Надев платье, она направилась к дому. Ветер, играя распущенными волосами, звал девочку побегать наперегонки, но чёрный пушистый с
