огромными желтыми глазами ефрейтор требовал своё.
_
Незаметно пролетело звонкое и беззаботное лето.
Серафима стояла на торжественной линейке, посвященной первому сентября, среди однокурсников и старалась вслушаться в приветственную речь директора училища.
- Дорогие первокурсники! Вот и настал для вас очередной этап жизни: получения профессионального образования. Наше училище существует тридцать восемь лет. За это время более семи тысяч учащихся получили специальность и повысили свою квалификацию. Нам есть чем гордиться: среди них четыре героя коммунистического труда, девять выпускников имеют ордена «Знак почета» …
- Закругляйся, мы уже всё поняли, - шёпотом ворчала стоящая рядом с Симой девушка.
- Наше училище в своё время закончила, и я… - продолжала директор.
- Это надолго. Думает, нам это интересно, – не унималась ворчунья.
Серафиме тоже не очень нравилось эта показушная радость, и она глазами поискала деда. Матвей стоял в сторонке среди немногочисленных родственников учащихся и, наклонив голову, выслушивал какую-то бабку. Девочка улыбнулась, вспомнив, как вчера Матвей, волнуясь перед предстоящим событием, достал из шкафа костюм и офицерский китель, повесил их на дверки и долго не мог решить: что лучше надеть. Выбрав костюм, тщательно вычистил его от несуществующих пылинок и подготовил обувь. В его движениях чувствовалась торжественность и гордость.
Утром их разбудила Макаровна, принёсшая букет цветов для учителей и блинчиков на завтрак своей умнице и соседу.
- Тебя как зовут? – толкнула в бок беспокойная сокурсница.
- Серафима.
- А меня Ирина. Привет!
- Привет!
- Ты из деревни или в общаге жить будешь?
- У меня в Грибках дедушка живёт, и место в общежитии дали. Я из интерната.
- А я здесь, в Гусево живу. У тебя где предки?
- Родители погибли.
- Извини. Хорошо, что дед есть: всё-таки не одна.
- А сейчас, уважаемые первокурсники, пройдите по кабинетам для проведения классных часов, – закончила выступающая.
- Наконец-то, свершилось, - процедила сквозь зубы Ирина.
Группа, в которой начала свою учебу Серафима, насчитывала восемнадцать девчонок и трое парней. Почти все они были из посёлка или жили близ лежащих деревнях, четверо девочек были из интерната и двое приехали учиться из города. Ребята, толком не познакомившись друг с другом, сидели притихшими нахохлившимися воробышками.
- Здравствуйте, дети, - в кабинет вошла высокая, худая, с короткой стрижкой женщина лет пятидесяти. – Давайте познакомимся. Меня зовут Ирина Владимировна Верхова, – и, нацепив на нос очки, уткнулась в список учащихся.
-
Матвей, собрав обед, ожидал внучку дома. Он волновался за неё: как встретят её в новом коллективе, понравилась ли классная руководительница, что ещё необходимо докупить к учёбе, хорошо ли одета внученька по сравнению с другими девочками. Баюн первый услышал знакомый звук шагов и, спрыгнув с табурета, направился Серафиме навстречу.
- Ну как первый день? – спросил дед.
- Всё хорошо. Мы записали расписание уроков и время прохождения практики, как зовут преподавателей. – Серафима возбуждённо сияла.
- Познакомилась ли ты с кем?
- Конечно. С Ириной Шпилькиной. Смешная такая! Мы с ней за один стол сели. Живёт в посёлке с родителями. Мама работает паспортисткой в сельском совете, а папа - тракторист. Да не переживай ты! – девушка ласково обняла Матвея.
_
За несколько первых дней учебы Серафима перезнакомилась со всеми ребятами из группы и со многими подружилась. Новые подружки приглашали её к себе домой. Молодые парни заглядывались на черноволосую красавицу, но, чувствуя сильный характер, робели перед ней.
- Сим, приходи вечером в гости. Я тебя с родителями познакомлю, – предложила Ирина.
- Хорошо, приду.
Жизнерадостная Серафима с удовольствием ходила по гостям. Ей очень нравилось знакомиться с родителями своих новых подруг. Как правило, все они были гостеприимны и радушны, их открытые души подкупали.
Ирина жила в крепком бревенчатом доме на две семьи. Она была единственным ребёнком. Мама Ирины полная, обрюзгшая с красным отёчным лицом женщина сидела у телевизора.
- Мам, познакомься, это Серафима. Сим, а это моя мама – Лидия Михайловна, а там, - Ирина махнула рукой в сторону кухни, - отец - Виктор Петрович. Пойдём ко мне в комнату.
Комната Ирины была чистой, но не уютной. Полувыцветшие льняные шторы, старая конторка с отслоившимся шпоном, кое-как расставленные игрушки были в полном диссонансе с набором мягкой мебели, обтянутой дорогим флоком. Красивая люстра с единственной лампочкой бросала тусклый свет на фотографию в рамке с зимним пейзажем, которая висела на стене.
Ирина, плотно закрыв за собой двери, включила магнитофон. Из старого динамика вырвалось нечто грохочущее и визжащее, похожее на музыку. Хозяйка откинулась на диване и жестом пригласила подругу последовать её примеру.
- Как тебе наша классная? – спросила Ирина.
- Вроде бы нормальная женщина.
- Мне кажется, что у неё извилины такие же прямые, как и она сама. Мне кто-то говорил, что она двуличная особа: и нашим, и вашим. Ненавижу таких. Ты куришь?
- Пока не научилась.
- Ничего, у тебя всё впереди. А я пробовала, понравилось. Сразу себя взрослее чувствуешь. Ты только матери не говори: узнает – убьёт. Хотя сама зобает, как паровоз. А парень у тебя есть?
- Нет.
- Кто-нибудь нравится?
Серафима неопределённо пожала плечами.
- А мне Вовка Кузнецов со второго курса слесарей нравится. Красивый. Я однажды с ним в одной компашке гуляла. Девки вешаются на него! Отбою нет! Как тебе музон?
- Ты не сердись, но я не совсем её понимаю. Слов не слышно, – виновато улыбнулась гостья.
- Сим, ты вроде девка мировая, но странная какая-то. Слушай, а пошли с нами в субботу на дискотеку. Оттянешься по полной.
- Пойдём, – быстро согласилась Серафима, отчаянно пряча свою нерешительность.
-
В субботу на занятиях все мысли Серафимы были направлены на предстоящую дискотеку. Девушка не могла решить, что одеть: клетчатое платье с белым кружевным воротничком или зелёную юбку из велюра с белой шёлковой блузкой; как лучше прибрать волосы.
Вечером в общежитии подготовка к мероприятию шла полным ходом. Девочки бегали из комнаты в комнату, меняясь одеждой, предлагали на их взгляд более подходящую косметику и не совсем удачно накладывали её на лица.
- Сим, ты, что с луны свалилась? Разве можно одевать такое? Это же сейчас не модно! – в дверях Серафиминой комнаты появилась вездесущая Ирина. - Почему ты не накрасилась? Ну, нельзя же так!
Сима растерянно смотрела на подругу. Ей было стыдно признаться, что она ещё не бывала на танцах, если не считать интерната. Но там были свои законы.
- У тебя, что брюк нет? – продолжала возмущаться Ирина. – Девчонки, у кого запасные брюки есть? Ну, хоть топик приличный у тебя есть? Нет? Ну, ты, мать, даёшь!
Ирина выскочила из комнаты и вскоре вернулась, неся несколько брюк, джинсов и кофточек:
- Примеряй. Сейчас мы из тебя человека сделаем.
Пока Серафима облачалась в принесённые вещи, Ирина раздобыла косметику.
- Не надо меня красить! – запротестовала подруга.
- Как это не надо? Надо! Ты отдыхать идёшь, а не в училище, поэтому можно и нужно. Садись!
Ирина какое-то время пыхтела над Симиным лицом, затем, отступив на шаг назад, оценивающе посмотрела на свою работу, и, по-видимому, осталась ею довольна.
- Смотри! – она протянула опекаемой однокашке зеркало.
Серафима, взглянув в него, вздрогнула: на неё из-за своеобразно подведённых бровей взирало удивлённое, с длиннющими, как у коровы, ресницами, с нанесёнными, будто сходящими синяками, тенями лицо куклы. Ярко накрашенные губы ещё больше усугубляли этот образ.
- Что это? – она непонимающе посмотрела на своего генерала.
- А что - плохо? Не нравится? А, по-моему, очень даже хорошо. Посмотри, все девчонки накрашены, а ты пионеркой-комсомолкой хочешь рядом с ними выглядеть?
Серафима решила пока не спорить. Она вышла в коридор на всеобщее обозрение.
- Отпадно! Класс! Давно бы так! – услышала она.
- Бабы! Все готовы? Идите, примем по маленькой для храбрости. Не трезвыми же идти! – послышался голос Верки Моисеевой из соседней комнаты.
- Пошли. – Ирина подтолкнула Серафиму к компании.
Кружка шла по кругу. Девчонки храбро отпивали из неё и закусывали чёрным хлебом с майонезом. Очередь дошла до Серафимы.
- Я не хочу, – попыталась отказаться она.
- Ты что нам всю малину портишь? Пить так всем, а не пить так никому! Не задерживай тару, итак опаздываем.
Водка обожгла рот и пищевод. Серафима смогла сделать только один глоток. От горечи и отвращения её чуть не вытошнило, если бы не заботливо заталкиваемый в рот кусок.
- Ничего, ничего. Это первый раз тяжело, потом легче пойдёт, – успокоила её Верка. – Пошли, бабы.
Начинало смеркаться, когда девушки подошли к клубу. У входа стояли несколько небольших групп мальчишек. Все курили. Площадный мат иногда прерывался для принятия очередной дозы пива. Некоторые парни изо всех сил сутулились, чтобы продемонстрировать осанкой своё пренебрежение к окружающим и свою «крутизну». Из открытых дверей слышалась музыка.
Девушки прошли в зал и встали в сторонке. Серафима огляделась. На небольшой сцене среди аппаратуры расположился ди-джей, ведущий программу. Большинство присутствующих сидели на скамейках вдоль стен или стояли небольшими стайками и, от нечего делать, взирали на середину зала, где танцевали несколько человек. Сима неуютно чувствовала себя в этом не очень чистом, прокуренном и слабо освещённом помещении. Ей здесь не нравилось, но в то же время какая-то необъяснимая сила заставляла остаться. Сердце отчаянно билось, словно ожидало что-то.
- Девки, пошли, покурим, - предложил кто-то.
Сима шагнула следом: ей не хотелось оставаться одной. Верка, достав из кармана пачку сигарет, предложила всем угоститься. Девушки одна за другой, стараясь скрыть смущение бравадой, взяли по штучке, и, кто-то с наслаждением, а кто-то и не умело, затянулись. Их лица посерьёзнели, выражение глаз стали томно-ностальгическими. Каждая почувствовала себя более взрослой, умной и важной. Когда шла раздача сигарет, какой-то внутренний голос предложил Серафиме:
- Вставь эту сигарету в ротик своему будущему ребенку.
Девушка ужаснулась, когда представила, что вместо соски засовывает своему малышу это страшное зелье: огромные доверчивые глаза, обрамленные длинными ресницами, носик-пуговка, щёчки, как румяные яблочки, сахарные губки и … сигарета. Душа восстала против этого садизма. Серафима смотрела на курящих подруг и понимала всю абсурдность происходящего. Нет, она не будет курить. Постояв ещё немного, Сима вернулась в зал.
С наступлением темноты на улице количество желающих повеселиться в клубе увеличивалось. Серафима с интересом наблюдала за телодвижениями танцующих в круге. Она прекрасно танцевала вальс, танго, фокстрот, но вот так танцевать не умела. Ди-джей поставил какую-то мелодичную композицию. Из рядом стоящей группы молодых ребят отделился высокий черноволосый парень и прямиком направился к Серафиме.
- Пойдём,
