рассмеялась.
— Ты прав, Неживой, ведьмам доверять нельзя. Но мне можно! Всё-таки я теперь твой работодатель.
Существо снова заревело. Было заметно, что звук собственного голоса доставляет ему удовольствие.
— Я знаю шкатулку, про которую ты говоришь! В ней сосредоточены все стихии: вода, земля, металл, дерево, воздух. Нет только огня, поэтому шкатулка без него бесполезна.
— Ты прав, Неживой. Но я добуду огонь и использую шкатулку. А ты поможешь мне заполучить саму шкатулку.
Корчась от холода Мельхиор удивлялся, как же он сам не обратил внимания на такие очевидные вещи: деревянная шкатулка с воздухом внутри, мешочек земли, бутылочка с водой, серебряные кинжалы… Как интересно! Остаётся догадаться о предназначении перстня и молитвенника. Может быть, Мелодия знает и это?
— Я сумею найти шкатулку.
— Отдашь её мне — вернёшься в Тёмную Долину.
— Я с удовольствием забрал бы и тебя с собой, ведьма!
Мелодия снова рассмеялась. В её смехе не было ничего весёлого. Будто ворона каркнула.
— В этом я не сомневаюсь, Неживой. Но если я попаду в Тёмную Долину, то только для того, чтобы быть и там твоей госпожой! Понял, чудовище? Поэтому служи мне как следует, и не серди меня!
— Слушаюсь, госпожа, — проревело создание, даже не подумав приглушить голос.
Мелодия подняла над головой руку с сияющим золотым кольцом на мизинце.
— Сейчас я разрешаю тебе уйти. Скорее сделай то, что я поручила и возвращайся назад.
Кровожадно лязгнув клыками, существо неохотно ответило:
— Я повинуюсь моя госпожа.
Чудовище присело, напряглось. Вздулись громадные мышцы. Миг, и оно исчезло. Там, где стояло существо из Преисподней, остались только вязкие лужи слизи. Золотое кольцо погасло. Непроглядный мрак затопил зал.
Глава тринадцатая. Прокажённый
Мельхиор никак не мог согреться, хотя пил уже вторую чашку обжигающего чая с малиновым вареньем. Сочувственно глядя на своего трясущегося помощника, нотариус пропищал:
— Вот что значит север! Ещё середина лета, а ночи уже становятся холоднее. Надо было закрыть окно перед сном. Тогда бы вы так не замёрзли, мой юный друг.
— Да ещё всю ночь гроза громыхала. У нас перед домом такие страшенные молнии сверкали! — добавила Матильда, накладывая на блюдо картофельные оладьи. — А на небе ни луны, ни звёзд. Тьма стояла как в Бездне под Большой горой!
Из открытых настежь окон в столовую проникала утренняя свежесть. На улице Крокусов светило солнце, пели птицы, как крошечные бриллианты сверкали капли прошедшего дождя. В Гвинбурге начинался новый день. Что-то он принесёт его жителям? Исполнение желаний или жестокие разочарования? Скорее всего, и то, и другое.
Барабара протянула руку к оладьям, но, вспомнив, как мама её всегда ругает за спешку во время еды, быстро отдёрнула. Лучше подождать остальных.
— Бери-бери, золотко, — ласково пропела Матильда, заметив движение девочки. — Таких вкусных оладьев, как в «Беличьем дупле», ты больше нигде не поешь!
Жильцы пансиона дружно придвинулись ближе к столу и принялись с удовольствием завтракать.
— Дорогой ротмистр, — обратился нотариус к Гильбоа, — не окажите ли вы нам с Мельхиором услугу?
— Всё, что могу, месьер нотариус.
— Не смогли бы вы после завтрака проводить нас?
— Вам предстоит опасная прогулка?
— Вчера мы условились о встрече в соборе с отцом Каролем. Я боюсь, что нам постараются помешать.
— Кто же это?
— Те самые разбойники, которые в прошлый раз ускользнули от вашей сабли.
Гильбоа подкрутил усы.
— Как?! Девять тысяч демонов и кулаки Деуса! Эти бездельники осмелились угрожать моим друзьям?! Разумеется, дорогой месьер Мартиниус, со мной вы будете в полнейшей безопасности!
Мельхиор с облегчением перевёл дух. Его очень тревожила перспектива опять оказаться один на один с лесными головорезами. А с таким бойцом, как отважный гусар, можно ничего не бояться.
После завтрака, отправив Барабару играть с Харизмой в дворике за домом, мужчины покинули пансион. Выйдя на улицу, Мельхиор опасливо огляделся. Краснорожих разбойников не было видно. Путь был свободен. Однако, юноша с удивлением увидел, что нотариус повернул в противоположную от городского собора сторону. Он хотел спросить патрона, в чём дело, но передумал. Всё равно через несколько минут он узнает, куда они идут.
Мартиниус со своим помощником, в сопровождении грозно озирающегося по сторонам ротмистра, по улице Крокусов дошли до Цветочного проспекта и двинулись в густой толчее мимо многочисленных торговых и питейных заведений. Таверны, кондитерские, лавки мясников, булочников, молочников, обувные и швейные мастерские следовали одна за другой: «Трилистник», «Красная ягодка», «Плясунья и музыкант», «Серебряный осётр», «Сахарная голова», «Руф и Кролик», «Тобиас Рябчик и три сына», «Божья коровка», «Ксантский бархат», «Сукно с тройным ворсом у Микаэля Фабрициуса», «Золотой дубль», «Готовое платье» …
Цветочный проспект являлся одной из трёх главных улиц Гвинбурга. С утра до вечера его истёртую каменную мостовую заполняла масса продавцов, покупателей и просто зевак. Пользуясь хорошей погодой, торговцы часть своего товара выносили наружу. Из-за их лотков, прилавков, стендов, вешалок ходить по узкой улице становилось ещё труднее. Вся эта крикливая толпа находилась в непрестанном движении. Люди спорили, ругались, нахваливали товар, уличные музыканты играли на инструментах, певцы пели, шарманщики крутили рукоятки своих штуковин, лошади ржали, ослы кричали. Было шумно, но весело.
Глядя на массивные каменные скамьи, установленные возле дверей в торговые заведения, Мельхиор вспомнил, как в Квакенбурге гуляющие горожане носят с собой клетчатые подушечки, которые кладут на холодный камень. Бедняки дежурят возле скамеек и сдают на прокат за пару медных центумов такие подушечки всем желающим. Ничего подобного в Гвинбурге не было.
— Куда это мы идём? Рыночная площадь в другой стороне, — спросил нотариуса Гильбоа, заметив, что они отдаляются от собора.
— Сначала нам нужно увидеть сестру Абигель, — объяснил нотариус, бодро семеня впереди. — По утрам она всегда в школе для девочек. Тут недалеко.
Компания достигла городской бани и свернула на улицу Камелий. Здесь было потише. Оживлённые торговые кварталы остались позади. Спутники вышли на небольшую площадь.
— Что это за дворец? — спросил Мельхиор, показывая на красивое пятиэтажное здание с огромными солнечными часами на стене, перед которым стояло несколько дюжин экипажей всех видов и размеров.
— Консилиум баронии или проще сказать совет, управляющий Гвинбургом и окрестными селениями, — ответил Гильбоа, — а площадь называется площадью Бездонного колодца.
— Не вижу здесь никакого колодца! — недоумённо огляделся вокруг Мельхиор.
— Его здесь нет и никогда не было.
— Почему же это место носит такое имя? — продолжал допытываться юноша.
— Не знаю, — пожал плечами Гильбоа. — Никогда не задумывался над этим.
— Интересное название, — заметил нотариус.
Внимание Мельхиора привлекли кареты, стоявшие возле консилиума баронии. Кучеры, собравшись кучками, курили и обсуждали свои кучерские проблемы. Многие кареты были украшены пёстрыми гербами. Одни Мельхиор узнал, другие были ему незнакомы. Вот герб родного Квакенбурга: три зелёные лягушки, держащие во рту чёрную, белую и красную розы. Рядом со столичным экипажем стояла карета из Ксанта. На ней хищно выгнулся голубой дракон с золотой княжеской короной. В стороне ждали своих хозяев два больших дормеза из Ориента — столицы далёкого восточного Поморья. Герб Ориента — золотая рыбка на синем поле. Чаще всего, конечно, встречался гвинбургский герб — серебряная баронская корона на фиолетовом щите.
— А этот экипаж откуда? — задал вопрос Мельхиор, глядя на потрёпанную карету с ромбом из четырёх оранжевых апельсинов на дверцах.
— Из Портобелло, — лаконично ответил нотариус.
— Гвинбург — старинная гведская барония, — сказал ротмистр. — Здесь всегда много приезжих со всех концов королевства. И с севера, и с востока, и с южного Возлеморья, и из Аксамита — города золотых куполов и белоснежных башен. В этом лесном закутке производится много нужных товаров: лес, бумага, мебель, кожа, льняная одежда, обувь. Многие известные торговые дома и большие банки открыли тут свои отделения. Можно сказать, что Гвинбург процветает. Вы же видели, что делается на Цветочном проспекте?
Беседуя таким образом, спутники пересекли площадь Бездонного колодца и углубились в старую часть города. Теперь справа от них дыбились мрачные руины замка Барбакан. Мельхиор со страхом смотрел на них. Толстые полуразвалившиеся башни, возвышавшиеся над замком, грозили своим падением. Эти громадные глыбы камня наводили ужас. За ними чудились огромные пустынные залы с разрушенными потолками. Узкий проём с сорванными когда-то створками ворот вёл в замок. Кто тёмными безлунными ночами входил в него? Неизвестно. Может быть, дух какого-нибудь древнего гвинбургского барона, полувельможи-полуразбойника обитал в этих стенах? Или новыми обитателями замка стали бандиты, фальшивомонетчики и тому подобные личности? Гвинбургские обыватели шептались, что безлунными ночами в этих развалинах сам Тёмный Хозяин справляет свои бешеные шабаши. Мельхиор вспомнил ночной кошмар.
Пока они шли вдоль рва, заваленного мусором, юноша рассказал спутникам о своём страшном сне. Гильбоа слушал вполуха, посмеиваясь про себя. Он ни на минуту не забывал смотреть, не идёт ли кто-нибудь за ними следом. Нотариус заметил:
— Вот вам, Мельхиор, наглядный результат действия настоящего старогведского мёда и наших вчерашних рассуждений. Ваш мозг, мой бедный друг, получил определённую информацию, переработал её и под воздействием винных паров выдал вам кошмар.
Ротмистр весело засмеялся. Потом дружески похлопал Мельхиора по спине.
— И никакой мистики, никаких ведьм, никаких демонов!
Мельхиор спросил:
— Значит, вы думаете, что это был всего лишь сон?
Нотариус, молча, кивнул, а ротмистр вскричал:
— Полноте, дружище! Неужели вы всерьёз полагаете, что моя милая Мелодия ведьма?
Мельхиор открыл, было, рот, чтобы ответить Гильбоа, но нотариус опередил его:
— А вы обратили внимание на её кольцо, дорогой ротмистр? Это ведь ведьмино кольцо!
Поражённый словами Мартиниуса, гусар на миг остановился.
— Как ведьмино?! Что вы хотите этим сказать, одиннадцать тысяч демонов и кулаки Деуса?!
Маленький нотариус кротко посмотрел на разгневанного ротмистра.
— Так и есть. Я прочитал достаточно книг о колдуньях, чтобы сразу определить это. Золотое кольцо на мизинце, да ещё такой формы, символизирует власть своей хозяйки над тёмными силами, силами зла. Такое кольцо называется ведьминым кольцом, дорогой друг.
— Но откуда у неё это проклятое кольцо?!
— Не знаю. У меня есть одна догадка, кто такая наша милая Мелодия, но это пока всего лишь догадка, поэтому я о ней умолчу.
Гильбоа недоверчиво посмотрел на нотариуса.
— Никак не могу поверить! Тринадцать тысяч демонов, кулаки Деуса и исподнее Святой Пейрепертузы! Неужели вы всё это говорите серьёзно, мой дорогой друг?
— Имперсонация, мой дорогой ротмистр, имперсонация!
Мельхиор не успел спросить у патрона, что означает это мудрёное слово.
