Дискомфорт он тоже ощущал, но до ужаса и паники дело не доходило. Солдаты, стоящие в оцеплении, получили спирт и сухой паёк, но продолжали прятаться, кто где мог. Спустя час на кляксу началось паломничество любопытных из окрестных деревень. Остановить кого-либо было невозможно. Впрочем, на саму кляксу, практически никто и не совался. Народ топтался метрах в десяти, скорбно качал головами и что-то бурчал себе под нос про очередной беспредел властей. С некоторым трудом Сергею Ивановичу удалось выгнать местную прессу, конфисковав у журналистов всю съемочную аппаратуру, но толку от этого оказалось немного. В вечернем выпуске новостей местное радио и телевидение со ссылкой на источники, пожелавшие сохранить анонимность, озвучило две версии: первую, что в городе Анусинск произошел взрыв секретной лаборатории, и вторую: что высадились пришельцы и начали завоёвывать землю. В окрестных деревнях немедленно началась паника. Народ штурмом брал магазины. Вся мыслимая жратва, соль, спички и мыло были сметены с прилавков за полчаса, а кое-где попросту экпроприированы. По дорогам потянулись беженцы. Часть населения угнала скотину в ближайшие леса и начала там же рыть землянки. В брошенных деревнях начались пожары, для тушения которых пришлось даже снять часть оцепления. Илья Григорьевич и Сергей Иванович к восьми вечера успели схлопотать по паре выговоров, каждый от своего начальства. Первый – за недостаточный контроль над прессой, второй – за несанкционированную эвакуацию населения.
Про панику в рядах защитников отечества оба разведчика в своих докладах благоразумно умолчали. Илья Григорьевич нудно переругивался по сотовому со штабом округа, требовал замены оцепления, дежурный по штабу ссылался на отсутствие приказа и недостаток транспорта, но обещал прислать подкрепление к шести утра. В общем – маразм крепчал, и танки наши быстры...
К девяти вечера на двух вертолётах прибыла авторитетная комисиия. В составе оной помимо пяти генералов разных родов войск, оказалось четверо вполне вменяемых штатских. Доцент кафедры физики местного университета, два столичных профессора, один – специалист по спектроскопии, второй – по теории хаоса, хотя, откуда у хаоса вообще может быть теория нормальный человек понять не в состоянии, четвертый оказался академиком, специалистом по квантовой хромодинамике. Генералы тут же учинили проверку оцепления, после чего устроили Илье Григорьевичу и Сергею Ивановичу изрядную выволочку – и за плохое качество оцепления, и за негодную идейную подготовку личного состава, а также за то, что не расстреляли на месте поганых журналистов. Штатские, которым вопросы оцепления и прочие армейские заморочки были по барабану, молча бродили по кляксе, не задавая никому бессмысленных вопросов, и пытались что-то понять. На поверхности кляксы штатские провели около часа, причем ни у кого из них признаков паники не возникло, что не ускользнуло от зоркого глаза Сергея Ивановича. Затем штатские просмотрели материалы видеосъемки, что генералы разрешили, и начали задавать вопросы военным экспертам из полевой лаборатории, в чем генералы возжелали поучаствовать. Генеральское участие свелось к тому, что после каждого вопроса штатских, генералы устраивали военный совет, минут на пять - на предмет, разрешить ли офицерам полевой лаборатории отвечать на вопрос штатского специалиста? Очень быстро, за какой-нибудь час, было установлено следующее: никто из генералов даже в первом приближении не мог понять, что именно спрашивали штатские физики у военных экспертов из полевой лаборатории. Генералам были вполне понятны отдельные слова: "скажите пожалуйста", предлоги, союзы, а также прилагательные "красный, синий, бесцветный, очарованный". Что такое антикрасный и антисиний генералы понимать не желали и экспертам каждый раз приходилось объяснять всё по-новой. Апофеозом совещания стал момент, когда возглавлявший комиссию генерал армии потребовал прекратить бессмысленную болтовню и немедленно предъявить к осмотру упомянутые кварки, а его заместитель, генерал-полковник ВДВ, громким шепотом поинтересовался где и почем можно достать для помешанного на гитаре внука упомянутые в рамках той же дискуссии суперструны?
Совещание зашло в тупик, в связи с чем было принято решение выйти из прокуренной палатки на свежий воздух, вынести туда же совещательный стол, вкусить наконец заслуженный ужин, и провести сравнительную дегустацию (куда ж без неё, родимой?) привезенной водки - "Абсолют" и "Финляндия". Забегая вперед, скажу, что "Абсолют" победил: его набралось восемь бутылок проти трёх "Финляндии". Ближе к полуночи, после совместного ужина и дегустации водок разногласия между присуствующими начали потихоньку сглаживаться. В конце-концов штатские плюнули на научную терминологию и на пальцах объяснили генералитету, что, во-первых, с точки зрения физики, привести в такое состояние город за считанные секунды могла бы водородная бомба. Но, в этом случае, должна быть воронка, которой нет, должна быть ударная волна, которой не было, должно возникнуть радиоактивное заражение, следов которого тоже нет. Эту часть объяснения генералы поняли без особых проблем. А вот со второй частью научных объяснений вышла некоторая заминка. Академик без обиняков заявил генералам, что черная субстанция,из которой состоит клякса, не только неизвестна науке, но в соответствии с современными понятиями о природе вещества, не может существовать по определению. На что генерал ВДВ предложил академику пойти еще раз пощупать кляксу. Академик, впрочем, не остался в долгу и предложил десантнику пойти отковырнуть кусочек, раз уж у нас десантники такие сильные. По окончании объяснения присуствующие, не сговариваясь и не чокаясь, машинально выпили ещё грамм по сто...так, на всякий случай.
Пробило, точнее, пропикала с чьего-то запястья полночь.
В ту же секунду в центре кляксы во мгновение ока сама собой воздвиглась стена, высотой метров 25-30, сложенная из огромных каменных блоков. Не сговариваясь, комиссия и следственная группа бегом ринулись к стене. Но оказалось, что крепчать может не только маразм: Лотман и все штатские без помех добежали до стены а начали суетливо её ощупывать, не веря своим глазам. Всех генералов неведомая сила остановила на одинаковом расстоянии от стены, примерно семь шагов. Там же был остановлен и Сергей Иванович. Илья Григорьевич, хоть и был остановлен, но существенно ближе к стене: протянув руку он мог коснуться её кончиками пальцев. Спецы из военной лаборатории за отсутствием приказа остались на месте, но зато засняли всё происходящее на видео. По возвращении с кляксы к столу в компании возникло некоторое отчуждение. Генералы были до глубины души оскорблены дискриминацией военнослужащих со стороны стены и требовали объяснений. Штатские, и рады были что-то объяснить, но при всём желании не могли. Кто-то выдвинул предположение, что стена отрицательно реагирует на военную форму. Идея выглядела шизоидной, но, за неимением лучшей, было решено поставить следственный эксперимент – к стене в приказном порядке оправили полсотни солдат и офицеров. Только трое смогли подойти к стене, остальных, как и генералов, остановило неизвестно что. На тех же самых семи шагах. Генералитет замкнулся в угрюмом молчании, штатские же, плюнув на тему микроструктуры кляксы и происхождения стены, принялись обсуждать результаты попытки приблизиться к стене. Приемлемых объяснений не смог предложить никто. Загадку удалось разрешить только к утру, причем сделали это не корифеи науки, а Сергей Иванович – обыкновенный капитан ФСБ. Отойдя в сторонку, он начал по одному вызывать к себе солдат и офицеров, участвовавших в следственном эксперименте, задавал какие-то вопросы и записывал ответы. Затем, также по одном, попросил подойти штатских физиков, а после и генералов. Под конец вызвал на импровизированный допрос Лотмана и Илью Григорьевича. Сопоставив полученные ответы, он пригласил комиссию ознакомиться с результатами. Выводы, сделанные Сергеем Ивановичем в первый момент всем показались бредом параноика, но результаты следственного экмперимента объясняли, что называется, на все сто.
Как оказалось, Сергей Иванович задавал каждому одни и те же вопросы: просил перечислить имена и фамилии, а также национальность предков до третьего колена включительно. Получалось следующее: стена подпускала к себе только тех, в чьих жилах текла хотя бы четверть еврейской крови. Остальным доступа не было. Стоп, а как же я? – поинтересовался Илья Григорьевич. Мне вплотную подойти не удалось: не еврей я ни с какой стороны, но пальчиками-то достал. В ответ Сергей Иванович, хмыкнув, попросил Илью Григорьевича покопаться в памяти на предмет прадедушек и прабабушек. Через секунду всё встало на свои места: одна восьмая еврейской крови у Ильи Григорьевича наличествовала. Общий итог уложил в одну фразу заместитель председателя комиссии генерал-полковник ВДВ:"И тут всё скупили жиды..."
Глава 3
Утро принесло с собой неожиданность. Да такую, что решительно у всех отвисла челюсть. На объект клякса и похмельные головы генералитета свалилась ещё одна комиссия из Москвы. В весьма неожиданном составе: митрополит, католический епископ и раввин. Новоприбывшие постояли несколько минут у края кляксы, передавая из рук в руки какие-то привезенные с собой фотографии, а затем решительно направились к стене. Как понятно, подойти и потрогать удалось только раввину. Митрополит с епископом, не дотянув семи шагов, уперлись в невидимую стену, что вызвало у генералов злорадные ухмылки. Пастыри также внимательно оглядели колонну, чуть напоминавшую женщину. А затем, ко всеобщему изумлению потребовали разговора с Лотманом, заявив, что всё остальное их вообще не интересует. Возмущенные генералы заявили, что комиссия работает сообща и ни о каких приватных разговорах речи быть не может. Святые отцы пожали плечами и согласились. Юрий Исакович, - обратился к Лотману раввин,- расскажите нам, пожалуйста об этом погибшем городе. И о себе, - добавил митрополит.
Я прожил здесь двадцать два года, - начал Лотман. Закончил юрфак, сюда попал по распределению. Думал, отработаю положенные три года, и поминай как звали. Но не тут-то было. Познакомился с девушкой из местных, женился, да так и осел тут. Дочки родились, от завода, где жена работала, нам участок дали, помогли дом построить. Что вам сказать? Рядовой городишко. Из промышленности – только асфальтовый завод, где жена бухгалтером работала. Да там, почитай полгорода работало, больше-то было почти негде. Это уж потом, когда малый бизнес разрешили, появилась маленькая трикотажная фабрика, а потом лаборатория твердых сплавов. Одним словом – провинция, как она есть. В криминальном плане ничего особенного: квартирные кражи, несчастные случаи,
