Я приподнялся на кровати, пытаясь вспомнить последние события. Оксана не появлялась уже около недели… Вернулась? Я встал, одёргивая и поправляя рубашку — снова заснул в одежде. Окно, действительно, оказалось открытым, на подоконнике лежала записка: «Серёжа, я уезжаю в другой город. Спасибо, что не выгнал, как буду на месте, устроюсь — сообщу». Странно, она никогда не оставляла записок — просто исчезала, не предупредив. Я вгляделся в строчки, зачем-то повернув записку, и посмотрев под острым углом. Почерк её, по стилю — тоже, вроде бы, она… Оставлять окно открытым — её привычка. А вот записка… Странно, на неё не похоже. С другой стороны, всё, связанное с ней — странно. Телефон! Так, куда я его дел… С минуту поблуждав по квартире в поисках, я нашел его в кармане надетых брюк. Конечно… Где ж ему ещё быть. Обругав себя за несообразительность, я полез в список контактов, поглядывая на индикатор почти разряженной батареи. Начав набирать нужный номер, телефон предательски запищал и отключился. «Хорошо хоть — точно помню, где оставил зарядку для него», — думал я, открывая ящик стола — но, в нужном месте её не оказалось. Так… Я вспомнил, что мы с Оксаной пользовались одним и тем же зарядным устройством, из-за того что её сломалось. Выходит, она его забрала… Снова чертыхаясь, я пошёл на кухню. Поставив чайник кипятиться, я проверил внутренности холодильника. Хоть здесь обошлось без сюрпризов: ничего приготовленного, зато в морозилке остались пельмени. Отсыпав в чашку нужное количество и залив кипятком из только что вскипевшего чайника, я закинул их в микроволновку. На кухне остался знакомый запах от ароматизированных сигарет — Оксана курила такие. Но чувствовался и другой, который я не сразу заметил. Пепельница была чистой — это обстоятельство только добавило тревожности к чувству, что что-то не так. Пельмени сварились. Достав тарелку и начав медленно поглощать её содержимое, думая о том, что же случилось, я вдруг понял, что не помню ничего конкретного, что происходило в последние дни. Перестав жевать, я замер на миг, попытавшись вспомнить. В голове начали появляться размытые образы, и тут воспоминания резко вырвались наружу. Я вспомнил неожиданно много и сразу, а, самое главное — образы стали чёткими, вначале я даже был уверен, что это происходило на самом деле. Но, чем больше вспоминал, тем больше происходящее казалось нереальным. А ещё я вспомнил, что где-то у меня валялось универсальное зарядное устройство, и снова отправился на поиски. «Лягушку» я нашёл почти сразу, даже чуть удивился, но радость была недолгой — зарядить аккумулятор не получилось. Спустя секунду я вспомнил, что она сломана: как обычно — я забыл её выбросить, закинув в дальний ящик стола. Чертыхнувшись в который раз, я пошел обратно на кухню — доедать уже остывшие пельмени. Придется купить новую зарядку… Телефон в кармане задрожал, будто пришло СМС. Я вытащил его рефлекторно, с недоумением посмотрев на пустой экран — и «понял, что ничего не понимаю». Или я сплю, или схожу с ума — уверен, мне не показалось. Всё это не столько пугало, сколько раздражало — я не понимал, что происходит, и не представлял, что же делать. Всё казалось бессмысленным и глупым, не приносящим желаемого результата. Оксана сейчас обвинила бы меня в пессимизме, сказав что «так нельзя». Не в укор, а, скорее, с сожалением, желанием подбодрить — она прекрасно понимала подобные состояния, ведь часто сама в них бывала, хоть и отрицала это. Интересно, куда она направилась на этот раз? Хотя, зачем мне это знать? Совершенно незачем… Я чуть тряхнул головой, выходя из оцепенения: иногда я «замираю» на несколько секунд — когда задумаюсь о чём-нибудь, или устану. Надо сходить к Валерке — возможно, у него найдется, чем зарядить аккумулятор. А может, и ещё что-нибудь найду.
—///—
С любопытством наблюдая за Дроном, я поймал себя на мысли, что мне становится безразлично происходящее и грядущее. Раньше я не понимал Серёгу, когда он рассказывал о подобном — теперь начинаю. Как может быть всё равно? Зачем тогда делать что-либо? Может быть, что-то упустил из виду? Может быть… Но это уже неважно. И странно: ведь я понимаю, хорошо осознаю, что я делаю, знаю, для чего. Значит — не совсем безразлично… Но, чёрт возьми — зачем, зачем это нужно мне самому?! Я не раз попадал в ситуации, когда становилось неясно, что будет дальше, когда чувствовал свою беспомощность. Что тогда было иначе? Поддержка других? Чушь — я всегда надеялся только на себя, хоть и дорожил теми, кого принято называть друзьями. «Принято называть», — я никогда не произносил такого вслух, употребляя это выражение только для «личного пользования». Я всегда старался не надеяться ни на кого, не привязываться — поэтому всегда избегал считать кого-то другом. И, хоть не раз думал, что обманываю сам себя — прогонял такие мысли. Прогонял… Кажется, я понял, что не так. Я боюсь. Не столько за себя, сколько за Дрона с Серёгой — неожиданно я осознал, насколько же мне дорого то, что они были рядом. Понятно, откуда эта ноющая тоска, но откуда взялась отречённость? Должно же быть наоборот! Психологическая защита? Тогда это «страусова тактика» — природа явно сглупила — кому нужна такая реакция на проблемы.
— Валерка, ты где!? Заснул, что ли?
Я повернулся к Дрону. Как же много в нём поменялось… Вроде он, а вроде нет. А может, и правда — не он? В свете последних событий, мысль не казалась абсурдной — я начал привыкать к невероятным, на первый взгляд, вещам. Можно ли доверять своим глазам? В допустимости такого я сомневался и раньше, чего уж говорить о нынешней ситуации.
— Нет, просто задумался.
— На этот раз, видимо, особенно глубоко — я к тебе уже пару минут обращаюсь. Смотри, что у меня получается.
— Я тебя не узнаю, Дрон.
Дрон не слышал: стоя ко мне спиной, он подбирал с земли камни и кидал их в небольшую аномалию: воздух над ней «плыл», а в центре было темнее, чем вокруг. Этакая, «недо-чёрная дыра»: залетая в темную область, камни исчезали.
— И при чём здесь ты?
Дрон не ответил — только поднял следующий камень, не прикасаясь к нему, указывая рукой направление. Через секунду — камень вылетел из аномалии обратно, прямо в руку к Дрону, он подбросил его, «подвесив» в воздухе, после чего начал описывать им окружность.
— Впечатляет. Что ещё можешь? Просто кидать камешки — мало толка.
— Не скажи — смотря куда, или в кого, кинуть, — Дрон резко махнул рукой. Пролетев полусотню метров, камень сломал довольно толстую ветку дерева, — Видал? А двигать можно что угодно, не только камни.
— Телекинез, значит. Зак рассказывал, что у них есть особая группа, которая занимается телекинезом, пирокинезом и телепатией. Говорил, что успехи небольшие — интересно знать, какие? Что они могут, что можешь ты, насколько отличаешься?
— Валера, ну не говори ты, как робот.
— Я всегда так говорил, уже отвык?
— Отвык, видимо. Пирокинез — это воспламенение взглядом?
— Можно и так сказать, хотя — взгляд тут, вряд ли, при чём. Главное, что ты понял основную мысль. Сможешь так? Поджечь что-нибудь дистанционно?
— Попробую.
Дрон «подвесил» ещё один осколок и пристально в него вгляделся, от породы начал подниматься пар (совсем недавно прошёл дождь, и всё вокруг было мокрым), ещё секунда — и камень покраснел. Дрон тоже покраснел — начал тяжело дышать, засопел.
— Да, хватит уже — вижу, можешь.
Камень упал, Дрон перевёл дыхание.
— Ну уж нет, я хочу больше.
Теперь он не стал «подвешивать» камень в воздухе — просто положил перед собой, и начал сосредоточенно смотреть. С минуту ничего не происходило. Камень, в отличие от Дрона — больше не менял цвета. Собравшись уже предложить передохнуть и не мучить себя, я осёкся — слова застыли на языке — камень потёк. Сначала он стал заметно более плоским и широким, а затем — растекся по сторонам, превратившись в лужу.
— Вот это уже действительно… Здорово.
— А то, что вначале делал — значит, нет? Сам бы попробовал.
— То тоже, но… В общем, ты понял.
— Понял. Ты хоть удивился по-человечески — впервые тебя таким вижу.
— Пошли назад?
— Пошли. Это, и правда, выматывает — нужно будет чаще тренироваться.
—///—
Накинув куртку, я вышел из дома. Снова начал моросить дождь, небо затянуло, становилось прохладно. Зато ветра почти нет, это радует — можно спокойно пройтись. Я вспоминал, что мне снилось, и думал, насколько это реально. Может быть, подсознание просто подкидывает мне то, что я хочу видеть? А я хочу найти друзей… Но вдруг — всё правда? То, что полгода назад казалось сном, сейчас начало принимать реальные очертания. А то, что казалось реальностью — на поверку, оказалось сном… Я опять «завис» — и чуть не налетел на какого-то парня, что шёл передо мной. Зайдя в подъезд и поднявшись на один этаж — я почувствовал какое-то странное ощущение, похожее на то, которое появилось, когда рассматривал картинки из Валеркиной программы. Показалось, будто кто-то толкнул меня вперёд. Черт пойми, что творится. Поднявшись на нужный этаж и бросив взгляд на дверь, я вздрогнул — на ней мне привиделись глаза. Те самые, из сна — холодные, жёлтые, с красными прожилками. На секунду я замер, после — отвел взгляд, и тут же, снова посмотрел на дверь. Конечно, ничего необычного на ней не было. Чертовщина… Будто пересмотрел дешёвых ужастиков — мерещится всякая дрянь. Захотелось развернуться и уйти — только бы не находиться здесь. Это напоминало забытый уже, детский страх темноты: глупо, но, всё равно, не по себе. Зайдя в квартиру, рефлекторно — я озирался и заглядывал в тёмные углы. Я не стал ничего искать, как хотел вначале — сразу включил компьютер и запустил и программу, надеясь на «откровение». Я хорошо запомнил то чувство — будто мне известно всё. И ведь я, действительно, «видел» больше. Кто знает, может — повезёт увидеть ответ? Чуть покопавшись в настройках программы, я обнаружил «звуковое сопровождение» и включил его, выставив всё на максимальный уровень, надел наушники. Посмотрим… Я задержал курсор над кнопкой — подумав, что может эта программа, когда работает в полную силу. Подавив секундное замешательство, я кликнул «Запуск». По экрану поплыли цветные разводы, в наушниках я ничего не услышал. Казалось, всё как обычно, но… Изображение вышло за пределы монитора, послышался гул, вперемешку со щелчками и посвистыванием. Я отвернулся, но перед глазами продолжали плыть радужные разводы — будто я смотрел на мир через мыльный пузырь. Гул то нарастал, то стихал, по комнате побежали огоньки — совсем как те, что я уже видел на пустыре. Стоило мне подумать, как я оказался там — возле того самого дерева. Мгновение — и я снова в комнате, ещё миг — я у себя дома. Оксана! Где?! Я оставался у себя дома. Может, я могу переместиться только туда, где уже побывал? И перемещаюсь ли я, в действительности? Может, я всё ещё сижу перед компьютером… Храм! Вот куда мне нужно. Я оставался в комнате. Выдохнув и зажмурившись, я постарался вспомнить его в деталях, вспомнить ощущения, которые испытывал там.
— Да хватит уже.
Я открыл глаза. Получилось! Я стоял в Храме.
— Макс?
— Он самый.
— У меня получилось!
— Молодец. А что дальше? Что ты намерен делать?
—
