День минул и с собой забрал мятежной властью
Восторг и ласки рук, и поцелуй благих минуток,
Прелестный шелк волос, дыханье милой страсти,
Игривость смеха, шепот спора, обаянье шуток.
Все потемнело, и цветы головки опустили в грусти,
И совершенство не ласкает теплый взор бегущий,
И смех не зазвучит, желания в себя не впустят,
Мои же руки ищут вновь блаженную обитель кущей.
Мир погрузился в сон, об'ятый мглой, туманом,
Безумно ночь главой вступила на стезю блаженства,
Даря любовь и опьяненье запахами лета без обмана,
В них сладострастье царствует своим священством.
Я светлым днем в мечтах любовью грезил безмятежно,
Но сон и отдых мне нужны, об этом и молю прилежно.
Послесловие:
The day is gone, and all its sweets are gone!
Sweet voice, sweet lips, soft hand, and softer breast,
Warm breath, light whisper, tender semitone,
Bright eyes, accomplished shape, and lang'rous waist!
Faded the flower and all its budded charms,
Faded the sight of beauty from my eyes,
Faded the shape of beauty from my arms,
Faded the voice, warmth, whiteness, paradise—
Vanished unseasonably at shut of eve,
When the dusk holiday—or holinight
Of fragrant-curtained love begins to weave
The woof of darkness thick, for hid delight;
But, as I've read love's missal through today,
He'll let me sleep, seeing I fast and pray.
