В ночной тиши извилистой дорогой
Шел как-то мудрый Эбен Флуд, деревни житель,
Увидев старый домик у подножия горы,
Припомнил он: здесь прежняя его обитель.
Встал словно вкопанный, не торопясь
И посмотрев по сторонам с вниманьем,
Доволен был, что ни души вокруг,
И сам себе тираду выдал с придыханьем:
"Ну, вот, и год почти закончился, мой милый Флуд,
Деревья с жалостью свою одежду сбросят скоро,
"Курлыча, журавли собрались клином улететь,
За них я предлагаю тост", - сказал поэт минора".
Луне растущей Флуд бутылкой помахал:
Как хорошо, что по дороге он лавчонку встретил,
И, поклонившись сам себе, с достоинством сказал:
"Не грех и выпить за летящих, птиц заметив".
Как рыцарь раненой надежды он стоял один
У старой будки, где когда-то жил счастливо
Как дух достойного во всех веках РолАнда,
Трубившего напрасно: все вокруг в молчаньи.
Из тьмы долины призрачной чуть слышны голоса
Друзей, ушедших в вечность, пенье о святом,
Лаская слух и слезы вызывая на глазах,
Туманящихся от воспоминаний о былом.
Свою бутыль Флуд бережно держал в руках дрожащих,
Как спящего капризного ребенка, неприкосновенность.
Потом на землю он ее поставил нежно,
Боясь разбить свою единственную ценность.
Она, послушная, стояла крепко, не в пример ему.
Качнувшись, в сторону направился наш Флуд потом
И отойдя немного, снова прошептал себе,
Как будто друга встретил он у входа в дом:
"Флуд, дорогой, входи смелее, не стесняйся,
Расстались мы с тобой давно, мой добрый друг,
Уж целый год прошел: как промелькнули дни
С тех пор, когда мы тост последний говорили вслух".
И руку протянув к бутылке с жидкостью заветной,
Неровными шагами медленно вернул себя обратно,
Кивнув согласно головой, продолжил разговор:
"Мы будем пить, мой Флуд, мы будем пить! Понятно?"
"Нет, сэр, благодарю, не выпью ни глотка".
Однако под влиянием радушным истинного друга
За дни, давно минувшие, утекшие года:
Глоток один, второй и третий... Флуда тут заслуга.
На небеса тяжелый Флуд подняв свой взгляд туманный,
Увидел две растущие луны, запел он звонко,
И ночь серебряной мелодией подыгрывала Флуду,
Соединив с его печалью сладостные звуки тонко.
"За радость дней ушедших... ", - Флуд затих,
Прервав начало пенья хриплого: спал голос.
Бутыль светила под луной лучами дивно,
Увы! Ни капли в ней, и видно дно, и надпись стерлась.
Короткий вздох, и трезвость вдруг вернулась к Флуду.
Нет смысла, и зачем вперед идти, да и назад зачем:
Другие люди тут живут в домах долины,
И друга доброго уж нет, давно он нем. |
