...+18...
Два мощные крыла взметнулись и забились в дерзком утомленьи
И начали ласкать безумно распростертую нагую пред ними плоть,
И бёдра девственницы юной сотрясались и дрожали в искушеньи,
А он обвил её, сковал, крылами обнял крепко и старался побороть,
И клювом проникал в неё самозабвенно, наслаждаясь девой,
Прижав к груди своей могучей красоту земную, влагой истекая,
Он перси юные искал собой и клювом, а нашед, нащупал плеву,
И обессилев от эмоций нежных, стал ласкать все прелести её и рая.
Она не захотела от него уйти, ведь в ней был он и жаждал ласки,
Мощь плоти белокрылой привлекала и звала её к соитью вольно,
Биение взаимное сердец и трепет в чреслах увлекал, как в сказке,
Растаяла преграда перед ним, остался лишь один огонь невольный,
В котором двое погружались в полумрак безумья осознанья и любви,
Клюв Лебедя блуждал внутри прекрасной юной Леды и в её крови.
Картинка: фото репродукции картины
Леонардо да Винчи "Леда и Лебедь" |
Послесловие:
Leda And The Swan. William Butler Yeats
A sudden blow: the great wings beating still
Above the staggering girl, her thighs caressed
By the dark webs, her nape caught in his bill,
He holds her helpless breast upon his breast.
How can those terrified vague fingers push
The feathered glory from her loosening thighs?
And how can body, laid in that white rush,
But feel the strange heart beating where it lies?
A shudder in the loins engenders there
The broken wall, the burning roof and tower
And Agamemnon dead. Being so caught up,
So mastered by the brute blood of the air,
Did she put on his knowledge with his power
Before the indifferent beak could let her drop?
опять будет хрюкать 
