Adorable Yulie

на-чальство, В делах был энергичен, напорист, изобретателен и целеустремлен, всегда шел до конца. Умел быть нужным начальству, знал, где поддержать, где подтолкнуть, когда по-хвалить, когда поругать. Начальство его ценило, и он всегда считался надежным и пер-спективным руководителем. Не важно чего, но только - руководителем.
        Когда его назначили директором колледжа, то первое, что он сделал, сев в ру-ководящее кресло - перекроил свой кабинет по самому наимоднейшему дизайну. Кабинет стал двухкомнатным: одна, большая комната - рабочая, вторая, меньшая – для отдыха. В городе и самом колледже шутили - "интим-комната" директора. Здесь стоял громадный итальянский двухкамерный холодильник, бар с набором разнообразнейших напитков, сов-ременный музыкальный центр, японский телевизор с большим плоским экраном и мощн-ой видеоаппаратурой, три мягких кресла около низкого столика с овальной, матового сте-кла, столешницей, шикарный диван с откидной спинкой, покрытой бархатным покрыва-лом и мебельная стенка из нескольких шкафов светлого, под орех цвета. В комнате была еще одна дверь, скрытая за шкафом. Она вела в отдельный, директорский туалет. Туалет был отделан индийской плиткой с эротическими рисунками и имел громадную двухметро-вую ванну с позолоченными двусторонними рукоятями по бокам . И хотя директором колледжа являлся мужчина, и туалет делался, естественно, для него и под него, в туа-лете помимо унитаза стоял еще и биде.
        Как говорится - на все случаи жизни. Нельзя ведь запретить жить красиво, если в твоих руках все: и власть, и финансы, и безудержная фантазия, а контроля над тобой - никакого. Только Бог, да совесть, да, может быть, еще - собственная жена. И все! Больше никого. Разве - утерпишь! Не ты - первый, но не ты и - последний. Так оно было, так - есть, так оно и будет. Так все "нынешние" хозяева сейчас живут. Те самые. кого называют - "новыми"...
        Юлия подошла к мужу, посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
        - - Давай потанцуем...
        Они танцевали медленно, не под музыку. Юлия положила голову на плечо мужа и плотно обняла его мускулистое, крепкое, без следов рыхлости тело. Она слышала тороп-ливый стук его сердца и с наслаждением вдыхала этот терпкий, знакомый до головокру-жения, волнующий запах зрелого мужчины, ее мужчины, и просто напросто – блаженст-вовала. В этом мире сейчас было только два человека, он и она, мужчина и женщина, ко-торые были нужны друг другу, любили друг друга или думали, что любили. Да и какая в этом разница, если они были рядом, если они были счастливы и время перестало для них существовать. Оно остановилось. Потому что им было хорошо. И не было на свете силы, которая могла бы им сейчас помешать.
        А потом они убрались и легли спать. и долго любили друг друга, любили, как в мо-лодости, страстно, ненасытно, неутомимо и изобретательно. Они так и заснули в объятиях друг друга, как в молодости, не в силах оторваться друг от друга, словно все это было с ними в последний раз, словно они прощались друг с другом. А может и действительно - прощались. Кто знает? Кто знает?
        Ночью Юлия проснулась. Как будто ее кто-то окликнул или толкнул. Она высво-бодилась из переплетения рук обнимавшего ее мужа и перевернулась на спину. Было очень тихо.
        Слышно было лишь легкое похрапывания лежавшего рядом мужа и больше ничего. Спать не хотелось. Она чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Лежать тоже больше не хотелось Она встала, прошла на кухню, закрыла за собой дверь и включила свет. Налила стакан минералки, выпила, села на стул, задумалась. На часах стояло четыре часа ночи. Так называемый "Час Быка". Время властвования черных сил на земле, сил зла и ненавис-ти. Юлия взяла с полки пачку сигарет, чиркнула спичкой, закурила. Курила она редко, чаше всего после выпивки или за компанию. Муж сам не курил и не любил видеть ее с си-гаретой. И она при нем старалась не баловаться сигаретами. А вчера, за праздничным ужином она о сигаретах даже и не вспоминала. Ей и так было хорошо. А сейчас что – пло-хо, раз она закурила?! Да нет, все нормально. Только вот сна нет ни в одном глазу. А вре-мя то еще "детское" - спать, да спать только...А ей вот не спиться...Почему? Почему? Все вроде нормально вокруг, а ночь с мужем был а просто "обалденной". Редко когда такие бывают. Надо бы радоваться, а у нее на душе смутно-смутно, словно кошки скребут. Ме-.шает что-то полноте ощущений... Свербит изнутри, как зуб больной...Не дает покоя. Мнда-а-а...Вздохнешь и - ничего не скажешь...
Она глубоко затянулась и выпустила изо рта длинную, густую струю дыма. Дым.
повис над столом тонкой полупрозрачной кисеей и, медленно кружась, начал подниматься к плафону горящей под потолком лампочки.
        А тут еще Арефьев со своим загадочным звонком... Чего ему надо?...Хотя понятно, чего...Неужто решился осмелеть?! Ну и ну-у! Дозрел, значит, мужик...Дозрел...А тебе-то теперь как быть, а, Юленька?...Пикантненькаяя у тебя получается ситуация...Очень и
очень даже… пикантненькая
      Юлия рассмеялась, встала и подошла к окну в лоджию. Лоджии в их доме проходи-ли через всю квартиру, захватывая простенки и большой комнаты, и самой кухни. Двери были и там, и там. Не сказать, что удобно, но и неудобств особых тоже не было. Привык-ли быстро и не особенно обращали внимание на необычность планировки квартиры.
        За окном лоджии была сплошная темь. Юлия постояла в задумчивости, потом по-вернулась и вышла в прихожую. Здесь она раскрыла шкаф, сняла с вешалки дубленку, на-дела ее прямо на ночную пижаму и накинула на голову пуховой платок. Вернулась на кухню, выключила свет, открыла дверь в лоджию и вышла наружу. Лоджия у них была застеклена. Юлия открыла окно и, облокотившись о подоконник, выглянула на улицу.
        Стояла поздняя осень. И ночь была темная-претемная. Как бездна самой преиспод-ней, неожиданно раскрывшейся вдруг перед окном. Ни огонька, ни звука. Темнота окуты-вала улицы города плотной, вязкой, чуть ли не осязаемой физически пеленой, скапливаясь на кон- турах зданий, деревьев, кустов, заборов, превращая их в бесформенные сгустки неправдоподобно черных пятен, словно бы источающих из себя черноту. Невольно каза-лось, что все пространство вокруг чем-то заполнено, и стоит протянуть руку - пальцы ощутят холодное и липкое. И с внезапным страхом замечаешь, что вокруг ничего нет. Пустота. Странная, пугающая. И тишина. Мертвая, гнетущая, неестественная. Как пре-достережение, как предчувствие чего-то неожиданного. Редкие огоньки тусклых уличных фонарей не развеивали тягостного ощущения, а, наоборот, еще более усиливали его, до-бавляя чувство тревоги и настороженности.
        Юлия бездумно глядела в ночь. Хотя нельзя сказать, чтобы так уж бездумно. Од-на мысль постоянно вертелась в голове. Даже не мысль, а бледная тень этой самой мысли, мыслишки, скорее всего. И вертелась как-то вяло, медленно, лениво, нехотя что ли или нерешительно, то уходя, то возвращаясь назад. Словно бы извиняясь за свою назойли-вость и за некоторую свою "крамольность".
        Мысль эта была о звонке Арефьева и своем отношении к предстоящей с ним встрече. То, что Арефьев решиться на попытку овладеть ею - сомнений не вызывало. Но и возмущения или хотя бы какого-нибудь протеста, морального там или этического - не вы-зывало тоже
      И это неожиданное открытие одновременно и удивляло ее, и не удивляло. Как будто внутренне для себя она этот вопрос давно уже решила и только лишь ждала момен-та для его осуществления. И решила однозначно. И это однозначное означало самое эле-ментарное - да! И ничего иного. Но почему - да?! Что, Арефьев ей нравится? Да нет , ни-чего особенного она к нему не испытывала. Легкая симпатия - это, пожалуй, есть. Что-ни-будь еще, по существенней – вряд ли! Но, во всяком случае, антипатии, неприязни к не-му у нее - нет. А это уже - кое что, это уже – не мало! Но не мало для чего?! Пожалуй, только для одного - для секса. И ничего для другого Так что же получается ? А получается то, что она, в общем-то согласна или, скажем так - не слишком уж и против, если, конеч-но, будет попытка. А то, что попытка будет - сомнений никаких. Значит, вывод напраши-вается однозначный – ей понадобился любовник, так называемый "бой френд", молодой, энергичный и даже почти симпатичный современный, деловой человек Зачем? Для чего? Ей что, мужа не хватает? С ним-то теперь - как?! Ведь он, как ни крути, - ее первая и большая когда-то любовь...Вот именно, когда-то.. А сейчас тогда он для нее - кто? Кто?!
       
        Поставить точку - не хочу,
        А запятую - невозможно.
        Опять вопрос, опять - молчу,
        Ведь восклицать - нам слишком поздно.
       
        Начала помню - белый стих,
        Потом роман возник в два тома,
        Теперь вот - проза, спад, тупик,
        Здесь многоточье - несерьезно.
       
        Оставить прочерк - не хочу,
        Нам двоеточие - награда,
        Поставить точку - не могу,
        Я запятой была бы рада...
       
        Стихотворение возникло в голове мгновенно и все целиком сразу, как будто выс-ветилось на неведомом каком-то экране. Его и читать не надо было. Оно появилось уже прочитанным.
  -- Господи-и! – подумала Юлия, - только стихов мне сейчас не хватало. Столько
лет не появлялись - сейчас-то зачем?! Да еще - такие!
        Юлия вздохнула и даже зажмурилась, словно прячась от этого мутного потока не слишком приятных для нее и болезненно уничижительных для ее совести мыслей и даже тряхнула головой, как бы сбрасывая с души их давящий груз. Но мысли не уходили, они возвращались опять и опять, и все к одному и тому же, словно "влекомые" не слишком здоровым любопытством к этим, неожиданно открывающимся вдруг, жутковато пороч-ным, но такими притягательными перспективам ее будущей жизни...
        Сколько так простояла Юлия, не шевелясь, словно в каком-то забытьи, уставив-шись невидящим взглядом в черноту бездонной ночи, она не знала. Время как бы остано-вилось для нее и совсем перестало существовать.
        Но вот город начал медленно пробуждаться, постепенно приходя в себя . Еще ви-села над городом зыбкая тишина и ни что не пыталось нарушить его сонного забвения, но кое где уже начали зажигаться окна, белыми, размытыми пятнами вспарывая мрак ночи. Россыпь этих пятен была настолько реденькой и робкой, выглядела так сиротливо и беспомощно на фоне океана черноты, низвергающегося сверху, что Юлия ощутила в сердце тихую, щемящую душу грусть. Однако со временем светлых пятен от зажегшихся окон становилось все больше и больше. Они "кучнели", уплотнялись, росли, сливались друг с другом, образовывая целые участки осветленного пространства, решительно вытесняю-щие темноту из пространства города. И вот уже победные фанфары ревущих моторов го-родского транспорта разорвали застоявшуюся тишину ночи. Город проснулся, наступало новое утро нового рабочего дня..
        --Ну, что ж, пора собираться на работу, - подумала Юлия, - Пора начинать умывать-ся, наводить утренний "марафет", готовить завтрак, поднимать мужа и... потом идти. Ку-да? В будущее...Конечно же - в будущее. Ведь у женщины есть только настоящее и – бу- дущее. Прошлого у нее - нет. Женщина живет только настоящим