Adorable Yulie

ехали в эту его квартиру и несколько часов проводили в постели. И здесь Юлия добросовестно отрабатывала будущую свою должность, тщательно выполняя все сексуальные желания, просьбы и капризы Арефьева. А они, учитывая "небогатость" сексуальных фантазий Арефьева, не отличались слишком уж большим разнообразием. Поэтому Арефьев обзавелся целой коллекцией "порнокассет" и любил, лежа в постели с Юлией, пробовать повторить с ней то, что они видели на кассетах. Юлия, при этом, особенно не возра-жала и охотно подчинялась Арефьеву.
        У нее к этому времени неожиданно и вдруг проснулось сексуальное любопытство и пробудился сексуальный интерес к различным способам и методам секса, которые широко и красочно демонстрировали эти кассеты. Раньше ничего подобного за собой она не замечала. Раньше ей было абсолютно все равно, как заниматься сексом. Ей вполне хватало и того, пусть даже примитивного, традиционного секса, который она получала от своего мужа. Теперь же ей в основном требовалось разнообразие и только разнообразие. Не сам секс, как таковой, а именно его многочисленные, порой даже умопомрачительные варианты. Ей хотелось и ее тянуло попробовать и опробовать все. Что она и делала с нескрывае-мым для себя и Арефьева удовольствием. И была собой чрезвычайно довольна. Если есть любовник, его надо использовать по максимуму. Только так и не иначе! Только по макси-муму! А для чего же тогда, позвольте вас спросить, нужен любовник, если не для этого?! Ведь с мужем подобные вещи делать неудобно и... стыдно! А с любовником можно все и нужно делать все. Именно все то, что придумало человечество для получения сексуально-го наслаждения от партнера...
        Они постепенно привязывались друг к другу. Она научилась раскрепощать Арефьева, вселять в него мужскую силу и мужскую уверенность Он становился в сексе активным, напористым и даже жестким, словно наверстывал что-то упущенное или утерянное в далеком своем прошлом. И секс с ним начинал все более и более нравиться Юлии. Ей понравилось иметь любовника. И она уже не жалела о сделанном тогда шаге на-встречу Арефьева
      Муж, конечно же, ни о чем не догадывался. Да и как ему было догадаться, если поведение Юлии дома коренным образом изменилось к лучшему. Она стала ласковой, доброй, заботливой и очень, очень внимательной ко всем членам ее небольшой семьи. Дом буквально сверкал чистотой, а кухня – заблагоухала ароматами превосходно приготовленной деликатесной еды, которой она стала частенько баловать своих домочадцев, основательно потеснив за плитой мужа. Атмосфера дома коренным образом изменилась и стала комфортной для всех. И в постели с мужем она теперь была совершенно другой. Другой не внешне, а внутренне. Она очень чутко стала реагировать на настроение мужа, угадывая и предугадывая его тайные сексуальные желания и охотно шла ему навстречу, делая всегда именно то, что он хотел, ненавязчиво и тонко подыгрывая ему, помогая ему там, где у него не все сразу получалось.
        Муж ничего этого не замечал. Он видел только одно, только то, что ему демонстрировала Юлия. То есть, то, что очень важно для каждого мужчины, для его внутреннего мужского самоутверждения в этом, уже не молодом возрасте. Он видел, что секс у него со временем становиться не хуже, а лучше, мощнее, продолжительнее, ярче и разнообразнее. Короче - великолепнее. И жена теперь всегда бывает довольна его сексом. Естественно, что он всерьез считал все это собственно мужской заслугой, повеселел, стал заметно уве-ренней в себе, даже распрямился как-то и по мужски - похорошел.
        Лишь дочь Юлии обмануть не удалось. С мужиками-то проще. Они дальше своего носа никогда ничего не видят. Им лапшу на уши не трудно навесить. Особенно, если по-целовать при этом. Но дочь сразу же заподозрила в поведении матери что-то неладное. И Юлия частенько ловила на себе ее испытывающий и какой-то настороженно недоверчивый взгляд. Дочь - женщина и конечно же поняла все сразу. Но молчала. С матерью на эту тему не разговаривала. Но в душе она, наверняка, оправдывала мать. Женщина женщину поймет всегда и оправдает всегда. Женщины - особое племя человечества. У них - свои за-коны поведения.. и свое понимание истины. И хотя дочь любила отца и у нее с отцом всегда были хорошие отношения, мать все-таки - гораздо ближе. И, прощая в данном про-ступке мать, дочь мысленно, сама того не сознавая, заранее как бы оправдывала и себя в собственном непредсказуемом будущем.
        Время шло. И вот наконец-то в Министерстве дело Арефьева и Юлии завершилось. Все неясности были устранены, все преграды преодолены, все формальности соблюдены. 
Приказы на Арефьева и Юлию подписаны. По этому случаю в ресторане "Прага" был уст-троен праздничный обед для заинтересованных лиц. Приглашенных было немного. Всего пять человек вместе с самим Арефьевым и Юлией. Трое мужчин и две женщины. Все – нужные люди. Все – работники Министерства. Те самые, которые принимали участие в решении вопроса Арефьева и Юлии; те самые, с которыми Юлии в дальнейшем придется иметь дело и от влияния которых во многом будет зависеть ее директорская судьба: глав-ный бухгалтер, директор финансового управления и директор управления профессионального образования.
        Юлия была в сером брючном костюме, купленном ей Арефьевым в одном из ново-модных "бутиков", в прическе от "Sonetel", куда ее тоже устроил Арефьев и выглядела бесподобно. Женщины при взгляде на нее тревожно вскидывали брови и недовольно под-жимали губы. А мужчины просто столбенели, округляли глаза и вздыхали, ошеломленно качая головой:
        -- Эх, вот это же-енищина-а-а-а..!
        Посидели они в "Праге" хорошо. От души. Много пили. Много ели. Много говори-ли, Много танцевали. Даже пели. Веселились во всю. До поздней ночи. Чуть ли не до зак-рытия ресторана. А потом разъехались по своим квартирам. Юлия с Арефьевым поехали на его московскую квартиру. И почти сразу легли в кровать. Чтобы время даром не тратить. Оно теперь - дорого..
        Арефьев был в ударе. То ли выпивка сказало свое дело, то ли грусть от предстояящего расставания с Юлией. Ведь встречи их теперь становились очень даже проблема-тичны. Как бы то ни было, но Арефьев превзошел самого себя. Он был неутомим, напо-рист и ненасытен в сексе. Усталости не знал. И Юлия с удовольствием подыгрывала ему, охотно шла навстречу, помогая и поддерживая его во все новых и новых попытках. А по-том увлеклась и сама и загорелась такими неистовыми желаниями, что страсть захлестну-ла ее. И она вновь и вновь оживляла уже вконец обессиленного Арефьева, сливаясь с ним в бешеном экстазе и оглашая темноту ночи нечеловеческими криками и стонами.
        А потом они заснули. Даже не заснули - отключились И спали долго-долго. Юлия проснулась первой. Было уже совсем светло и очень тихо. Она перевернулась на спину и закинула руки за голову. Чувствовала она себя великолепно. Следов бурной ночи не ощу-щалось совсем. Настроение - лучше некуда. Лучше - не бывает. Она лежала с широко рас-крытыми глазами, свежая. отдохнувшая, морально и физически удовлетворенная, с чистой, совершенно спокойной совестью.
        Перед ее глазами простирался потолок. Не ровный, белый, побеленный, как у нее дома. А какой-то матово-серый, даже чуточку крапчатый, расчерченный ровными светлы-ми полосами в крупную прямоугольную клетку. Необычно. Даже очень необычно. Но смотрится. И неплохо. А посередине – люстра на пять лампочек, вычурно-витиеватая, в стиле ампир, позолоченная. Непривычный какой-то потолок. Но - ничего. Ничего. Только бы люстру поменять. Немного попроще. А то уж чересчур всего там «понакручено». Тяжеловатость какая-то получается Как в церкви. А вообще-то – чужой потолок. Казенный. Не домашний. Как в учреждении, а н в квартире. Не родной. А ведь она не впервые здесь. И раньше подобных ощущений у нее не возникало. Что же тогда такое здесь с ней прои-изошло? Что изменилось? Что?!
        А произошло то, что она впервые ночевала вне дома, в чужой квартире, в чужой постели, с чужим, а не со своим мужчиной. Впервые переспала, а не просто потрахалась с этим мужчиной. И это было совсем новое ощущение ее супружеской неверности, ее суп-ружеской измены. Более весомое и более значимое. Она чувствовала, что сильно изменилась за эту ночь, как бы повзрослела на много, много лет вперед. Причем изменилась и повзрослела внутренне, психологически, духовно. И она поняла, что с этой ночи прежней Юлии больше не существует. Теперь Юлия - совершенно другая женщина, на прежнюю абсолютно не похожая. И не известно никому, что следует теперь ждать от этой женщины в дальнейшем ее родным, знакомым и коллегам.
        Рядом зашевелился и забормотал что-то во сне Арефьев. Юлия глянула на него и усмехнулась. Как он изменился за эту ночь! Только не внутренне, как Юлия, а внешне, внешне. Осунулся, глазницы запали, почернели прямо, щеки ввалились. Да-а, неплохо она над ним поработала этой ночью. Очень даже неплохо. Пососала мужичка - дай боже как! Основательно. Даже не вериться, что он смог на такой мужской подвиг. А сам-то он ожи-дал от себя чего-либо подобного? Конечно же - нет! Такое с ним наверняка впервые в жизни. Ай, да Юлия! Ай, да молодец! Оживила почти что мертвого мужика! Разбудила – спящего! Если вспомнить, какой он был с ней в первый раз, и каким стал в последний, этой ночью. Ого-го! Разница "наисумасшедшая"! Скажи кому - не поверят! Стой, а по-чему - в последний? Ты, что, Юленька, решила порвать с ним? Все - да? Хватит? Другого захотелось? Покрепче, да поактивней!! 
        Да нет! Да - не-ет! О другом пока не думалось. Но-о - наверняка будет. Все-таки - понравилось! Этого – не отнимешь! Первый блин оказался не комом. Хотя все было по-чти на грани провала Но-о, она спасла положение. Сама! Поднатужилась - и вытянула почти безнадежное дело. Молодец, Юлия! Не зря старалась Лишняя порция сексуального удовольствия никогда не помешает. И никогда не бывает излишней И если уж она исхит-ртрилась такого, как Арефьев расшевелить, да «раскочегарить», то что же тогда может получиться с другим, более молодым и активным, а, Юленька?! Ой, аж голова закружи-лась от такой картинки. Перспективы - наиневероятнейшие!
        Но-о, может, все-таки хватит, Юленька бесплодными фантазиями заниматься? А? Опомнись и спустись на грешную землю. У тебя ведь никого даже на примете нет. А ты уж все, губы раскатала. Оглянись – пусто вокруг. Во всяком случае - пока. Кроме, пожа-луй, вот этого, вчерашнего директора по финансам. Как он на нее смотрел! Какие слова шептал во время танцев! Закачаешься! Обещал в гости в колледж приехать. А от него ведь, по словам Арефьева, очень и очень многое зависит в будущем колледжа. Все его фи-нансовое обеспечение, от самого бюджета до бесчисленных там, всяких благотворитель-ных и социальных фондов. Здесь кормушка – дай боже какая! И все – в его руках! Все!
Ну, что ж. Ну, что ж. Мужчина он видный. Далеко не старый. Лет пятьдесят всего. Надо будет – пойдем навстречу. Ублажим его. И себя при этом не забудем. Для дела - можно.
        Для дела - многое можно. Многое допускается. Иначе – дела не пойдут. Застынут. Застрянут на месте. Но он - далеко. В Москве. Возможности для