родила дочь, родила от любимого человека; город, где она познала настоящее женское счастье и где прожила большую часть своей жизни, причем, прожила счастливо, в довольствии и со-вершенном спокойствии, в полном согласии, как с самой собой, так и собственной совес-тью, остался где-то в небытии, где-то далеко-далеко в прошлом.
* * *
Теперь же у Юлии было все новое, все необычное, все незнакомое, еще совершен-но непознанное и неизведанное. Новая должность с тяжелейшим грузом новых обязаннос-тей и абсолютно новой ответственности за судьбу дела, которое ей доверили и которое она по совету и настоянию своего Министерского любовника и покровителя добровольно взвалилила на собственные плечи. Новый рабочий коллектив, во много раз превышающий прежний; новый уровень ее отношений с членами этого коллектива, как их начальника и их руководителя. Все.. все...все... новое...Порой даже...катастрофически и чудовищно но-вое, пугающе и страшно...новое. То новое, которого лучше бы и не было... никогда бы и во век бы - не было..
Как и эта ее новая личная жизнь. Свободная, ни от кого и ни от чего не зависящая, никому и ничему не обязывающая. Свободная от всех и даже ... от себя. Вольная женщи-на. Как птица в небе. Лети, куда хочешь, Делай, что хочешь. Люби, кого хочешь. Ты - сво-бодна-а-а-я! Свободная до тошноты, до головокружения, до долгих бессонных часов в ночи и сбитых простыней на кровати, свободная до жутчайших мыслей о собственной не-нужности на этом свете, о гвозде в стене и веревке на шее...
И пустота на душе. Порой такая, что волком бы завыла или головой о стенку заби-лась бы в сумасшедшей истерике, если бы только гордость позволила. Но нет, не позво-ляяет. И потому старательно делаешь вид, что не прислушиваешься вечерами к телефону, который упорно не желает звонить, а если и звонит, то почему-то от совершенно не нуж-ных тебе людей: и не пытаешься в напряженной тишине пустой квартиры ловить случай-ные шаги у входной двери. Потому что нет этих шагов. И быть не может. Даже самых-пресамых случайных...
И все чаще почему-то начинаешь себя ловить на мысли о том, что свобода для женщины - это самое противоестественное для нее состояние на свете, потому что эта са-мая свобода вдруг неожиданно начинает переходить в самое элементарное одиночество, в пустоту, в ничто, в собственную ненужность, в бессмысленное и убого унылое существо-вание. Женщина не может и не должна быть одинокой. Женщина - родоначальница жизни на земле, и ее одиночество – это апогей бессмысленности всего происходящего вокруг. Так – не должно быть! Так - не может быть!. Если женщина одинока - зачем тогда все?! Ведь женщина - основа, связующее звено всего живого на земле. Если она - одинока, то вся жизнь человечества на земле начинает терять элементарнейший смысл своего собст-венного существования.
Поэтому говорить о личной жизни Юлии после ее переезда в Москву тоже не име-ет никакого смысла. Не было ее у Юлии, этой самой личной жизни. Ни-ка-ко-й. Абсолют-но. Ни малейшего на то намека. Искать даже не стоит. Впустую все. И сексуальной жизни у нее тоже не было. Так, одно лишь жалкое подобие...
После ухода мужа и последующего вскоре за этим ее переезда в Москву посто-янного мужчины у Юлии не было. Не нашлось. Не такое это, оказывается, простое дело для женщины в ее годах найти себе подходящего для общения и для секса мужчину. Нет их, этих мужчин. Точнее даже, не самих мужчин, а всего лишь претендентов на роль по-добного мужчины. Пропали мужчины. Вывелись. Усохли. Вымерли. Исчезли.
У молодых все это происходит как-то само собой, без малейшего усилия с женс-кой стороны. И не один, не два. а всегда - много претендентов. И откуда только они брались - непонятно! Но они - были! Их всегда было достаточно в окружении молодой Юлии. А сейчас - ни одного. Нет, мужчины есть, и даже – не плохие вроде бы. Но они - все заняты, все женаты, у всех семьи, дети. Для обычных, деловых и даже дружеских знакомств они вполне приемлемы. Но для близких отношений - нет, нет и еще раз нет. Так, если лишь для быстрого "перепихона" где-нибудь, когда вдруг подопрет и станет со-всем уж невмоготу - это, пожалуй. Еще можно. И то, в основном, в рабочее время и на ра-бочих местах. Примитивно, конечно же, но - все же допустимо. Иногда. Как случайность. Неожиданный такой взрыв страстей. Разовый. Для физиологического облегчения. Здесь мужчина, как унитаз во время поноса. Потому что повтор подобной попытки приносит ощущение дискомфорта и жуткой унизительности свершаемого. В первую очередь для са-мой себе. И совершенной неприемлемости, опять-таки для себя, в дальнейшем продолже-ния подобных отношений. Все истинно женское в тебе начинае т бунтовать и требовать прекращения. Хватит! Хватит! Не мелочись! Ты – не побирушка какая-нибудь! Ты – жен-щина! И помни об этом всегда! Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!! Вспомни - это лозунг Же-енщи-ны! Настоящей Женщины! Испанки! Южной, страстной, чувственной, го-рячей, умеющей любить и ненавидеть...
Но жизнь – есть жизнь. Она требует своего. И у нее собственные законы, мало за-висящие от наших желаний и наших возможностей. По совету некоторых своих новых подруг Юлия попробовала в вопросах секса перейти на современный уровень отношений между мужчиной и женщиной, то есть, использовать для этой цели профессиональных специалистов московской "сексиндустрии", так называемых, "мальчиков по вызову". Но потерпела полнейший крах. Оказалась слишком уж несовременной. Ей почему-то было очень и очень стыдно, унизительно и противно. И она прекратила эти попытки
У одной из ее новых знакомых родственница владела подобной конторой. Юлия рискнула и пару раз вызывала себе этих "мальчиков" на ночь. Конечно же, она заказывала самый лучший, пусть и очень дорогой "товар" И действительно, ребята были, что надо! Молодые, лет тридцати, крепкие, здоровые, красивые парни, с великолепными физичес-кими данными, мощнейшей эрекцией, обходительные, вежливые, отменно знающие свое дело, умеющие за короткий срок довести женщину до умопомрачительного состояния и добросовестно отрабатывающие свои высокие гонорары.
Не-е-ет, к ребятам у нее претензий не было! Никаких! Ребята были великолепны. Ребятами она осталась довольна. Претензии у нее были к себе. Только к себе. И больше - ни к кому...
Сознание того факта, что эти ребята занимались с ней сексом по обязанности, только лишь из-за денег, а не из обычной, хотя бы даже небольшой симпатии мужчины к понравившейся ему вдруг женщине или по каким-нибудь другим, но чисто человеческим причинам, выбивало ее из колеи, портило настроение, не позволяло расслабиться и нас-троиться соответствующим образом, чтобы получить хотя бы элементарное сексуальное наслаждение. Она с удовольствием глядела на обнаженные тела этих парней, любовалась их мужской статью, охотно подчинялась их виртуозным ласкам, но никак не могла выбить из своей головы эту, в общем-то элементарную по смыслу, но такую коварную по сути мысль. Воистину, это была та самая ложка дегтя, что запросто портит целую бочку меда:
-- А без денег стали бы они со мной все это делать? Или же брезгливо отвернулись
бы? И без соответствующей предварительной оплаты они бы ко мне, как к женщине и близко бы не подошли? Побрезговали бы? Может, я их, как женщина, вообще не интере-сую? И сейчас они, занимаясь со мной сексом, в душе испытывают одно лишь отвраще-ние? И только профессиональными своими ухищрениями гасят эти свои отрицательные эмоции от контакта со мной. Они - профессионалы. Чувствам своим на работе не подчи-няются. Умеют делать свое дело, независимо от того, с какой женщиной их в данный мо-мент свела эта их работа...
И она прекратила эти свои сексуальные эксперименты. Не смогла перебороть себя.
И остался у нее лишь один доступный ей мужчина. Тот саамы директор финансового уп-равления Министерства, Юрий Сергеевич Долгополов. С ним у Юлии хоть что-то да по-лучалось приемлемое и для души, и для тела. В течении этих последних, таких долгих и таких непростых для нее лет. Пусть редко, пусть иногда, но все же - было.
* * *
Да, любовниками они были со стажем. Юлия понравилась ему сразу, как только их познакомили. Она еще не была тогда директором колледжа и во многом решение ее и Арефьева вопроса зависело именно от его позиции, от его помощи. И он пошел навстречу своему возникшему желанию. Пока еще только призрачному. Не просьбе Арефьева. Нет. Арефьев здесь был совершенно не причем. Он помогал не Арефьеву и даже не Юлии. Он помогал самому себе. Ему захотелось приблизиться к Юлии. Сделать возможными их встречи. Пока еще только рабочие, деловые. А все остальное решил банкетный вечер в ре-сторане "Прага", когда он впервые взглянул на нее не просто как на понравившуюся ему красивую, но совершенно постороннюю женщину, а как на желанную для него женщину, на женщину, которая ему не просто нравиться, а к которой его влечет неодолимо, на жен-щину, о которой ему хочется думать и с которой ему хочется не просто переспать, а хо-чется заниматься сексом. Заниматься много и постоянно.
И он предпринял решительные шаги на сближение с Юлией. А начал он эти ша-ги с активной помощи Юлии в совершенно новом для нее амплуа - директора колледжа. Особенно в части финансового обеспечения всех областей жизнедеятельности колледжа: и педагогической, и хозяйственной, и социальной и строительной и еще бог знает какой, не поддающейся никаким учетам и не попадающей ни в какие отчеты, но такой, оказы-вается, нужной и необходимой для процветания этого учебного заведения.
И надо ему отдать должное. Помощь Юлии он оказал очень даже существенную. Колледж при Юлии прямо-таки преобразился до неузнаваемости. Во первых, колледж по-менял название, а, значит - и свой статус. Он стал филиалом одного Московского гумма-нитарно-технологического Университета с очень мудреным и труднопроизносимым, но очень современным и модным сейчас названием. И через эту новую марку колледжа с по- мощью Юлиного покровителя, господина Долгополова, только что образованному учеб-ному заведению в Министерстве были выделении значительные средства на реорганиза-цию имеющегося колледжа областного статуса в новое учебное заведение, но уже Феде-рального статуса.
Средства эти Юлия ис пользовала умело и по хозяйски. Она заключила договор с одной строительной фирмой и те за короткий срок основательно перекроили весь первый этаж здания колледжа. Ведь не только театр начинается с вешалки. С подобных прозаи-ческих "вещей" начинается любое административное или учебное и даже лечебное заве-дение. Любое, куда приходят люди на длительное время. И не важно для чего. Для рабо-ты, для учебы, для лечения или развлечения. Всем им надо раздеться, сходить в туалет, привести себя в порядок, перекурить и т.д. и т.п. И от того, в каких условиях все это при-ходится делать, зависит слишком многое в нашей жизни, а не только лишь одно наше с вами настроение.
Поэтому вход в фирму, учреждение или учебное заведение должен всегда выгля-деть броско и парадно-заманчиво. Вход должен
