селиться многодетные и шумные семьи смуглолицых гастарбайтеров, поскольку комнату в такой квартире снять дешевле.
«Никаких мигрантов там нет. Это тихая квартира», - заверил Григория представитель агентства. И в самом деле, когда Григ вместе с риэлтером первый раз посетил приобретаемое жилище, в квартире было тихо. А еще порадовало Кручина то, что окна его комнаты находились не на солнечной стороне. Квартира, где он до этого времени проживал с матерью и бабушкой (по материнской линии), была щедро питаема лучами огненного светила, потому в жаркие летние дни в ней ощущалась нестерпимая духота. А в этой коммуналке от солнца можно было спастись. Тем более что от бесцеремонного и навязчивого золотого шара квартиру защищало большое раскидистое дерево, приветливо махавшее ветвями Григорию, пришедшему на осмотр жилья. И к природе можно быть еще ближе, выйдя на балкон, хотя и маленький, но все-таки приглашающий к общению со свежим воздухом.
Кроме Чуваша, переносить домашний скарб помогал Григу и другой приятель - Костя. Когда все вещи Кручина уже нашли приют в комнате, Костя сказал новоселу:
-Ну, я пошел, Григ!
-А праздновать не останешься?
-Меня Светка дома ждет.
Григ и Чуваш понимающе покивали головами. С тех пор, как Костян женился на Светке, в разных там посиделках с поглощением алкоголя он больше не участвовал. Это не то что раньше, когда они все вместе сидели в старом парке и выпивали, не без риска быть застигнутыми врасплох милицией. Эх и кайфово же им было! И девчонки какие-то с ними тусовались. Костян песни Высоцкого под гитару пел. И не только Высоцкого, а еще какого-то полубарда, полурокера, фамилию которого Кручин не запомнил. Зато впечатляли песни этого исполнителя – байки о всяких исторических личностях, облечённые в куплетную форму. Вся компания с упоением слушала. Григорий воспринимал вокальный порыв друга неоднозначно и недовольно морщил нос, когда его приятель фальшивил. Понятное дело, Кручин-то музучилище по классу баяна закончил – уши у него подготовленные. Но, по мере увеличения количества выпитого, критическое настроение у Кручина сходило на нет, и он даже готов был под какую-нибудь сентиментальную песню пригласить на танец понравившуюся ему девчонку из тех, которые были рядом. До танца, как правило, дело не доходило. Однако обхватить объект интереса за плечи или за талию Григу иногда удавалось, особенно когда сам объект был не против.
Но Светка, на которой женился Костя, была не из их развеселого общества. Не нравились ей знакомые избранника. А сейчас, когда она находилась на сносях, Костя старался не нервировать супругу – возвращался домой вовремя.
А Григ и Чуваш стали вдвоем праздновать новоселье.
-Попробуй хорошей водочки. Это не та бормота, которую ты пьешь все время, - говорил Кручин, ставя на стол бутылку с надписью «Крюкофф».
Затем на столе появилась копченая колбаса вишневого цвета, клинообразный кусок сыра и плитка шоколада.
Теперь Григ мог приводить в комнату, являющуюся его собственностью, кого хочет и делать там что хочет. Всей своей музыкальной душой любил Кручин свободу. Вот теперь сидит он и выпивает с приятелем в цивилизованных условиях, на своей личной территории, а не где-нибудь среди общественных кустов, откуда в любой момент появятся сверкающие бляхами патрули и здорово помешают приятному времяпрепровождению.
Надо сказать, что Григория, за пребывание в пьяном состоянии на улице, забирали четыре раза в год. Чуваша за то же самое задерживали тоже до четырех раз, но – в неделю.
Вот поклонник дешевого вина, в данный момент вовсю приналегший на водочку, и делился таким опытом с Кручиным.
-Ты, Григ, еще не был в третьем отделе милиции?
Григорий произвел отрицающее вращение головой.
-Так вот, - продолжал Чуваш, - попасть туда я тебе рекомендую.
-Ты что, лишнего дернул, раз мне в мое новоселье такую лажу желаешь?! – возмутился Кручин.
-Нет, я тебе плохого не желаю. Третий отдел, по сравнению с другими ментовками, лучший. Там спальные места предоставляют отдельные. Скажу честно, я там даже отдохнул.
-Смени тему. Мне о ментовском гостеприимстве слушать не хочется, - проговорил Григ и откусил бутерброд с сыром, очень приятным на вкус: ради новоселья Григ не поскупился на хорошую еду.
Чуваш поднялся из-за стола и с криком: «Я – вор в законе! Кто тут на меня?!» вышел в коридор.
Конечно, никаким вором в законе Чуваш, недоучившийся студент политехнического института, работавший теперь дворником, не был. Иногда так его заносило по пьяной лавочке.
Григ, по опыту зная, что от приятеля можно ожидать более буйных действий, затащил его в комнату.
-Ты чего орешь, дурак?! Хочешь, чтобы у нас с тобой проблемы были?
Чуваш продолжал нести околесицу, что он «авторитетный пацан» чуть ли не мирового масштаба: мол, с каким-то Закиром он аж два раза поздоровался, а некий Федя Маленький Чувашу за то, что тот его машину помыл, даже бутылку коньяка презентовал с автографом на этикетке.
Григ начал вытаскивать приятеля на балкон, дабы свежий воздух выветрил из головы Чуваша всю блатную романтику.
Но на балкон куражившийся гость так и не попал: он рухнул на пол и, что называется, выключился.
Кручин, облегченно вздохнув оттого, что Чуваш в таком пассивном состоянии вряд ли набедокурит, пошел на кухню, дабы согреть чай.
Только он включил газ, как ощутил на плече чью-то тяжелую ладонь.
-Слышь, браток, это ты себя вором в законе назвал?
Григорий обернулся. Около него стоял довольно крепкий мужчина лет сорока с короткой стрижкой. Из одежды на этом человеке были только спортивные трусы.
Ничего чудовищного в облике подошедшего типа вроде бы увидеть нельзя, но ладонь, которую он еще не спешил убирать с плеча Грига, была напрягающе тяжела.
-Нет. Не я, - судорожно ответствовал Кручин.
-А кто же? – незнакомец немигающим взглядом стал сверлить Григория.
-Да так… Заходил ко мне дурак один…Ненормальный. Больной.
-Его счастье, если он ненормальный, - развязно проговорил человек в спортивных трусах. – А вообще, нельзя, по понятиям, самого себя вором в законе называть, если тебя не короновали. За это можно вот что получить…
Незнакомец взял с кухонного стола нож и чиркнул им по воздуху. Григ от этого движения похолодел.
-А где сейчас твой ненормальный? – спросил крепыш с ножом в руке.
-Он…Он…уже уехал, - соврал Кручин.
А что еще говорить! Мужик с ножом выглядел небезопасно.
Но тот выдвинул ящик стола, бросил туда нож и задвинул обратно.
-Пусть перышко тут лежит. Без надобности его лучше не доставать. Если б оно на столе не валялось, когда я с женой ссорился, то я бы его не схватил и потом меня не закрыли на девять лет… А я не хотел ее убивать…Не хотел! – сорвался на крик незнакомец, говоривший до того ровным, спокойным голосом. – На душе тяжело. Совесть меня терзает.
После небольшой паузы крепыш продолжил:
-Мы теперь с тобой соседи. Меня Геной зовут. Тут я немного волю нервам дал. Меня такой тяжкий грех мучает. Но и без понтов я, извини, не могу. Право на них имею. Все-таки меня девять лет учили по понятиям жить, хотя раньше я к уркаганам никакого отношения не имел. Случайно загремел из-за ножа проклятого, под руки попавшего. У меня вся кожа без единой наколки. Не дал я зоне клеймить себя. Но на работу никуда не могу устроиться из-за судимости. В безработных хожу.
Григорий тоже представился соседу и предложил отпраздновать новоселье. А из закипевшего чайника он налил кипяток в свою кружку и бросил туда пакетик «Принцессы Нури». Пусть чай пока стынет.
Затем Григ сходил в свою комнату, принес оттуда еще не откупоренную бутылку водки, колбасу, сыр и хлеб. Заодно посмотрел, как чувствует себя Чуваш. Тот все еще пребывал в полном алкогольном ауте. Только бы и дальше он был таким тихим. А то сосед больно серьезно к словам придирается. Не надо заставлять человека нервничать. Он ведь и так в жизни много претерпел…
-А ты сам чем занимаешься? – спросил Гена Кручина, после того, как выпил вторую рюмку.
Григ, начавший свое торжество раньше соседа, пил уже не водку, а прихлебывал чуть подстывший чай. Главным для него
сейчас было дать возможность выпить Гене, задобрить его угощением.
-Я концертмейстер в музыкальном училище.
-Квартирмейстер?... В училище?... Это типа того – ты студентов на квартиры определяешь?
Кручин засмеялся. Пришлось объяснить:
-Не квартирмейстер, а концертмейстер. Это музыкант, который подыгрывает певцу или хору в концерте. Я работаю концертмейстером у народного хора. Студенты-хористы поют, а я играю.
-А если я петь буду, ты мне подыграешь?
-Легко.
Григ сходил в комнату за баяном. Заодно еще раз посмотрел, как там Чуваш. Он по-прежнему спал. Только слегка подрагивал ногами. Видимо, снилось ему что-то беспокойное…
Кухня наполнилась мелодией популярной криминальной песни «Мурка».
-Слышь, не надо этот блатняк играть, - оборвал игру Грига
Гена. – Не прет мне такой репертуар.
Кручин удивился. Чуваш, претендующий быть на понтах, очень любил блатные песни. А этому отсидевшему, бывалому мужику они не по вкусу.
-А какие песни ты любишь? - спросил Григорий.
-Вообще-то, я «Айрон Майден» люблю, «Металлику». Но на баяне, понятно, такой музон не прозвучит. Так что ты сыграй что-нибудь русское народное.
Григ заиграл мелодию «Из-за острова на стрежень».
Сосед заголосил. Кручин про себя отметил, что поет бывалый
человек не так фальшиво, как друг Костя, хотя голос у него осипший. Григ тоже запел, подстраивая вторую партию. Эх, советовали же Кручину в свое время заняться вокалом! Да только
времени у него на это не было.
К концу их песни на кухне возник сержант милиции.
Григ спешно нажал на баяне последний аккорд, поскольку песню все же нужно завершить, и сказал пришедшему милиционеру:
-Мы ничего не нарушаем. Петь имеем право до десяти вечера.
И сержант и Гена засмеялись. Последний успокоил Кручина:
-Это тоже сосед. Василием его зовут. Он в милиции работает.
-Присоединяйтесь к нам! – с подчеркнутым доброжелательством пригласил стража порядка Григ.
-Вообще-то, я только – пиво… Но с хорошими людьми можно и что покрепче, - сказал Василий. – Вот пойду переоденусь.
Пока милиционер ходил переодеваться, Гена его охарактеризовал:
-Этот мент – нормальный. Он всего лишь водителем работает – мелкая сошка. Никого в тюрягу не закрывает. А так бы я с ним и разговаривать не стал.
Милиционер вернулся в сиреневых тренировочных штанах. Как и Гена, он предпочитал оставаться с голым торсом.
Григ, по примеру соседей, тоже решил снять рубашку. Нечего париться! Подумаешь, какой фанат этикета выискался!
Втроем они еще немного выпили и попели. Правда, Григу послышалось, что к их пению иногда присоединялся четвертый. По всей видимости, им из комнаты подпевал Чуваш, периодически просыпавшийся. Это обстоятельство Кручина несколько настораживало, и он от волнения нажимал иногда не те кнопки на баяне и с тревогой поглядывал на нож, который был снова извлечен из ящика стола и которым Гена нарезал колбасу.
Но изрядно
