мелодия. Кто-то, виртуозно играя на рояле и скрипке, дарил ее окружающим.
Он пошевелил ногой, но резкая боль, как удар молнии, вырубила его. Проснулся он в просторной комнате от луча солнца, который медленно спускался со стены на его лицо. Подняв глаза, увидел череду портретов, написанных маслом и акварелью. Внимание привлекло карикатурное изображение горбоносого мужика. Дед был далек от искусства и не мог предположить, что лежал под единственной карикатурой самого Вивальди, чьей музыкой вчера был очарован.
Дед пролежал два месяца в доме местных аристократов, которые любезно предоставили ему не только крышу и пищу, но и первоклассное для того времени лечение. Семейный доктор приходил раз в три дня, осматривал рану. Два месяца, проведенных в роскошном доме, не прошли бесследно. Дочь хозяина Мария влюбилась в него, да и сам дед отвечал ей взаимностью.
Выздоровев, он ушел к партизанам, а в конце войны встретился с Марией в Милане. Целый месяц был в их распоряжении, а в последний день они вместе сходили в знаменитый Миланский театр на концерт музыки Вивальди «Времена года». Там, в театре, Мария подарила ему серебряную цепочку с очень красивым кулоном: два сердца. На одном выгравировано МR, на другом – RIM. На втором таком же кулоне, который она оставила себе, буквы были расположены в другом порядке.
- Почему RIM, а не RM?- спросил он тогда у девушки.
- - Потому что ты русский. И, вдобавок, наверное, разведчик. Разве ты скажешь мне, как тебя зовут! Вот я и написала Русский Иван, или Роберто Итальянский, - опуская глаза, ответила Маша, как он ее называл про себя.
- С чего ты взяла, что я русский?
- В первый день, когда тебя занесли в дом, у тебя была высокая температура, ты был в беспамятстве, сквозь итальянские слова проскальзывали русские. А я немного понимаю этот язык: моя мама, дочь белогвардейского офицера, - из питерских дворян. Она меня научила говорить и даже петь по-русски. Кстати, она поняла сразу, как только тебя внесли, что ты русский.
Эта встреча была последней. Дед часто видел Машу во сне и слышал ее тихое пение на ломаном русском языке. Порой ему казалось, что вот сейчас он откроет глаза - и она войдет, вся в лучах солнца… Но, к сожалению, встретиться им больше не было суждено. Она осталась сном, несбыточной мечтой, и только кулон с двумя спаянными сердцами напоминал ему о жгучей итальянке. Да еще музыка Вивальди, которую он полюбил навсегда.
Дед не пропускал ни одного концерта с музыкой великого мастера, но больше всего любил его произведения, посвященные временам года. Правда, с возрастом стал истолковывать это произведение как жизнь человека от рождения до смерти, разделив ее на четыре цикла.
Родовое гнездо
Теплый шершавый язык и грудное урчание кота разбудили его. Солнце высоко поднялось, освещая комнату.
- Черт подери, а я, кажись, заснул в ее доме. Надо бы съездить в больницу.
Зазвонил телефон.
- Бонджорно, Мари-Терез, – прозвучал женский голос.
- Бонджорно, синьора, – ответил он.
Женщина перешла на плохой русский:
- А где Мари?
Алексею не очень хотелось врать чужому человеку, да еще, определил он по голосу, немолодому.
- Вы не беспокойтесь, с ней все нормально.
- А что такое, вы кто?- с тревогой в голосе заговорила женщина.
- Я Алексей, знакомый вашей дочери.
- Ho Мари мне не дочь, а… как это по-русски - я большая мама, бабушка. Вы, Алексей, вместе работаете?
- Нет, просто знакомый.
- Но она мне не говорил об этом. Я позвоню потом. Ариведерчи.
Долгий гудок раздался в телефонной трубке.
Алексей посмотрел на часы: десять ровно. Надо бы заехать в больницу, но вначале домой.
Он помчался в родное Подмосковье, в свое родовое гнездо. Оставив машину во дворе, прошелся по влажной дорожке, приметив, где нужно бы пройтись газонокосилкой. Постоял, глубоко вдыхая аромат осенней листвы, открыл все ставни и вошел в дом.
Дом он любил, но он каждый раз наводил грусть воспоминаниями о деде. Стряхнув пыль со стула, присел у тумбочки с дедовским патефоном. Достал пластинку и осторожно, словно на драгоценность, поставил на нее иглу. Пластинка будто старалась выдавить из себя мелодию, но потом музыка полилась, наполняя комнату чем-то прошлым.
На втором этаже Алексей зашёл в дедовскую спальню и остановился как вкопанный перед несколькими фотографиями. В середине висело фото, где дед с итальянкой, а над ним - цепочка с кулоном. Он бережно снял ее, положил на ладошку. Долго рассматривал, стараясь представить молодого деда и красивую южанку вместе. Музыка поплыла, давая понять, что пластинка окончена.
Он положил кулон в карман, вышел на крыльцо, глубоко вдохнул почти хрустальный воздух, сел за руль и нажал на газ. Машина нехотя рванула с места. По дороге в больницу он заехал на рынок и купил охапку осенних цветов и фруктов.
Больница
- Молодой человек, вы куда? Сейчас вас никто не пропустит, приходите вечером после пяти, – строго сказала медсестра.
- Но мне срочно нужно увидеться. Пожалуйста! Я на пять минут, – уговаривал он.
- Ну, ладно, только пять минут.
Тихо приоткрыв дверь палаты, он положил цветы на тумбочку и присел на стул. Больная спала, он тихонько взял ее тонкую руку своей мускулистой рукой. Она приоткрыла изумрудные глаза.
- Простите, Мария -Терезия, как вы себя чувствуете? – тихо спросил Алексей.
- Спасибо, только болит голова.
- Немного подлечитесь - и все пройдет.
- Грацио.
- Вам звонили.
- Да, я знаю. Это бабушка. Они скоро приедут с дядей и все вам расскажут.
Алексей положил медальон ей на ладошку.
- Я рада, ваш дед его сохранил.
- Да, но деда, к сожалению, уже нет.
- Жаль, но мы так и предполагали: ведь ему уже было бы под сто лет. Моей бабушке только 85, и она молодец, ещё хочет навестить могилу вашего деда. Вы не скажете, как его зовут?
- Иван, ваша бабушка была права. Вы даже не предполагаете, насколько она была права.
В палату заглянула медсестра и безоговорочно стала его выпроваживать.
- Я приеду вечером, – заторопился Алексей.
Вечером он принес зубную пасту и щетку, халат, тапочки и кое-какие вещи.
- Мари, я летчик-испытатель. Здесь неподалеку есть аэродром, там проходят испытания. Вот вам мой телефон, звоните, если что. Я там два дня буду пропадать. Кота вашего накормил, корм разложил, воду налил в несколько мисок - думаю, продержится.
- Спасибо, Алексей. А моя машина где?
- Не волнуйтесь, у вас дома на столе лежит квитанция и записка, где указаны координаты сервисной.
Дорога к …
Утром был сильный туман. Проехав заправочную, Алексей съехал в лесок и заглушил двигатель. Тропинка вела к старой церквушке с голубыми куполами. Когда-то, много лет назад, он вместе с дедом, возвращаясь с аэродрома, зашел сюда. Дед был атеистом и в Бога не верил, но тогда он робко и неуверенно открыл церковную дверь. Что он ждал, на что надеялся, о чем, быть может, мысленно просил?..
Что сейчас побудило Алексея подъехать к этой старенькой уютной обители добрых воспоминаний? Всплыли в памяти строки Осипа Мандельштама:
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
“Господи!” – сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди!
Впереди - густой туман клубится
И пустая клетка - позади…
Как это соответствовало его теперешнему состоянию! Он не мог даже представить себе, что самая тяжелая дорога – это дорога к Богу. Ему захотелось хоть чуточку изменить собственную жизнь, наполнить ее значимостью, милосердием и любовью.
Он со всеми этими мыслями доехал до взлетного поля. Встряхнулся, привел себя в порядок и, ласково потрепав серебряный бок самолета, поднялся в небо.
Два дня полета принесли ему множество чувств. Он размышлял о странном своем знакомстве с Марией-Терезией и понимал, что она и есть именно та женщина, которую он так долго ждал. Она - подарок в его судьбе.
Полеты завершились, и на обратном пути домой он все-таки решил войти в храм.
- Что надобно тебе, сын мой? – услышал Алексей спокойный умиротворенный голос.
- Я, батюшка, некрещеный. Наверное, и места мне нет здесь,– тихо отвечал Алексей.
- Ну, что ты! Мир тебе!
- Я запутался в жизни и настолько одинок, что не знаю, как жить дальше.
- Жизнь сложнее любых самых чертежных схем, сынок, но вместе с тем она становится проще, когда мы доверяем Господу, сверяем свои поступки с Его учением. Вот почему так важно читать Священное Писание, чтобы заповеди Божии действительно были начертаны у нас на скрижалях сердца и руководили нашими мыслями и поступками.
- С чего начать мне, батюшка?
Я рад, сынок, что ты пришел к нам - значит твой первый шаг к вере уже сделан, и это замечательно. Вера должна быть в деле, а дело должно быть в вере. Креститься тебе надобно. Христос говорил: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». Тебе крещение необходимо для спасения. Крещение – это новое рождение для духовной жизни.
Батюшка погладил Алексея по плечу и попросил подождать.
Не торопясь, он пошел в сторону алтаря, и через несколько минут пришел с книгой:
- Возьми, сын мой, пусть она будет твоей путеводной звездой. Эту библию мне когда-то подарил мой учитель и наставник. Видишь, она старая и потертая, - переворачивая пожелтевшие страницы, сказал старец, протягивая Алексею дрожащей сухой рукой священную книгу. - Мой конец близок, но я буду знать, что она поможет еще одной заблудшей душе встать на путь истинный.
- Спасибо, батюшка, я обязательно к вам приду.
Внутреннее счастье
Вечером Алексей заехал в больницу к Марии-Терезии, но ее выписали домой.
Ему было неудобно звонить ей и тревожить, он решил отложить звонок на завтра.
Рано утром он был уже у батюшки, который провел ритуал крещения и выступил в роли восприемника, став крестным. После крещения Алексей вышел во двор церкви. Кто-то сзади потянул его за кожанку.
- Дяденька, дай денег, – несчастным голосом произнес мальчик лет шести в поношенной одежде, с грязным лицом и сопливым носом.
- Как тебя зовут? Ты где живешь? – спросил Алексей, хватая пацана за рукав. Мальчишка, выворачиваясь, пытался бежать.
- Алексей я, отпусти меня, дяденька, а живу я вот тут, возле церкви. У меня мамка больная и сестренка голодная.
- Пойдем, посмотрим на твой дом.
Алексей крепко взял за руку мальца. Тот, опустив голову, стал хныкать.
- Ну не даешь денег, так отпусти, – бубнил он себе под грязный нос.
В углу просторной комнаты приткнулась кровать, на которой лежала женщина с закрытыми глазами. В другом углу сидела девочка лет четырех, с испугом смотревшая на входящих. Женщина от стука двери приоткрыла глаза и тихим голосом спросила:
- Простите его. Что он наделал?
- Да ничего, я просто пришел посмотреть, как живет мой тезка. А чем вы страдаете?
- Да вот вторую неделю температурю, врачи хотят в больницу положить, а мне не с кем оставить детей.
- А где отец?
- Умер года полтора назад, вот мне и приходится крутиться одной.
- Так, - решительно сказал Алексей, - я сейчас отвезу вас в больницу, а к детям привезу женщину, которая в ваше отсутствие за ними присмотрит. Только вы не волнуйтесь.
Он усадил всех в машину и довез до районной больницы. Доктор внимательно осмотрел женщину, выписал лекарства и сказал, что питание ей необходимо больше, чем лекарства.
- Организм истощен, плюс воспаление легких, – подытожил
