что опять ошибки, но ведь стыдно же за кондовые тексты! Ни грамма фантазии… какую хоть музыку попросили эти… - я опустила глаза на бумажку, - продавцы тосола?
Лена пожала плечами:
- Сказали – на ваш вкус.
- И что на наш вкус?
- Ну, я подумала… что-нибудь… из Моцарта.
- О боже, - я закатила глаза. – «Предлагаем вам наш качественный и недорогой тосол для вашего автомобиля. Ваша машина вам будет благодарна». Вам, нам, наш… «Вам всем всем по семь всем семь по семь…»
- Что?
- Ничего! Ещё и под Моцарта. Пошлятина!
- Не нравится? – обиделась Викторова. – Ну, попробуй придумать что-нибудь сама, с учётом того, что запись через двадцать пять минут, - она ехидно сощурилась.
А я взяла и придумала. Ограниченная тридцатью секундами эфира, шустро сочинила текст от имени автомобиля, который устал, вспотел и хочет пить. И, как ребёнок, канючит у хозяина этот самый долбаный тосол, рассказывая, где и у кого его можно купить. Туповатый как бы папа – хозяин авто – ещё раз повторяет, где и у кого, в виде вопроса – правильно ли он запомнил. «Да, поехали!» - кричит авто и звучит весёлый клаксон. Текст наложить на проигрыш из песни «Папа купил автомобиль». Не Феллини, конечно, но и не то рекламное безобразие, которое, говоря откровенно, царило на «Форум-Москве».
На всё про всё у меня ушло пятнадцать минут, десять ещё оставалось в запасе.
Лена выслушала мой вариант, поджав губки и обиженно глядя в сторону.
- Визируй у Олега. Если он разрешит… Надо будет ещё заказчика поставить в известность вообще-то.
Я мотнулась к начальству, оправдываясь срочностью – «запись через пять минут».
Олег выслушал мою быстро рассказанную идею, а заодно и в бешеном темпе высказанное мнение про нашу рекламу вообще. Красная, возбуждённая и злая, ведь голова никак не проходила и вообще… критические дни. Начальство посмотрело на меня нежно, насколько вообще было способно не иронично или зло смотреть на живых людей, и заявило:
- Лапушка моя, наконец, ты появилась в нашей жизни! У меня руки не доходят, а Ленка, дура, не понимает – я ей тысячу раз говорил, что блюю от нашей рекламы. Ты придумала ролик, клип, произведение рекламного искусства, сечёшь?
- Ой.
- Не Каннские львы, конечно, не заносись. Но хоть что-то. Кстати, а озвучить сможешь? Сумеешь за машину сказать?
- Думаю… да.
- Мужской голос… у меня ни минуты времени!
- Да Мишку попрошу. Одна фраза, делов-то!
Олег показал большой палец.
- Давай, вперёд! С заказчиками пусть Ленка поговорит. Этим олухам повезло: за те же деньги они получат не объявление, а рекламный ролик! И ещё ей передай: пусть разрабатывает новый прайс, а ты займёшься придумыванием сценариев и всем прочим. Топай, действуй!
Вот так тогда всё рождалось, создавалось – сходу, с колёс, и занимались этим все, кто хотел, решался и мог. Никого не зажимали, критерий один: получается или нет. Можно ли на этом заработать? Тебе дают «зелёный свет» - иди и делай, дальше только от тебя зависит, сумеешь ли доказать, что твой маленький триумф не был случайностью, либо выяснится, что работать в потоке, постоянно и не снижая скорости, ты не способен или слишком ленив.
Обалдевшая, я развернулась и пошла к себе не неверных ногах, слегка вздрагивая, как от разрядов электричества. Даже голова с перепугу прошла. Что сейчас произошло? Я теперь кто? Рекламный деятель, творец и придумщик?
Мне прибавили зарплату, за каждый рекламный ролик платили гонорары по «гонорарной смете», где появилась отдельная статья «производство рекламных спотов». Поскольку творческой стороной реклам я занималась как жнец и на дуде игрец, то получала гонорары и в качестве сценариста, и в качестве режиссёра, и «голоса». «Голос», как внезапно выяснилось, у меня очень даже хорош для эфира, а артистичность откуда-то взялась.
Мишка, звукореж, тоже хорошо кормившийся с рекламы, очень радовался, когда я приходила к нему с бумажками и идеями для роликов. В итоге нам выделили специальное время – сразу несколько «окон» в течение дня, когда шли заранее записанные передачи, повторы или концерты. И запись наших реклам теперь тоже считалась святым временем, ведь отныне мы не просто начитывали объявления, а делали качественные ролики, которые заказчики могли у нас выкупить и использовать по своему усмотрению. В зарабатывании денег на рекламе дела у «2FM» пошли в гору очень даже шустро.
Это было удивительно забавное время! Для меня. Я весело зарабатывала свой хлеб, каждую минуту получая удовольствие от процесса.
Помню, как почти на ходу придумалась и писалась в студии реклама фирмы, оптом торговавшей нашими, не импортными, сигаретами. Хронометраж тридцать секунд: назвать фирму, перечислить марки сигарет, которыми она торгует, номер телефона повторить дважды, но заказчики попросили придумать какой-нибудь запоминающийся заход, «чтобы прикольно!». Ну, я придумала:
(томный женский голос): Мужчина, угостите даму сигареткой!
(игривый мужской голос): Прошу, но я курю только отечественные.
(женский): Отечественные? (чирк зажигалки) Прекра-а-асно!
Дальше вступала лирическая музыка, на фоне которой шла необходимая информация. Ровно тридцать секунд.
То, что тогда творилось в студии, надо было записывать отдельно и на видеокамеру – для памяти. Но кто же знал, что случится целый спектакль?
На мужские голоса с некоторых пор мы могли себе позволить приглашать не очень известных и мало занятых, но всё-таки профессиональных артистов, которые в те годы с безумными глазами носились в поисках заработка – любого! Актрисы не надобились: львиную часть рекламных роликов озвучивала я сама, иногда просила помочь Веру – когда нужны два женских голоса или меня в эфире становилось слишком много, необходимо было «разбавить».
На «игривый мужской голос» рекламы сигарет пригласили весёлого балагура – немолодого театрального артиста. Он взялся за новое для себя дело со всем пылом творца! В итоге всех присутствовавших (меня, Мишу, Веру и ещё пару человек, случайно оказавшихся в студии) раззадорил своим энтузиазмом и актёрским зудом: попробовать разные варианты, поэкспериментировать с образами. Мы дофантазировались до системы Станиславского, придумывая биографии, характеры и внешний вид «персонажей». Как мы хохотали! Было сделано, наверное, дублей тридцать, плёнку нагло не экономили. Выделывались и так, и сяк, и с откровенными интонациями шлюхи аля Манька-облигация, или мужской персонаж вдруг начинал гундосить и грассировать… Внезапно моя «героиня» на последнем слоге «Прекрасно!» закашлялась, как заправская туберкулёзница, харкающая кровью.
- Заказчик нас расстреляет! - сгибался пополам от хохота стоящий за пультом Миша.
- Твою мать, самый удачный дубль! – кричал актёр с совершенно серьёзным видом. – Кашель был просто непередаваемо правдоподобен и органичен! Когда речь о сигаретах «Ява», может ли быть иначе? Эти идиоты ничего не понимают в искусстве!
Заказчик остался премного доволен. Разумеется, никакого кашля и грассирования в ролике не осталось, но то, что у нас получилось, было весёлым, хулиганским и очень симпатичным! Радийщики с других станций, многие рекламщики долго вспоминали тот аудиоклип, как пример «удачного попадания в целевую аудиторию» и «запоминания слушателем предмета рекламы».
В день зарплаты за всё веселье и удовольствие я ещё получила недурной гонорар. Деньги мне даже немного неловко было брать: я ведь так классно провела время, да и сама придумка далась мне легко.
Однажды за один день пришлось научиться читать рэп! К счастью, не в одиночку, а вместе с другим приглашённым артистом. Миша заранее подобрал какую-то рэперскую минусовку для текста, который мы сочинили все вместе: я не была уверена, что в одиночку справлюсь с такой задачей.
- Лена, почему рэп, зачем рэп? – взмолилась я поначалу. – Давай что-нибудь другое придумаю! Они полагают, что их офисная бумага нужна подросткам из Гарлема?
Лена сокрушённо развела руками:
- Ничего не смогла поделать, уговаривала изо всех сил. Хочу, говорит, рэп – и всё! Их главный. Или так, говорит, или никак.
В итоге, мы славно повеселились!
Чтобы успевать взять дыхание, мы поделили строчки – одну выкрикиваю я, другую – артист. Всё равно взмокли – и от сложности задачи с непривычки (я зауважала рэперов!), и от количества дублей, но и от хохота, который мы не в силах были сдерживать. Чем больше мы репетировали, тем сильнее заводились и становились похожи на настоящих исполнителей рэпа: дёргали руками, кривили губы, растопыренными пальцами «бросали козу». Миша за пультом рыдал от смеха, а мы постепенно доводили исполнение рекламы до сценического уровня. Чтобы у нас наверняка получилось, я предложила партнёру изображать из себя группу «Кар-Мэн».
Я (громко и с вызовом): Писчая бумага! Формат А4!
Он (также): Очень недорого! По телефону!
Дальше я «рэппую» дактилем семизначный московский номер.
Я: Доставка бесплатно! Прямо в ваш офис! Нашей машиной!
Он: Звоните сегодня… - и теперь уже он выкрикивает номер телефона.
И ещё два куплета в том же духе.
Мы задорно «отрэповали» телефон шесть раз, как и хотел заказчик. Не захочешь, а запомнишь. Смешно, но я помню те цифры по сей день. Забыла многие старые номера близких людей, мобильные вообще не запоминаются никак, а этот отпечатался в мозгах на всю жизнь. Какая смешная растрата долговременной памяти!
Кстати, о бумаге… Тогда все тексты и документы печатались на машинках, царивших на наших рабочих столах. До крутого изменения реальности и резкого поворота к новым технологиям оставалось по историческим меркам две секунды. В редакции уже появились первые пузатые светло-серые мониторы с ядовито зелёными буквами и цифрами на чёрных экранах, но они возвышались лишь на некоторых столах: у начальства, новостников и бухгалтера. Прочие сотрудники проходили мимо, тревожно косясь на технику и думая: «меня вряд ли когда-нибудь это коснётся, мне не нужно, обойдусь, на фиг сдалось».
В эфирной студии пока что властвовали катушки с плёнками, доживающие последние годы, ведь на смену им неумолимо надвигалась чёткая «цифра», изменившая всё. Я застала самый конец былого «лампового», вернее, катушечно-плёночного радио. И даже успела немного к нему привыкнуть.
Помню большой стеллаж, занимавший непропорционально много места в редакционной комнате, на котором штабелями стояли коробки с бобинами. На коробке фломастерами были написаны названия передачи, автор, время и прочая необходимая информация. Разумеется, в новые времена эти стеллажи оказались не нужны.
Запах той плёнки… неповторимый, от которого у меня бурлил в крови адреналин, и я начинала творить, хулиганить – но всё это называлось важным словом «работа», за которую платили зарплату.
Одна из граней понятия «счастье» - любимая работа, которая может появиться в жизни и подарить великую радость, а может и не появиться никогда. Счастливы те, кто, стесняясь, принимают зарплату и, чуть ни краснея, думают: «Ещё и денег дали! По правилам за удовольствие надо самому платить». Мне повезло испытывать это чувство.
В те годы многое только начиналось и происходило впервые, например, производство рекламных аудиороликов – цепляющих, ярких, без видеоряда, что весьма усложняло задачу. Возможно, часто мы
