костра, и грелись вокруг них, протягивая к пламени окоченевшие руки и пританцовывая на месте.
Увидев выходящих товарищей и атамана вместе с татарином, они приободрились. Старика и его жену оставили возле одного костра на снегу.
Красилов посмотрел внимательно на меняющее цвет небо.
- Заболтались мы что-то, - с юношеской мечтательностью проговорил он, обращаясь к самому себе. – Скоро светает.
К нему подошёл подчинённый, выведший старика.
- Что прикажете с ними делать, господин атаман?
Красилов посмотрел на хозяев хутора, будто видел их впервые.
- Ах, с этими!.. – он рассмеялся. – Старика будем лечить. Мы ведь не можем оставить без помощи ближнего. Это ведь как-то не христиански, правда, старуха? – Красилов посмотрел на женщину. – Ты как думаешь? – спросил он у бандита. – Энвер, что скажешь ты? – выслушав их молчание, он закончил: - Старика будем лечить!
- Как? – поинтересовался бандит.
- Как в бане, - просто ответил Красилов.
- Извините, не понял, как?
Красилов улыбнулся и развёл руками.
- Как в бане, голубчик! – говорит он, - что же тут не понятно! Только вместо веников пройдитесь по нему ножнами, - порекомендовал Красилов бандитам. – Всыпьте ему для начала сто ударов.
Женщина бросилась из рук бандитов к мужу, но они её удержали.
- Вы же его убьёте! – сорвала она голос. – Убьёте!
- Выдюжит – выживет, - резонно заметил Красилов. – А нет… - приподнял руки ладонями вверх.
- Суда нет, вашбродь! – отозвался близко стоящий к нему бандит.
- Начинайте экзекуцию! – поторопил подчинённых Красилов. – Время идёт!
Двое бандитов скинули старенькие кожушки, растянули старика на снегу и принялись со старанием выполнять приказание атамана, атаман был для них закон, а закон, Красилов быстро их научил послушанию, казнив прилюдно некоторых, проявивших своеволие, нарушать нельзя. С придыханием, вкладывая в каждый удар силу и старание, они ожесточённо били его ножнами, пока у самих не выступил пот на лице и не задымились от жара спины. Спустя время у старика горлом пошла кровь, спина превратилась в сплошное месиво. Женщина вырвалась-таки из рук бандитов, они уже её почти не держали, бросилась к мужу, перевернула лицом к себе, приложила к груди голову и прислушалась: муж не дышит.
- Вы его убили! – истошно закричала она, сотрясая кулаками в воздухе. – Чтоб вы были прокляты, изверги!
Бандиты смотрят на атамана, ждут его дальнейших приказаний; Красилов несколько минут наблюдает за женщиной, поджав губы, следит за ней, слушаёт её рёв, стоны и остаётся спокойным к её слезам; плачущая женщина не вызывает у него сочувствия. Он машет рукой.
- Хватит, да хватит уже ломать комедь, старуха! – устало произнёс он, - мы и так к ней со всей своей антант кордиаль. А она нас проклинает.
- Гореть тебе в аду! – кричит атаману женщина.
- Энвер, Семён! – зовёт Красилов, и мужчины отзываются. – Возьмите пару человек в помощь, - говорит он им, - раздеть донага старую суку, привязать затем к седлу…
Семён и пара бандитов под присмотром Энвера раздевают женщину донага, связывают за спиной руки, связывают ноги и конец привязывают к седлу.
- Готово, вашбродь! – отчитался в выполненном поручении бандит.
- Молодец! - похвалил его Красилов.
- Рад стараться!
Красилов посмотрел на Энвера.
- Образумь старуху, - сказал он ему, - прокати с ветерком по чистому снежку!
- Якши, атаман! – крикнул татарин и вскочил на коня; он под ним заиграл, вставая на дыбы; Энвер поглаживает его ладонью по шее. – Исполню, господин атаман так, что комарик носа не затупит!
- Комар носа не заточит! – поправил его Красилов.
Энвер пришпорил коня и дал ему плетей.
- Гнить вам в земле без покоя! – крикнула женщина.
- Кто-нибудь, заткните ей пасть! – крикнул Красилов бандитам. – Мочи нет слушать её проклятия!
Один из бандитов срывается. Вытаскивает на бегу из кармана ком грязной материи, подбегает к женщине и пытается запихнуть его ей в рот. Она выворачивает голову, не даёт ему выполнить приказ.
- Эй, ты что мешкаешь? – увидел Красилов замешательство подчинённого. – Не можешь в одиночку со старухой справиться? Возьми помощника!
На помощь товарищу бросается парочка его друзей. Один из них лупит женщину по голове сапогом; она умолкает на мгновение; снег окрашивает кровь женщины.
- Я приду и всем вам отомщу! – внезапно она приходит в себя. – Сегодня же и приду! Сегодня же ночью! – пророчит женщина. – Я приду и отомщу! Отомщу всем вам!
- Не дури, оттуда пока никто не возвращался, - Красилов указал рукой с плетью в небо. – А в привидения и призраки не верю – я материалист! – Красилов машет рукой татарину. – Энвер! Долго ждать буду! Гони на всех парах!
Татарин срывается с места и уносится в сереющий полумрак ночи, затем возвращается и снова скачет прочь. Атаман Красилов и бандиты слышат в свой адрес проклятья женщины.
- Этой же ночью приду и всех, всех до единого, никого не пощажу, никто не получит пощады, всех накажу! Никто из вас не увидит своими глазами рассвета нового дня! Слышите: никто не увидит!
К атаману подошёл бандит и говорит ему на ухо:
- Господин атаман, мы там ещё двух парней нашли… Что с ними делать?..
По кивку атамана из сеней выводят Артура и Петьку; они дрожат на морозе и топчутся босыми ногами в снегу.
- Кто такие будете? – Красилов указывает на них плетью.
Друзья не ответили; к их общему ужасу из-за дома пара бандитов вытолкнула перед собой Нину.
- Господин атаман, мы тут и бабу молоденькую обнаружили!.. Вся голая!..
Красилов с удивлением посмотрел на девушку; она шла в одних трусиках, такого женского белья он не видел даже в Париже, прямая как былинка, стройная и загорелая и атаман подумал, откуда в этих снегах взялась эта южная красавица. Друзья от неожиданности онемели, они забыли об участи, горькой участи, которая может их ожидать; они наблюдали за Ниной с каким-то нервным ожесточением.
Нина подошла к атаману, потрогала пальчиком его кожух.
- Мальчики, а что это вы так странно вырядились? – вдруг ясно и чисто улыбнулась она и посмотрела на бандитов. – Фу! Как от вас неприятно пахнет!
Красилов и подчинённые молчаливо наблюдали за девушкой, не подумав её остановить.
- Тут что, кино про мафию снимается? – удивилась она и ещё шире улыбнулась, приветливо глядя на Красилова и продолжая нежно улыбаться.
Красилов первым пришёл в себя.
- Парней связать и в колодец! – с нервным напряжением в голосе приказал он и посмотрел на Нину. – А с девушкой мы ближе познакомимся! – берёт её под руку и первым с ней направляется в дом.
59
- Дерзости, конечно, бандитам в любые времена не занимать, - продолжил повествование Петька, – но услышав проклятия старухи, они могли поостеречься и выбрать для ночёвки другое место. Как назло, первое, что пришло в ум – ночевать в доме убитых хозяев.
- Не побоялись даже её предостережений на свой счёт и своей печальной участи, - сказал Артур и пугливо посмотрел в окно, метель утихла, стихли звуки ветра, одни звёзды и луна и висели высоко в небе и пели печальную песнь, плача хрустальными слезами.
- Чего им было, нелюдям, бояться? – удивился Петька. – Коли их атаман… Как его? Красилов! – посягнул на самое святое для православного верующего человека и не испугался сжечь библию, - Петька подумал немного. – Сам сказал, смеясь в лицо женщине, что в разные духи, привидения и призраки не верит – материалист он!
- Образно говоря, ни в бога, ни в чёрта, - подчеркнул Артур и внутренне сжался, тяжёлый ледяной взгляд того, что упрямо таращилось в спину, теперь направлен в грудь.
Петька замахал руками, будто старательно отгонял нечто страшное и неприличное от себя.
- Не поминай его на ночь глядя, - проговорил быстро и неслышно сплюнул три раза через левое плечо и постучал три раза пальцем по дужке кровати. – Не поминай, пожалуйста, бабушка так говорила. Не дай бог… - Петька не договорил, он смотрел на друга и его не узнавал. – Что с тобой?
- Со мной отлично и без перемен, - ответил Артур, ощущая внутри себя некую вибрацию или, вернее, резонанс с повествованием, и попросил друга: - Не отвлекайся.
- Затягивает? – заинтересовался Петька, аж трепеща внутренне от некоего напряжения, но не разрушающего, а созидающего, оно воскрешает и возносит дух. – Затягивает, не так ли? А я о чём предупреждал! А-а-а!.. – Петька помахал пальцем, якобы угрожая, но деликатно, то бишь, шутя.
- Люблю перед сном страшилки послушать, - спокойно говорит Артур, а самого так и тянет выглянуть в окно, увидеть того, кто, находясь и снаружи, одновременно пребывает незримо внутри. – Спится так крепче. Да и нервная система после превентивной встряски не так остро реагирует на явную угрозу.
- Ну, ты загнул: превентивная встряска! – восхитился Петька и продолжил. - Слушай! – продолжает Петька. – Просыпается один бандит от странного ощущения…
- Того же, не дающего покоя и тебе?
- … от странного ощущения. – Петька вроде, как и не замечает подколок друга, ведёт себя, как настоящий рассказчик, которого никакой наводящий хитро-выстроенный вопрос не заставит отказаться от повествования, наоборот, придаст сил продолжать с воодушевлением дальше. – Будто в его хмельной сон прокрался демон страха и высасывает жизнь…
Последнее время Семён спал мало и чутко; если и видел сны, то они вертелись вокруг потерянной семьи, погубленной жизни, утерянного хозяйства; и чувствовал Семён своим простым мужицким чутьём, что те чудачества и жестокости, что он вытворяет вместе со своими друзьями, кончатся не для одного его, для всех плохо; как ни доверял он атаману Красилову, но иногда закрадывался в его сердце страх перед грядущей расплатой и трепетала никчемная душонка ветхой тряпочкой на сильном ветру. Вот и сегодня после расправы над семьёй, жившей на хуторе, после обильного и сытого пиршества, истребили все припасы убитого семейства, так выразился атаман Красилов, да с обильным возлиянием домашнего самогона, когда банда улеглась спать, Семёну не спалось. Ему не то, что не спалось, пьяный храп товарищей по разгульному ремеслу не мешал уснуть, он не смог вообще заснуть. Едва закрывал глаза, как ему представлялась жуткая картина расправы над мужем хозяйки хутора: посвист сабельных ножен в морозном воздухе и крик старика; посвист ножен и глухие удары по телу; омерзительный посвист сабельных ножен, с которых каплями по сторонам летит человеческая красная, особенно пахнущая истаивающей жизнью кровь с азартно-пьяным привкусом смерти и разлетающаяся в стороны вырванная сильными ударами человеческая плоть, плоть того, кто создал его, человека, по своему образу и подобию, но не наделил своими благородными качествами и достоинствами по тому же образу и тому же подобию…
Уснуть удалось после прочтения молитвы, обращённой к Богородице и после трижды прочитанного «Отче наш». Забытые молитвы, над ними он некоторое время тому смеялся и со всеми трунил над тем, кто утверждал о существовании бога, вспомнились сразу, будто бы и не было дней, когда он старательно пытался забыть простые и
