Гибель красного атамана

Из него вышел Яков Антонов и пошёл вперёд, за ним последовал Богаевский. Сделав несколько шагов, Антонов резко развернулся и выстрелил из нагана в лицо Богавскому. Тот упал, Яков вернулся к автомобилю.
  – По-моему он жив, – сказал Рожанский. – Шевелиться.
  Антонов вернулся к телу Богавского и выстрелил ещё несколько раз. После чего автомобиль развернулся и уехал назад в Ростов.

  Неунывающий Голубов 29 марта въехал в станицу Заплавскую в окружении казаков станицы Богаевская. Они уверяли его, что их станица готова к восстанию. Было видно, что и в Заплавской не спокойно, станица бурлила сходками. На крыльцо правления вышел станичный атаман, знакомый Голобову.
  – ЗдорОво ночевали, станичники, – сказал атаман Голобову.
  – Слава Богу.
  – А ты, Николай Матвеевич, ноне за красных, али за кадетов?
  – Я ноне за казаков.
  – А был за красных.
  – А кто не был? Как большевиков ждали на Дону. От ярма царского освободят! Дождались! Освободят пулей в лоб!
  – Да ты их сам в Новочеркасск-то привёл!
  – Ну, грешен! Кто Богу не грешен, кто царю не виноват? Исправлю!
  – Время-то, убежало.
  – Нагоню!
  Станичный атаман посмотрел на Голубова недоверчиво и предложил:
  – Отдохни, Николай Матвеевич, сойди с коня, расскажи казакам о положении в области.
  Это было на руку Голобову. Он собственно и добивался скорейшего восстания казаков на Дону, что бы самому возглавить его.
  Зашли в правление, Голубов сел на стол, винтовку положил на колени, начал речь. Говорил он четыре часа: хвалил себя, хвастал заслугами перед казаками, а свою службу у большевиков упомянул вскользь, как малозначительный эпизод своей жизни.
  Первыми о восстании в станице Кривянской узнали в станице Раздорская и поспешили им на помощь. Одним из взводов раздорцев командовал студент Фёдор Пухляков. Тощий, длинный с вытянутым лицом он совершенно не соответствовал своей фамилии. Это его и студента Сулина встретил Голубов в ночь на 13 февраля в Новочеркасске. Тогда он добрался до станицы Ольгинская, получил от Корнилова звание «походный юнкер». Корнилов это звание давал всем студентам, кто участвовал в походе. Пухляков с Корниловым не пошёл. Он ушёл с Поповым в Сальские степи, сообщив ему, что всех юнкеров Корнилов сделал прапорщиками. Попов об этом слышал, и возражать не стал. Думал Фёдор Пухляков, что перезимует спокойно вместе с казаками Попова. Но красные отряды не позволили. Казаки Попова весь февраль и март отбивались от большевиков, кочуя по заснеженным Сальским степям. К концу марта в казачьих станицах начались восстания против Советской власти. И Пухляков появился в станице Раздорская с погонами подпоручика нашитых на шинель Новочеркасского реального училища.
  И вот в станице Заплавская снова пересеклись пути Голубова и Пухлякова.
  – Что там за суета в правлении? – спросил Пухляков встречного казака.
  – Голубов агитирует.
  – За Советскую власть?
  – Нет. Как раз против.
  – Он же за красных. Красный атаман.
  – Тут много, кто был за красных, да побелел.
  – Это что за Голубов? – спросил Сулин.
  – Он тот гад, что взял Новочеркасск для красных. Мы из-за него чуть не погибли.
  – А спас нас кто?
  – Да какая разница! Ты совсем ничего не помнишь?
  – Нет.
  – Ну и не надо тебе. А Голубов сволочь!
  «Главное, что бы он не узнал меня и не рассказал, как я вёл себя на расстреле. Для офицера и казака это позор. Не осрамил бы» – подумал Пухляков.
  В правлении не протолкнуться. Пухляков встал сзади Голубова. Голубов недовольно на него покосился, продолжая речь:
  – Многие считают меня виновником современного положения на Дону… Кто-то что-то делает, кто-то в чём-то виноват – но всё слагалось так, что во всём виноват Николай Голубов…
  Голубов прервался и горестно покачал головой.
  – Ты что же себя редиской считаешь, товарищ большевик? Сверху красный, а внутри белый?
  Николай Матвеевич удивлённо посмотрел на Пухлякова, а казаки стали возмущаться:
  – Глупость гутаришь, студент. Дай человеку высказаться. Продолжай, ваше высокоблагородие.
  Голубов продолжил. Беседа затянулась. Пухляков гадал: узнал его атаман или нет. Потом решил, что в любом случаи его надо кончать. А то вдруг спросит: как это он из плачущего студента за полтора месяца превратился в офицера?
  – Оставайся у нас ночевать, Николай Матвеевич, – предложил станичный атаман, – завтра продолжишь гутарить.
  Спать легли восемь человек в одной комнате.
  – А кто этот наглый парень, – укладываясь спать, спросил казаков Голубов, – что меня редиской назвал.
  – Да это студент из Раздоров. Они там все наглые. Был студент, стал офицером.
  – Сейчас время такое, что всё возможно.
  – Ты правильно гутарил – врут большевики, прельщают народ аки змии, – сказал один из казаков.
  – Я тоже так думал, – откликнулся Голубов. – А потом понял, что не врут.
  – А что же?
  – Гораздо хуже. Они заблуждаются. Они искренне верят в то, что говорят. Они действительно хотят счастья для всех народов мира. Почему их Ленин заключил Брестский мир такой позорный? Да потому что он искренне верит, что завтра или послезавтра начнётся Мировая революция, победит пролетариат вкупе с прочими трудящимися и границы исчезнет. Поэтому он и земли Российской империи раздаёт. Если завтра Мировая революция, то всё это не имеет значения. Рай хотят на земле построить и туда всех людей загнать. А кто не хочет – того в расход!
  – Да разве можно в рай пинками загонять?
  – Они уверенны, что можно.
  В шесть часов утра 30 марта по-старому опять состоялся сбор. Казаки толпились у правления. Все без оружия. Вооружёнными были только казаки взвода Пухляков, его дядя поручик Александров и его брат подъесаул Андрей Пухляков. У брата Фёдор накануне выпросил наган.
  – Зачем? – удивился подъесаул.
  – Для солидности. Какой же я офицер без нагана.
  – Офицер ли ты?
  – Я командир взвода – гордо возразил Фёдор.
  Голубов вышел из куреня, где ночевал и направился к правлению. Пухляков шёл чуть сзади Голубова с наганом в руке, за ними шёл его вооружённый взвод. Создавалось впечатление, что Голубов был под арестом. И, правда, он был без оружия. Голубов хотел было пройти в правление, но его остановили около крыльца. Пухляков расположился сзади Голубова на крыльце.
  – Почему был убит Чернецов? – спросили из толпы.
  – Товарищи! – начал Голубов.
  Раздались протестующие крики.
  – Товарищи! – с нажимом в голосе сказал Голубов. – Это обращение большевики экспроприировали у нас, социалистов-революционеров. Для меня это принципиально. И вы для меня, станичники, братья и товарищи! И я вам не господин! В смерти Чернецова я не виноват. Был грех, разбил его отряд. Но убил его этот гад Подтёлков! Я-то чернецовцев в плен взял, да отпустил. А их опять выдали красным! Да не кому-нибудь, а Подтёлкову. Он Василия и убил.
  – И всё-таки это странно, ваше высокоблагородие, – сказал кто-то из казаков. – Вы спасаете партизан Чернецова, а в Сальских степях гоняетесь за партизанами генерала Попова.
  – У меня тогда было всего-то в подчинении три сотни сабель. А у Попова – полторы тысячи. Да незадолго до этого к нему пришёл другой Попов, Иван Данилович, с калмыками. Кто бы за кем гонялся.
  Казаки засмеялись.
  – А атаман Назаров, Волошинов и ещё пятеро, ты приказал убить, – истерично прокричал Пухляков. Его наган описывал круги возле головы Голубова. Он удивлённо посмотрел на студента, тот демонстративно перед глазами Голубова взвёл курок.
  – Ты оружием-то не балуй, – спокойно сказал бывший красный атаман. – Назарова и прочих, расстреляли шахтёры из Алексанровск-Грушевского по приказу Подтёлкова, вернее, Донреввоенсовета, где председательствовал Подтёлков. Мне они не подчинялись. Я в это время наводил порядок в Новочеркасске. Не уследил.
  Голубов посмотрел на Пухлякова. «Узнал!» – похолодело внутри у Фёдора.
  – Врёшь! – взвизгнул Пухляков.
  – Да, да, – поддержали его казаки. – Не может быть, что б не знал!
  Сход загомонил. Назаров был свой и давно в отличие от Чернецова, и станичники очень переживали его гибель.
  – Молчать! – рявкнул войсковой старшина Голубов. – Дайте сказать!
  Толпа подчинилась, затихла.
  – Да не уследил, о чём очень сожалею.
  Толпа молчала, а Пухляков задал следующий вопрос:
  – А почему вы шли против Каледина, его правительства и интересов казачества?
  – Против интересов казачества я никогда не шёл, – грозным голосом объявил Голубов, – и против Каледина тем более! Да я был с ним не согласен в отдельных мелких деталях. Да и вы, станичники, были с ним не согласны! Вы не хотели воевать против красных. Я оправдываюсь перед вами в том, в чём и вы виноваты. Это тяжело!
  – И нам нелегко, – раздалось тихо из толпы.
  Голубов мог торжествовать победу, он улыбнулся в усы и произнёс спокойным голосом:
  – Во! Вот, студент, не даст соврать …
  Пухляков побледнел и закричал:
  – Станичники! Он, ещё, будучи членом военного отдела областного исполнительного комитета, грозил Войсковому правительству солдатами Новочеркасского гарнизона!
  – Я, казак, член правительства, грозил правительству солдатами!? Ты в своём уме, студент?
  Пухляков был не в своём уме. Он боялся, что сейчас его трусость в Новочеркасске раскроется, он ткнул дулом нагана в голову Голубова и закричал:
  – Он враг, станичники!
  Голубов дёрнул головой, Пухляков от неожиданности нажал на спусковой крючок.
  Выстрела никто не слышал – папаха заглушила – только увидели, как Голубов стал валиться на студента, тот оттолкнул его и он упал грудью на землю и захрипел, ещё живой.
  Пухляков заверещал как пойманный заяц и выстрелил ещё два раза в голову красного атамана. Голубов затих.
  – Ты что, дьявол дурной, натворил! – спросил ближайший казак.
  – Он враг, – петушиным голосом просипел студент.
  – Он свой казак и убивать его не надо было.
  Пухляков потом жаловался, что ему каждую ночь сниться мёртвый Голубов и говорит: «Ты что же натворил?»
  Взвод Пухлякова через некоторое время в районе станицы Великокняжеской наткнулся на красных кавалеристов Семёна Будённого и был разбит ими. Сам Пухляков, уходя от погони, вместе с конём, бросился в реку Маныч. Красноармейцы открыли огонь по нему с берега. И Будённый видел в бинокль, как потеряв коня, тяжело раненный Пухляков выбрался из реки и уполз в камыши. Больше о нём ничего не было слышно.

  Голубов, последняя надежда Тихого Дона, лежал мёртвый у крыльца станичного правления. Он мог бы в силу своей личности возглавить восстание казаков против Советской власти и история России, возможно, была другой. Но жизнь красного атамана оборвали три пули перепуганного студента, и история России стала такой, какой она стала.

  02 марта 2019 г.

Мы в социальных сетях:
vk fb fb ok insta
8 (800) 333 27 37
Ежедневно с 10:00 до 22:00 по мск.
Что такое ЛитРес: Самиздат
О сервисе
О премии
Блог
Наши партнеры
Обратная связь
База знаний
Первые шаги и работа с сервисом
Публикация электронной книги
Публикация печатной книги
Публикация черновика
Документы
Лицензионный договор-оферта
Договор оказания услуг
Политика конфи