Ещё при социализме принадлежность к рабочему сословию и происхождение из него считались чуть ли не святостью. Этот «класс» изначально считался политически сознательным и почти непогрешимым. «Гегемон революции!» А «гегемон» мог позволить себе любое поведение, даже некультурное. Ему всё можно: материться, чавкать, сморкаться, плеваться, чихать на всё во всех смыслах, кашлять в театре. «Имею право!»
Социалистическая культура выросла из пролетарской, апологеты которой первоначально отрицали даже классическую литературу, культуру прошлого, хотя и признавали, что их можно использовать, лишь существенно пересмотрев. В первую очередь, это неизбежно отразилось на культуре поведения и общения. Ушло в прошлое «расшаркивание», поклоны, витиеватость и изысканность оборотов речи. Пришла простота, доходящая порой до примитивизма и упрощенчества, опускаясь до лексикона Эллочки Людоедки. Словарный запас основной массы населения значительно сокращался вопреки всем стараниям ликбезов и всеобуча. Общение разделялось на бытовое и парадное, последнее - для собраний, митингов, встреч с начальством и выступлений перед официальными гостями.
Пролетарская культура постепенно охватывала и подчиняла себе всё новые слои населения, но даже за долгие десятилетия не смогла добиться полной победы в обществе.
Чувствуя своё культурное несовершенство, порой на уровне инстинктов или даже сознательно, носители культуры люмпенов часто комплексуют, в их среде распространена заниженная самооценка и стремление доказать всем (а в первую очередь убедить себя), что они достойны стоять в одном строю со всеми. Поэтому ещё в подростковом возрасте в общении появляется мат, как бравада неуверенного в себе человека, девиантное поведение, стремление к курению и алкоголю, как способ показать взрослость и независимость.
Им катастрофически не хватает чувства собственного достоинства. Благородство оказалось вымирающей чертой характера. Каждый случай проявления его воспринимается обществом как подвиг. В обыденной жизни приходится учитывать, что представитель рабочего класса, для которого вы сделали много хорошего, оказывается неблагодарным и в любой момент сдаст вас, своего непосредственного руководителя высшему начальству ради гипотетической благосклонности, мифической халявы.
Сейчас все говорят о коррупции. Когда это началось? Среди чиновников она была столетиями, но… Вспомните очереди в столовых. Вы стоите вторым или третьим к раздаточному окну, и в это время к стоящему впереди подходит целая группа его товарищей, и они встают перед ним. Так надёжнее, потому что они знают, что и к вам может подойти бригада знакомых грузчиков. Увы, с этого начиналась и укреплялась коррупция. Стоящий первым в любой очереди посетитель столовой, используя своё положение в личных интересах, получал взамен возможность самому в следующий раз быстрее продвинуться к раздаточному окну. Халява!
Следующей ступенью коррупции были слесари-сантехники и авто-слесари, ощущающие своё всемогущество благодаря своему служебному положению. На них цепочка не заканчивалась, она тянулась к продавцам, завскладам, товароведам, среднему и высшему звену управленцев, уходя и исчезая в непроглядных высях чиновничьей пирамиды. И обе стороны: дающая и берущая получали радость от халявы, ведь она всегда была взаимной, лозунг «Ты мне – я тебе!» действовал безукоризненно.
У нас много было разговоров о дедовщина в армии. Субкультура. Но она была лишь отражением этого явления во всём обществе. Пролетарскую культуру всегда отличала близость к так называемым «социально близким элементам». Никому не нравится, когда их на работе обходят «блатные», но пробившиеся к незначительной власти, «в паханы», сами тащат своих знакомых к халяве.
Прошли десятилетия, но даже вышедшие «из грязи в князи», а точнее, в паханы носители пролетарской культуры продолжают придерживаться её. Привыкшие таскать впрок гвозди со стройки, они, уже сделав карьеру, став депутатами и сенаторами, продолжают воровать «про запас». Хотя уже наворовано и «на дожитие», и «на бедность», и на внуков, и «на чёрный день» и на адвокатов. Однажды вдруг выясняется, что этот процесс затягивает, и выбраться из него нет никакой возможности. Точно так же ведут себя работодатели из бывших люмпенов. Ему уже нет смысла экономить на зарплатах работников, потому что расширять производство он не хочет, на житьё хватает, но он продолжает уменьшать зарплату работникам до уровня «только бы не уволились». Они уже в состоянии платить «белую зарплату», но платят «серую», потому что обстановка на рынке труда им это позволяет, а их совесть давно уволена по сокращению штатов.
Но не всё время проходит на работе. На базе отдыха они накладывают со шведского стола полные тарелки еды, съедают в лучшем случае половину. Даже если за это заплачено, зачем брать лишнее? Опять «имею право»? Отдых на природе тоже не отличается высоким уровнем культуры, остаётся мусор, а иногда - непотушенные окурки и костры. Носителям культуры победившего (нас) пролетариата плевать на других. Они знают, что на остановках общественного транспорта и в подъездах курить запрещено, но курят и там, и сям, потому что наказать их за это практически невозможно. Покурив на остановке, «гегемон» откашливается в автобусе, активно прочищая свой организм. Представительницы слабого пола извергают из себя словесный, скажем, поток, громко разговаривая по телефону, заставляя всех пассажиров невольно вслушиваться в содержание её похождений и переживаний. Душевный стриптиз возможен и не по телефону. Зайдут две подружки в трамвай или маршрутку, на вид симпатичные, пока не начали говорить. О, лучше бы они молчали!
Телефоны просят отключать в театрах. Но не все внемлют. И мелодия Моцарта из смартфона на самом интересном месте начинает заглушать реплики актёров. Хорошо ещё, что «гегемон революции» чаще чем театры посещает цирк, эстрадные выступления и спортивные соревнования в качестве фанатов. Среди них много поклонников тяжёлого рока и рэпа. Как они ведут себя до, во время и после эстрадных, спортивных мероприятий, не надо рассказывать.
Кроме культурных и спортивных заведений, есть ещё медицинские и образовательные. Здесь пролетариат и выходцы из него присваивают себе право унижать и избивать врачей, учителей. Некоторые «больные» позволяют себе курить, выпивать спиртное, не соблюдать диету, нарушать режим. А врачи обязаны лечить даже тех, кто сам гробит своё здоровье. Учителя вынуждены учить тех, кто не хочет учиться и мешает учиться другим. Врачи и учителя бесправны! Разве такое позволительно в цивилизованном обществе?
Работники культуры не способствуют правильному воспитанию молодого поколения и тех, кто старше. Программы телевизионных каналов определяют менеджеры рекламных отделов – деньги на первом месте! В литературе и искусстве господствует мнение, что у автора и режиссёра обязательно должен быть свой взгляд, выдуманные исторические «факты», просто понравившиеся чужие мнения, «своё» видение классических литературных произведений, спектаклей, кинофильмов. В изобразительном искусстве можно реалистично изобразить кучу навоза, но будет ли это искусством? В кино навоз заменяет чернуха. В интернете из-под вымышленных имён поливают грязью свою страну, государственную власть, общество, других участников полемики. Свобода творчества трактуется как вседозволенность. «Имею право!» Даже на деньги государства они пытаются приобщить зрителя к «западным ценностям», особенно юного, в том числе через западные кинофильмы.
Сексуальная революция резко поменяла нравы. Стали более частым явлением «внезапные дети»: нежеланные, нелюбимые, мешающие, лишние, брошенные, убитые родителями. Стало больше вынужденных, "скоропостижных" браков. Некоторые пары не утруждают себя официальным оформлением совместного проживания. «Гражданский друг» в таком сожительстве имеет все права мужа без обязанностей, а женщина – все обязанности без прав. Бросивший одну женщину «друг», тут же находит другую, часто из её подруг. Это тоже халява.
Если же женщина родила, она сразу получает множество прав и присваивает себе кучу привилегий. Теперь ей можно возить детскую коляску по левой стороне тротуаров и по велосипедным дорожкам, выкатывать её на проезжую часть впереди себя, переходить дорогу в неположенном месте, прогонять с детской площадке подростков. Появился даже специальный термин - «Яжемать!» И у них есть «Онижедети», которые тоже могут позволить себе почти всё. Права знают почти все, а обязанности выполнять не хотят. «Откосить» от армии уже непозорно. Подростки и молодые люди, ещё ничего не давшие обществу, хотят получить от него всё и на халяву. И речь не только о мажорах и «навальнятах», но и об обычных школьниках, совершающих акты вандализма, садизма, даже убийства.
Термин «порядочность» забыт многими слоями общества. Данные обещания легко нарушаются, если их выполнение вдруг становится менее выгодно. Халяву стараются получить при любой возможности, иногда даже призрачную. Ярким примером этого являются кредиты банков и займы микрофинансовых организаций. Хапнуть на халяву – это ведь круто! Некоторые берут деньги по чужим документам, но некоторым приходится потом рассчитываться и последним жильём. Такова цена соблазна.
На дорогах водители (и гаишники) ведут себя тоже далеко от принципов коллективизма или христианских заповедей. Цена за подобное поведение страшная – тысячи убитых и искалеченных.
Что дальше? Есть ли выход из опутавшей значительную часть общества культуры победившего нас пролетариата? Порядочные люди есть во всех слоях общества, но СМИ рассказывают не о них. Журналисты предпочитают рассказывать «звёздных» скандалах, громких сенсациях. Чиновники и депутаты предстают перед зрителями и читателями чаще с отрицательной стороны, и в большинстве случаев заслуженно становятся скандально известными. А раньше доходило и до драк в парламенте.
[justify] Арестованный сенатор, запасливый полковник, «в здравом уме и твёрдой памяти» наворовавший полторы тонны денег, сколько невозможно не только заработать, но и легально истратить. Федеральные министры, губернаторы, мэры, генералы и офицеры – куда мы катимся и когда остановимся? О
У нас уже давно процветают и отравляют окружающим жизнь люмпен пролетариат и люмпен интеллигенция.