Теперь о генералах. Есть ли у них адекватные претензии ко мне? Нет! Есть только злость на мою критику. Объективную критику. Вот читаю ответ на мой вопрос врио начальника округа генерала Путина: "В разные времена к критикующим подходили по-разному. В Средние века их на костер вели, сжигали. Теперь, в цивилизованные времена, их сажают в тюрьму".
Ильин посмотрел на Калинкина:
- Вы ведь - журналист по образованию! Вас не возмущает наглость генерала?
- Не твое дело - обсуждать генералов!
- Как не мое? Это вообще-то право каждого гражданина России! Конституция гарантирует! У Вас на столе я не вижу этой великой книги. Разрешите подарить?
- Да ты издеваешься!
-Нет-нет! Просто я говорю только то, что прямо предусмотрено Конституцией и федеральными законами. И если пишу статьи, то факты проверяю! Именно поэтому никаких претензий, обоснованных претензий, ко мне нет! Есть только оскорбления. Доходит до смешного! Начфин округа, полковник Яков, назвал меня «корреспондентом-следопытом». Это он жалобу в местную газету накатал! А еще назвал Икаром и саботажником. И сказал, что таким как я место на гауптвахте, под арестом! Очень смешно!
Полковник Петровкин взвился:
- Ничего смешного! Ты не имеешь права писать в гражданскую прессу! Мы тебе не разрешали!
- Пардон! В федеральном законе "О статусе военнослужащих" что сказано? Для кого сказано? О том, что военнослужащий имеет право на творчество! Я строго соблюдаю законы! Вы что, против Президента, подписавшего эти законы? Очень интересно!
- Писать тебе никто не запрещает! Только зачем очернять пограничные войска?!
Ильин усмехнулся:
- Приехали! И вы туда же! Очернительство? Прошу уточнить, в чем именно выразилось это очернительство?
- Ты написал ложь - о голоде на заставе в Ингушетии!
- Что именно - ложь? Что оттуда, после моей статьи, срочно госпитализировали 20 доведённых до дистрофии молодых солдат? Но фактически я спас этих молодых парней от голодной смерти! Или вы спасли? Вы даже не опубликовали этот материал!
- Цель военного журналиста - не публикация «бомбы» в оппозиционной прессе, а решение проблемы! Понял? А ты навинтил всякого ужаса! Солдаты похожи на заключенных фашистского концлагеря Бухенвальда! Ты зачем сравнил заставу с концлагерем?! Ты что, желтая пресса? Это в "Московском комсомольце" из перьев капает яд! А мы должны писать по делу, без нагнетания ужаса! Зачем пугать людей?!
Ильин улыбнулся:
- Это что, как у великого сатирика Аркадия Райкина надо? Помните? Начальник, которого пугает весть о пожаре, требует подготовить его к такой вести. Мол, о пожаре - позже. А сначала надо - о хорошем.
- Да он издевается! - раздался из ула все тот же противный голос. - Надо его уволить к хренам собачьим! Критик хренов!
Петровкин добавил:
- Самое главное, в твоей статье не было комментария командира части! Поэтому мы и не печатали твой опус!
- Ну да, не было! А слова начальника погранотряда - что воруют у них продукты, потому и голодно, это - не комментарий?
- Этих слов мало! Но главное, твоя фальшивая статья в гражданской газете вышла раньше! И нам дали по голове! То есть мы пострадали из-за твоей статьи! Ты понимаешь, как ты нас подставил! Воспитательный отдел погранслужбы разослал в войска срочную телеграмму, предписывающую тщательно изучить твое творчество.
Ильин достал из папки лист:
- Товарищ полковник! Вы тоже постарались! Читаю Вашу депешу:
«Обращаю особое внимание на недопустимость конфликтов с руководством региональных управлений ФПС, пресс-службами, а так же публикаций, порочащих пограничную службу в местной «желтой» прессе. Это чревато неприятностями, в первую очередь для самих посткоров, последствиями. Подполковник Ильин попал в справку на доклад Директору ФПС РФ, где по нему будет приниматься решение о переводе в структурные подразделения СКРУ, для дальнейшего прохождения службы».
Ильин поднял глаза на Петровкина:
- Куда это Вы собрались меня перевести? Моя воинская часть - здесь, в Москве, а потому перевести меня в нижестоящие части нельзя!
Петровкин побагровел:
- Ха! Ты нам указывать будешь?! Да мы с тобой контракт не продлим, и все! Тогда вообще выгоним из погранвойск! Без квартиры останешься! Без пенсии! Смотри, допрыгаешься!
Полковник Калинкин нахмурил свои пышные усы:
- Ты зачем сообщаешь гражданским о проблемах пограничников? Зачем говорить гражданской тете Маше, что тыловик Сидоров - вор? Зачем ей это? Я что-то не пойму!
Ильин раскрыл Конституцию:
- И я не пойму! Не пойму, зачем и для кого в Конституции записано, что каждому гарантируется свобода мысли и слова! Вот, цитирую: "Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом».
Ильин посмотрел на Калинкина:
- Теперь о Вашей тете Маше. Любая тетя, Маша или Катя, платит налоги! Из своего тощего кошелька! На содержание всех силовых структур. И просто обязана знать, хорошо ли отрабатывают ее деньги эта охрана. И кормят ли ее сына, когда забирают на военную службу. Или голодом морят, как в Ингушетии на заставе!
- Ты что, лекцию нам собрался читать?
Ильин вытащил из папки очередной листок:
- Хорошо, что напомнили! Вот мои обязанности, подписанные лично Вами. Цитирую: "Военный корреспондент должен смело вскрывать недостатки в стиле и методах работы отдельных командиров, отрицательно влияющие на результаты службы. Добиваться, чтобы критика помогала искоренению недостатков».
Ильин улыбнулся, глядя на Калинкина:
- Продолжу. Я обязан, цитирую: «постоянно и объективно информировать на страницах газеты «Все границы» как военнослужащих, так и гражданское население страны по проблемам охраны и защиты ее рубежей». Товарищ полковник! Видите, Вы сами лично обязали меня сообщать тете Маше о проблемах погранцов! То есть я, написав о голоде на заставе, скрупулезно исполнил свои обязанности!
Калинкин нервно раскуривал свою трубку, рассыпая на стол табак.
Ильин продолжил:
- Теперь о военнослужащих. Сколько я писал вам о конкретных пролемах офицеров? О невыплатах "боевых" за участие в боевых действиях, о махинациях с квартирами, о подмене консервов и могом другом! Ни разу вы не опубликовали! А ведь граница криком кричит от беспередела! Офицеры увольняются от безысходности! И какие офицеры! В трех поколениях пограничники! А вы не хотите им помочь!
Ильин перевернул листок:
- Читаю мнения офицеров о военной журналистике. Полковник Владимир Машкин: "Военный журналист обязан защищать интересы военнослужащих, а потом уже писать о цветочках-лютиках. Потому что чиновники не хотят выполнять элементарного - ни своих обязанностей, ни Устава, ни закона! И заставить их нормально работать может только публикация в свободной прессе". Вот мнение полковника Михаила Часткина: "У нас такая беда! Принцип один: «Я начальник, ты - дурак». Вся военная пресса - это одна большая пресслужба. А задача пресслужбы – защитить честь мундира. И скрыть, насколько это возможно, негативные факты".
- Хватит нам лекции читать! - пропищал Петровкин.
Ильин ухмыльнулся:
- Павлины, говоришь?
- Какие павлины? Ты в своем уме?
- Пардон! Это ж знаменитая фраза из "Белого солнца пустыни". Не помните? А если серьезно, то ваше бездействие тянет за собой оопасные последствия!
- Ты чего мелешь? За базаром следи!
- Не верите? Начнем с голода на погранзаставе. О беззакониях там. Это - сигнал, что на границе зреет трагедия? И что этот сигнал? Вы - не пубикуете. А начальник погранокруга гнев обрушивает на меня. И что же?
- И что же? - передразнил голос из угла.
- А то! Сначала - массовый расстрел на границе! Свои расстреляли своих! Затем - свободный проход через границу огромной банды! Все это - там, где морили голодом солдат!
Ильин опять обратился к Калинкину:
- Помните, я писал о Чечне? Предупреждал, что трагедия надвигается! И что? Вы - не публикуете. А генерал, которому я дал рукопись для комментария, начертал: «Нытье хлюпиков нельзя смаковать. Мы не НТВ!». И что? Тот хлюпик взял автомат и расстрелял офицера! Еще пример? На другой моей статье - о расстреле в Чечне солдатами своих сослуживцев - уже военный прокурор гневно написал: «Публикации не подлежит!». Это - вместо комментария! Вы тоже не стали публиковать эти факты!
Петровкин пояснил:
- Да, не опубликовали! Зачем ты ужасы расписываешь?! "Бомбу" захотел, как в желтой прессе? Мы - не желтая пресса!
- Правда? Тогда скажите, зачем солдатам в Чечне, мерзнущим в окопах, ваши публикации по разведению кроликов да размышления ветеранов. Причем - целыми страницами! Никто этот бред в Чечне не читает! А только матерится, пытаясь найти что-то нормальное, живое, нужное.
Петровкин опять злобно пискнул:
- Не твое дело! Мы решаем, что публиковать!
- Кстати, офицеры пишут и вам лично. Напрямую. О безобразиях и проблемах. У меня есть копия письма. Вот она. От офицерского собрания Владикавказского погранотряда. Горькая исповедь о своем униженном безквартирном выживании. И что? Вы опубликовали? Нет!
- Петровкин оживился:
- Это ты виноват! Зачем направил это письмо в гражданскую газету? Страшный скандал разразился, просто политический! Вся погранслужба на ушах стояла! И нам досталось! Опять ты нас подставил! Зачем выносить мусор из избы?
- Опять 1986!
- Ты опять издеваешься? Опять Оруэлла вспомнил!
- Эх! Я ж говорил уже, что Оруэлл - это 1984. А я вам - о восемьдесят шестом годе! О своих лейтенантских воспоминаниях! Еще тогда меня обвиняли в «выносе мусора из армейской гнилой избенки»! Прошло 20 лет, а обвинения остались! Странно это!
Из угла опять раздалось:
- Чего странного? Не умеешь воспринимать критику, снимай погоны! Иди на "гражданку", зарабатывай себе на квартиру!
- О! Насчет квартиры! Кто обязан предоставить жилье мне, старшему офицеру центрального подчинения? Вы обязаны, как командование! А где я прозябаю, с женой и двумя малолетними детьми? У сына - Церебральный паралич! А мы - в антисанитарных условиях общаги. И на каждого члена семьи приходится менее 4 кв. метров!
- Все офицеры так жили! И ничего!
- И у всех - дети-инвалиды, прикованные к инвалидной коляске?! Вы думаете, о чем говорите?
- Не мы, а командование погрануправления тея должны обеспечивать жильем. А у них есть только общага!
- Извините! Но Устав требует обеспечивать жильем только командира! Вы что, не командиры?
- У тебя командир - Директор Погранслужбы! Он и решает, кто именно тебя обеспечит жильем. К нему все претензии. К нам есть претензии?
Ильин, чтобы не материться, медленно выдохнул:
- Совсем как у сатирика Аркадия Райкина! Помните? Пиджак поганый сшили человеку, а отвечать - некому. Спрашивают его: "Мы отвечаем только за рукава. К рукавам претензии есть? Нету".
- Ты опять издеваешься! Сатирик хренов! Снимай погоны, иди в театр музкомедии!
- Я подумаю!
Неожиданно он услышал язвительный голос непосредственного своего начальника, главного редактора газеты "Вся граница" полковника Личмакина:
- Согласно статьи 5 Устава Вы обязаны совершенствовать свое профессиональное мастерство! Вы исполняете это? Кто Вы по специальности?
Ильин резко ответил:
- Сапер! И ваши высокоблагородия это отлично знают!
- Вот именно, что сапер! Я вот тоже оканчивал училище ПэВэО. Но потом, когда стал
