мужчин двое были любовниками. Так что чистых мужчин было со мной трое. Мой шеф во время исследований превращался в бесполое существо. Одна из пяти женщин втайне «сохла» по Джованни. Оставались четыре женщины в качестве объекта моего мужского интереса. Четыре на троих полноценных мужчин. Правда, один из трех увивался за пассией профессора. Так что соперник у меня был один. И хотя ему было 70 лет, а у нас в XXII в. это еще не возраст, мне, все же 30-летнему, с ним было весело соревноваться в нашей партии «кто, быстрее кого, будет «клеить» первым». Главное, чтобы потом, после склеивания, можно было «отодрать» приклеенных.
Мой соперник, чернокожий Джон Джонс, тоже был профи, как мой шеф, только в области космической полетной технологии, в частности являлся специалистом в движках гиперпространства. Он сам был еще тем движком, так что мог легко «задвинуть» любой продвинутой специалистке по движению.
Из четырех женщин одна была невысокая смуглая жгучая брюнетка с ярко накрашенными пурпурными губами. Как правило, у брюнеток губы темнее, чем у блондинок. Поэтому на лице они мажут их в яркие цвета. Вероятно, для контраста. На это западают настоящие мужчины. Звали ее соответственно Лама Сутрадала. Она была в теле. Еще молода. Поэтому у нее ничего еще не отвисло. Лама была задумчива, но всегда находила ответ с острым и по-восточному пряным вкусом. Меня больше всего интересовало не то, что есть ли жизнь на Марсе, а какие у нее соски: розовые или темно коричневые?
Вторая была натуральная блондинка. Сейчас быть блондинкой не модно. Но наша блондинка гордилась тем, что она блондинка. Она была крайне умна, как натуральный математик. Но она была женщина. Блонди по имени Светлана Уайт была ростом выше среднего, «немного» худа из-за того, что сидела на «вечной диете», читая не кулинарную книгу, а рецепты программирования. И все же такая убийственная диета не могла испортить ее пропорциональные формы. Интересно, как с такой хрупкой моделью, которой все к лицу, можно заниматься приятными вещами, ведь она может «сломаться»? Вопрос заключался не в том, сколько и как она будет ломаться, а в том, что сломается ли вообще?
Третья кандидатка на роль прекрасной дамы турнира марсианских рыцарей была… вы, наверное, уже догадались… правильно, рыжеволосой девушкой, точнее, женщиной, впрочем, кто их сейчас разберет, когда операции стали бесплатными. С ней уже заранее все было ясно. Рыжие хитрые и всегда норовят соскочить с крючка. Это видно, прежде всего, тогда, когда они веселы, скачут и гарцуют, как норовистые кобылки. Рыжую звали Сиси Хейердал. Ей было за тридцать. Во всяком случае, она так говорила. А значит, все… 20!? По ее симпатичному виду не скажешь, что она «синий чулок» геологии.
Четвертая отзывалась на имя Элен Строгова. Это я так написал, что отзывалась. Несколько раз приходилось ее звать, чтобы она откликнулась, - так она себя уважала. Элен становилась неприступной крепостью, как только я начинал засматриваться на ее гордо стоящие бастионы. А так, впрочем, хорошая девушка, отзывчивая, когда отзывалась. Элен была наивна и проста, но при этом просто «неписаная» красавица. Я когда увидел ее, назвал вслух Марсианской Венерой. Было видно, что ей понравился мой комплимент, но она сказала просто, что Венеры живут на Венере, а не на Марсе, потому что Война есть прямая противоположность Любви. Я согласился с ней, добавив, что ее фамилия в эту противоположность внесла коррективы, так что любовь стала воинственной, а война любвеобильной. Ей нечем было возразить, только может быть своей неписаной красотой «мисс лингвистики». Она была моя коллега и помогала мне так, как я помогал Арриге.
Пятая женщина была уже в годах, под пятьдесят, но в полном соку, так что даже я стал засматриваться на нее, как и третий лагерный мужчина, физик Пол Эгг. Но, к сожалению, она, доктор высшей категории Ида Морт, была тайной доброжелательницей моего шефа.
Да, чуть не забыл, в лагере была еще Падма – органический андроид, точнее, гиноид или искусственная женщина. С ней я сразу нашел общий язык, потому что она была без причуд, проста в обращении и умела понимать и отвечать на шутку. При этом она была трудолюбива, скромна и красива. Падма занималась физикой и математикой, астронавигацией и астролетным делом.
Если переходить к мужчинам, я бы не хотел, но придется, ибо у них тоже есть свои роли в нашей истории, то, кроме четырех уже описанных, были еще двое, которые любили ходить вместе, держа друг друга за руки, как влюбленная пара: инженер Суй Ху и химик Жуан Попаду. С ними все было ясно, достаточно было не только на них посмотреть, но и спросить, как их зовут.
В первый же вечер, когда вся компания была в сборе, я представился в качестве языковеда Васи, да, да, просто Васи, чтобы они не ломали свой язык, называя меня «редкой и с трудом произносимой» русской фамилии «Иванов». Когда я со всеми познакомился, то заметил, что каждый стал заниматься самим собой, предоставляя остальным делать все, что угодно, но только не с ним. Я решил изменить правила и подсел к Ламе. Я спросил, как переводится ее фамилия. Она сказала, что «Сутра» переводится как «нить, нитка». «Дал или дала» переводится как «чечевичная бенгальская похлебка». Вместе эти слова употребляются как «худая или пустая похлебка из одной чечевицы». Говорили мы на английском, который стал мировым языком землян, как наиболее простой язык, на котором главное говорить по порядку и не забывать об исключениях. Если ты будешь говорить по порядку, то рано или поздно, наткнешься на исключения. А если будешь знать исключения, то овладеешь порядком частей речи.
- Тебя удовлетворило мое объяснение? – спросила она, убив меня своим объяснением.
- Со мной никто так душевно и прямо еще не говорил. Ты поставила меня на место. Спасибо тебе Лама.
- Я чувствую, что ты хотел меня… еще о чем-то спросить. Но с тебя хватит. Мы с тобой едва знакомы. Однако если ты действительно хочешь меня узнать поближе, то все может быть. Готов ли ты, Вася?
- Нет, Лама. Но ты со мной что-то сделала. Ты, случайно, не телепатка?
- Нет. Я просто женщина, которая знает, что нужно и не нужно мужчине.
- Ты мне понравилась.
- Женщине этого мало, Вася.
- Я тебя понял Лама.
- Если понял, то дай мне собраться с мыслями.
Так меня еще никто не ставил на место, хотел я сказать самому себе, но потом, вспомнив, что я это уже говорил, промолчал.
Что мне было делать? Я уже не решался подсеть к кому-нибудь еще. «Но если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету». Так и случилось. Я почувствовал, что кто-то сел рядом. Я подумал про себя: «Только не голубой, а то это мой любимый цвет. Но я не люблю голубых!». К счастью, это была Света, которая с пьяных глаз чуть не окатила меня своим виски из бокала. Она спросила меня, почему я такой невеселый.
- А как же, Света мне не плакать, когда такая девушка, как ты, красавица и классная модель, тратит свое драгоценное время на марсианскую пустыню, где никто, кроме меня, не интересуется женской красотой, - объяснил я моей собеседнице, понимая, что ей сейчас трудно осилить такую длинную фразу.
- Вася, только ты меня один понимаешь. Пойдем, я тебе покажу свои модельные платья, - пригласила она меня, икнув от последнего бокала шотландского виски.
Протянув мне бокал, она сказала: «Мне хватит. Поставь. По-шли».
Мы пошли по запутанным коридорам исследовательского лагеря под куполом. Я весь горел желанием в предвкушении сладкого мгновения моей близости с модельной блондинкой. Последний раз завернув за угол, мы уперлись в дверь ее апартаментов. И тут она упала на меня, прижав к самой двери. Ее стало дурно. Одновременно выругавшись и извинившись, Света мной открыла дверь и влетела в комнату. Ее развернуло и кинуло прямо на диван, на котором она вытянулась, а потом, подтянув к себе красивые, длинные ноги, соблазнительно округлила попу, так что я увидел в первозданном виде все, чем хотел обладать минуту назад. Но, некстати вспомнив про свой запачканный новый костюм, отложил намерение закончить любовное мероприятие и направился в ванную комнату Светы. Четверть часа я замывал костюм. Потом зайдя в комнату, я снял платье со Светы. Под платьем на ней, по привычке моделей, ничего не было. Только груди призывно мне махнули своими розовыми сосками. Я грязно выругался: мне было невдомек, что делать с храпящей Светой. Оставалось только подойти к ней и накрыть ее покрывалом. Моя одежда висела в ванной. Я оказался в одних спортивных трусах. Затем аккуратно разложив диван, я лег рядом, думая о том, как мне удобно пристроиться к Свете, чтобы не терять времени даром. Но события уходящего дня меня порядком утомили и я тоже заснул. Сквозь сон я чувствовал, что обнимаю Свету. Оказывается, она совсем не худая, как выглядит издалека. Проснулся я с тем же самым ощущением, что обнимаю Свету. Вдруг я почувствовал легкий толчок в плечо.
Когда я открыл глаза, то увидел рядом с собой не Свету, а подушку, которую сжимал в любовных объятиях. Надо мной стояла, покачиваясь, Света. Она явно еще не соображала, что я делаю в комнате на ее диване.
- Что ты тут делаешь, как там тебя, Вася, у меня в постели?
- Как что, сплю после бурно проведенной ночи любви, - ответил я, отомстив ей ложью за ее пренебрежительное замечание «как там тебя».
- Мы что занимались любовью?
- Да, после того, как тебя стошнило.
- Фу, ты черт. Пожалуйста, без этих подробностей. Да, говорила я себе, что не надо пить. Я надеюсь, ты не подумал, что я серьезно…
- А как можно заниматься несерьезно любовью? Я не заметил, что ты девушка. Но все же…
- Да, теперь ты знаешь, что я не девушка. Тебе стало легче? Это еще ни о чем не говорит. Я тебя не люблю, несмотря на то, что ты мне симпатичен.
- Спасибо, что я хоть симпатичен тебе.
- Ладно. Иди к себе. И не болтай лишнего. А то воспользовался беззащитностью слабой девушки.
- Ты хочешь сказать, что тебе было неприятно заниматься любовью со мной?
- Я такое не говорила. Но я не помню этого. Да, действительно, мы с тобой обнимались в постели, Но… иди, мне еще надо приготовить программу к завтрашнему опыту. Пока.
Я оделся. Одежда уже высохла, но помялась. Простившись со Светой, я вышел из ее комнаты. Как только я завернул за угол, то столкнулся с Элен нос к носу.
- Чем от тебя пахнет? – спросила она, сморщив свой красивый носик. – Ты, что вчера перепил лишнего? - спросила она участливо, но потом вдруг изменилась в лице и прошипела, - ты что, спал с этой вешалкой?
- Элен, ты в своем уме? Как можно спать с вешалкой, ведь будет жестко? Я заблудился в этих коридорах. Где-то спал, потом стал искать свою комнату, но не нашел и еще больше заблудился.
- Ты мне говоришь правду? - с сомнением стала меня спрашивать Элен. Потом взяла меня за руку и повела к моей комнате. Подведя к ней, она недовольно хмыкнула на мою благодарность и с гордым видом удалилась.
Не хватало мне еще сцен ревности с моей коллегой. Сначала брюнетка меня чуть не соблазнила, затем блондинка поделилась со мной содержанием своего желудка. Наконец, шатенка устроила мне показную
