коренное отличие их образа мыслей от мужицкого образа мыслей. В этом же суть! Мужик — он что? Он работать — создавать любит. Ну,… не то, чтобы уж «любит-любит». Любит он бабу в основном. Но, если уж появилась какая нужда, (а она, кстати, у мужика появляется от какой-то Особой Северной Лени, которую никак иначе, как «работой мозга на двести процентов», не превозмочь) — то держись! Он такое придумает… Отвалилось колесо, а до дому десять верст стог сена везти, или, например, там корову в багажнике «Опеля», вот и нако-ся, выкуси… –незадача… Да легко! Берёзу упругую срубил, к переднему мосту присобачил, «хвост» у свежей берёзы не хуже рессоры держит, — и вперёд!
Если переднеприводная «ласточка», «лэндкрузер» какой-нибудь, в канаву навернулся, то только и на двух передних можно пробовать, А и вовсе без колёс можно, как в Америках ездили, когда там жили, — на волокуше.
Волнорезы Майами.
Жаль, что не сразу наши там в Калифорнии сообразили, что это за обозы такие в их сторону с восточного берега прутся. «Пионеры» Американские, ети их мать. Жили мужики на Аляске и в той Калифорнии и знать про «пионеров» этих не знали. Доверчивые, как индейцы были тоже. Да разве можно ребяты доверять таким?! Это же головорезы пришли земли завоёвывать, а вас всех — к праотцам. Ищи теперь правды в Скалистых горах, в Великих озёрах… Ничо. Правда — она и есть правда, и никуда от неё не денешься. Рано или поздно, а выплывет. Да и вес Брайтон Бич и сейчас глыбами-волнорезами — разрушенными нашими храмами древлянскими, храмами Яра, Рода и Мары — с ликами, взывающими к нашей памяти, усыпан. Так-то. Ничо, ещё раскопаем. Нам бы сейчас ночь простоять…
И «пионеры» те — не кто иные, как Либералы англосаксонские. Их там в Англии слишком много на один квадратный метр скопилось — вот их и выперли оттуда, кто посильнее. Ну ладно, что-то мы отвлеклись от нашей-то сказочки. Да…
Русский дзен.
Так вот смётка у Мужика работает только по необходимости, Или «на слабо». Да, есть такое дело. Надо козу отвадить от огорода — поперечину ей на рога — иди, пасись, паскуда! Картошки ведро начистить — да чего проще — на дрель насадил ёршик и чисти. Или картошку насадил — и хоть тупым ножом! От силы десять минут на ведро картохи. Самое трудное — картошку ту с дрели сдергивать. Рыбу почистить от чешуи? Два гвоздя и «Кёрхер» — автомойка такая с напором, как три поноса. И легко любая рыба чиститься. Гвозди — чтобы рыбу не смыло. Ну, ты понял: один гвоздь в хвост забиваешь, другой — контрольный. И против чешуи ерачь!
Стравить Мужиков друг с другом просто так не получалось. А ни к чему им это. Не получается. Пробовали. Поставили армию свою, с Дарием, вроде, во главе, против собранных по деревням Мужиков: «Деритесь, — говорят. Бейтесь. Посмотрим, кто тут «самый-самый». «Самого-самого» наградим, а проигравший дань платить будет. Интересно же?
Мужики не поймут: «Чё к чему? Чё тут интересного — морды бить?»
А тут заяц, обыкновенный косой, случился. Ну тот, что «за песчаной косой ещё НЕ пал под острой косой косой бабы с косой». Вот он, сердешный ,от страха между армией и мужиками проскочить сдуру решил.
Ну, чё? Не пропадать же добру. Тем более — сам напросился. Силок делать не надо. Мужики — швырь за ним… и споймали! Это-то они умели. От такой сутолоки (все Мужики же за зайцем-то бросились) кони у регулярной Дариевой армии хрипят, навзничь падают. Да мужикам до них и дела нет. Пошли жаркое бабам заказывать, да шкурку на козлы натягивать — душегрейка пацанятам будет. Хотели, было, и генерала ихнего пригласить, а покумекали, да и без него пошли. Чего с пустым человеком якшаться — только время терять. С фейерверками ихними ещё…. Собак жалко.
Другое дело, когда басурмане хазарские, немецкие, польские да швецкие, половские да печенегские с разбоем идут, с бедой. Баб, ребятишек угоняют. Бывало такое, что и наших полупцовывали. Но это только до времени. Всё возвращали сторицей и по шеям накладывали, и с прибытком домой шли. Домой возвращались — сначала в баньку, грех убийства, вонь и кровь басурманскую смыть, потом к женам, к детям. И о победах своих не любили говорить. Говорить — Мужики вообще — не очень… Но дело крепко знали. Надо тебе станок — возьми станок. Надо обувку добрую? Стали такие туфли и ботиночки шить, что хоть через сто лет — любуйся! Все Европы у нас обувь покупали. Надо машину — на паровоз. Надо самолёт, вертолёт? Да возьми вместе с телевизором, радио, спутником, сотовым телефоном и компьютером в придачу, а на закуску — Гагарина в космос запустили. А вот Змеиная афера с Луной… Ну, дают! Врут и даже не поморщатся. Да и фиг с ними. Наш аппаратик-то сколь лет уже летает, только почему это он так несправедливо в денежных пропорциях теоретически поделен? Интересно!
Короче говоря, поняли Либералы, что с Мужиками этими только хитростью можно сладить. Их ещё облапошить, вот, можно. Легко. Но только — один раз. Потом бежать надо будет быстро. А Хитрость — она беспроигрышная.
А вот тут, что ни говори, вот в этом вопросе Либералы впереди планеты всей! Тысячелетиями воспитываемые хитрость, изворотливость и коварство передавались им по крови. И вспомнили Змеи то, что забыть невозможно. А невозможно забыть, как наши Мужики Северные на югах таиландских да ебипетских отдыхают. Некоторые думают, что они там больше всего объедаться за столами, где «всё включено» в основном обретаются. Да ничего подобного! Там китайцы по этой части чемпионы. Наши вообще стараются после них приходить к фуршетам тамошним, потому, как доподлинно известно, что всё недоеденное хозяева кухонные смешивают в другое блюдо, и хочешь ты, турист, не хочешь, а сожрёшь, что по калькуляции на тебя отпущено. Главное, чтобы ты утреннего кальмара не узнал в салате вечернем, и соус вчерашний в утренней похлёбке не унюхал. Для Руссо-туристо главное что? Правильно! Оттянуться по полной. Найти, например крышу, какую-никакую, и с криком: «Тагил!!!» — сигануть в бассейн. И башку умудриться не проломить о дно. Почти у всех получается. Или танец живота исполнить, загорая под солнышком на пляже. Ну, выпьют для куража, конечно, чтобы всем смешно было У мужика пузо с арбуз на тринадцать кило, а он танец живота подвижно так …, плечами вращает Любо-дорого. Но с немцами и америкосами нам не тягаться. Больше они пью или меньше — не считали. Но дуреют и наглеют — точно больше. Мы своих, вдрабадан обнаглевших, в принципе, на взлёте ещё отсекаем от возможных неприятностей для ихних акул.
Короче, любим мы южные моря и пляжи просто немилосердно! Насколько они нас любят — сведения разные. Может душу нашу Северную не все понять удосужились, что нам, чтобы отогреться как следует, не просто по бережку прошвырнуться надо, а «дзен» свой найти надо?
Но вот полотенца ихние мы не крадём и туалетную бумагу тоже. Западло такие вшивые дела для нас. Мы вообще подмываемся, чтобы не преть там на жаре, а не бумагу тратим. Экономим им расходы, можно сказать.
Вот эту любовь к солнцу, морю и прыжкам в бассейн и заприметили Змеи и, ужимаясь да хихикая, и приперлись к Мужикам в село одно.
— Ну, чо пришли? Чего надо, говори быстрей, недосуг мне.
— Так мы это,… хотим предложить вам обмен. Выгодный.
— И чо на чо менять предлагаете?
— Несвободу на свободу. Бедность на богачество.
— Это…, как это?
— Ну, вы сами посудите, господа-товарищи. Страна у вас самая большая. Так?
— Ну, так.
— А зарплата у вас самая маленькая в цивильном мире. Так?
— Прям, самая маленькая? — недоверчиво скосорылились мужики, про себя они, конечно, уже понимали, что самая маленькая, но чё перед каждым-то форс терять…
— Да! Представьте себе только — этакое обидное для вас несоответствие. Мы, прям, испереживались все за вас.
— И чего это у вас на нас такая болесть приключилась вдруг?
— Ну, как же?! Везде демократия. А у вас?
— А что у нас?
— А у вас её даже не пробегало. ДЕМОКРАТИЯ — это ж… самое главное! И чтобы вы поняли ваши нынешние преимущества, тут говорить и говорить надо. Давайте сядем. И поговорим по-хорошему. Вы говорить всегда … не очень… Так что мы будем говорить. А вы слушайтесь, да соглашайтесь, пока мы добрые. Мы всё-превсё об этой демократии знаем и вас научим.
Тут мужик репу почесал и спрашивает: «А я в пятом классе ещё про демократию эту ихнюю контрольную написал по древней Греции. Пару схлопотал. Так с тех пор греков этих и демократию ихнюю терпеть не могу. Так что — мимо! Я в греки даже пьяный не просился, и на *ера мне ихняя демократия курчавая черноволосая?»
— Нет, вы просто выгоды своей не понимаете. Вот сейчас кто над Вами начальник?
— Сейчас? Петрович. Бригадир. А чо такое? Нормальный мужик, когда трезвый, к нему претензий нет. Глаза может и крепко зажмурить, когда кому что надобно. Доску там, или гвоздь.
–Таки, мы так и думали-таки! Вот! А мы предлагаем вам самому начальником стать. Отхватить свой законный кусок пирога и владеть им, и строить там… Замки красивейшие с этакими башенками, в которых гномы живут, сараи для коров экологические, из тростника, без гвоздей. И пусть Петрович свой кусок пропьёт, если захочет. Или Бизнес начнёт выгодный.
— Это что ещё за Бизнес такой?
— Ну, как вам объяснить?… Дело своё. Берёте свой трактор, и сами себе деньги на нём зарабатываете. Это вам — не гвоздь в ботинок «до проходной вставить», да поглубже засовывать, и не доски под задний забор просовывать.
–А кто это мне трактор отдаст? И соляру кто давать мне будет?
— Трактор? Соляру? А вы разделите всё ваше общее имущество на паи, и свой возьмите трактором. И меняться будете: он вам соляру, а вы ему поле вспашете. А потом урожай продадите и поделитесь выручкой. Всё элементарно!
— Ну, с трактором мы, допустим, ещё погодим, кто его, смелый такой, взять сумеет… — это вступил в разговор подошедший Петрович. — Много тут желающих на трактор наш. А ты за гвоздь мне ещё ответишь, если на чужой каравай ещё разок рот разинешь.
— Да, чо ты — сразу!? Я же просто спросил…
— Ага, спросил он. А доску — тоже спросил?!
— Да, что вы о каком-то там тракторе?! Вы все сидите на куче золота и не понимаете этого. Можно и вообще ничего не делать и стать богатыми.
— Это как это? — Петрович, послюнив клочок газетки с портретом Горбачева, закрутил козью ножку, табачные-то фабрики уже все разом на ремонт закрылись. Кем-то.
— О! Это совсем просто! Например, представим, что вы все, кто тут в деревне этой ледяной живёт, договариваетесь все вместе и — продаёте её к едрене Фене! Так, кажется, у вас говорят?
— Говорят-то так. Только где же мы-то жить будем опосля?
— Ой, какое слово вы смешное вспомнили... Намедни прочитали в фейсбуке, что в одном кафе мужик заказал еды, и попросил принести ему кофе горячий опосля. Так все официанты час выясняли, что это за кофе такое «Опосля». Вот смешно было…
— Чо, совсем там в вашем фейсбуке дураки одни уже остались?
— Ну почему же одни дураки? Там и нормальные пока встречаются. — либерал немного приуныл. Не думал, что эти мужланы про фейсбук всё-превсё знают.
— Ты давай, к делу ближе прислоняйся уже, Либерал смешливый.
— А… да… так вот… Как это, то есть, где вы жить будете? Вот смешной вопрос. На Багамах, например, кусок острова купите на всех. Море! Чайки! Там кокосов…. Какавы этой — шоколада, то есть, завались! И одежды — почти не надо.
