взаимопонимание. Кажется это серьезно.
МАЯКОВСКИЙ.
Да! Я рад за него. А где они будут жить?
ЛИЛЯ.
Евгения Гавриловна у себя, а Ося с нами. Пусть любит, кого хочет, но менять в своей жизни я ничего не намерена. Я так хочу и этого достаточно.
Накинув легкое домашнее платье, Лиля вышла из-за ширмы. Маяковский встал с кресла, подошел к Лиле, обнял ее за плечи и поцеловал.
МАЯКОВСКИЙ.
А я хочу кое-чего другого.
ЛИЛЯ.
Скажи мне, вот это твое желание, оно хоть когда-нибудь тебя покидает?
МАЯКОВСКИЙ.
Желание любить покидает поэта только вместе с жизнью.
КОНЕЦ ЭПИЗОДА.
В ЗТМ.
ИЗ ЗТМ.
НАЧАЛО ЭПИЗОДА.
Звучит нежная лирическая музыка. Далее в кадре идут короткие ролики в стиле документального кино. Каждый ролик сопровождается закадровым текстом из переписки между Лилей Брик и Маяковским.
1920 год
Маяковский в поезде. За окном унылый пейзаж средней полосы России.
МАЯКОВСКИЙ.
(з. к.)
Пиши мне, Лиленок … мне в достаточной степени отвратительно. Скучаю, болею, злюсь. Целую тебя и Оську. Твой Володя. Пиши мне, детенок!
Лиля в редакции. У нее перевязано горло и болезненный вид. Она с какими-то бумагами заходит в один кабинет, потом в другой, затем к главному редактору. Главред утвердительно кивает головой и берет у нее бумаги.
ЛИЛЯ.
(з. к.)
Милый Щенок. Я не забыла тебя. Ужасно скучаю по тебе и хочу тебя видеть. Очень хорошая погода, много гуляю. У меня есть новые вещи. Настроение из-за здоровья отвратительное. Для веселья купила себе красных чулок. Ужасно люблю получать от тебя письма и ужасно люблю тебя! Наш портрет повесила в рамке. Обнимаю тебя, Володенька, детонька моя, и целую.
Маяковский на выступлении перед публикой. Яростно жестикулирует, затем, Маяковский в гостиничном номере, один.
МАЯКОВСКИЙ.
(з. к.)
Больше всего хочется к тебе. Если уедешь куда, не видясь со мной, будешь плохая. Пиши детонька. Будь здоров, милый мой Лучик. Целую тебя, твой Володя.
Лиля на съемочной площадке. Снимается в кино она в главной роли. Но здоровье еще слабое. Делает перерыв, отдыхает.
ЛИЛЯ.
(з.к)
Мой милый, милый Щенок! Целую тебя за книжки. «Человека» я уже знаю наизусть. Оська тоже читает его с утра до вечера. Я все время больна. Хочу даже доктора звать. Очень скучаю по тебе. Не забывай меня, Лиля.
1921 год.
Музыкальное сопровождение продолжается. Нежная лирическая мелодия приобретает все более резкое и тревожное звучание, переходящее в диссонансные аккорды. Ролики с закадровым текстом продолжаются.
Лиля и Эльза в Риге. Прогулки по городу и магазинам, рестораны, поклонники.
ЛИЛЯ.
(з.к)
Волосеночек мой! Спасибо за ласковое письмецо и за то, что думал обо мне в день моего рождения. Напиши честно, тебе не легче живется иногда без меня? Никто не мучает! Не капризничает. Не треплет твои, и без того трепаные нервочки. Люблю тебя Щенит! Ты мой? Тебе больше никто не нужен? Я совсем твоя, родной мой детик! Всего целую, Лиля!
Маяковский за границей, Берлин, Париж. Встречи с творческой интеллигенцией, рестораны, рулетка, кутежи.
МАЯКОВСКИЙ.
(з.к)
Дорогой и ослепительный и милый лисеныш! Честно тебе сообщаю, что ни одной секунды не чувствовал себя без тебя лучше, чем с тобой. К сожалению никто не капризничает. Ради Христа, приезжай поскорей и покапризничай.
Лиля в Петербурге. Театр, машина к подъезду, дача прогулки с кавалерами.
ЛИЛЯ.
(з.к)
Володик, Юлия Григорьевна Льенар рассказала мне о том, как ты напиваешься до рвоты и как ты влюблен в младшую Гинсбург, как ты пристаешь к ней и как ходишь и ездишь с ней в разных позах по улицам.
Через две недели буду в Москве и сделаю вид, что ничего не знаю.
Но требую, чтоб все, что мне может не понравиться, было абсолютно ликвидировано.
Если ты не выполнишь этого всего до последней мелочи, нам придется расстаться, а мне этого ужасно не хочется, оттого что я тебя люблю.
Ужасная сволочь эта Юлия Григорьевна! Злая баба! Я совсем не хотела знать правду и не о чем ее не спрашивала!
Не огорчайся. Если любишь меня, сделай так, как я прошу и забудем.
Целую тебя. Лиля.
Маяковский в Москве. Бильярд, кутежи, прогулки по Москве на извозчике с молодой барышней до утра.
МАЯКОВСКИЙ.
(з.к)
Конечно, не буду хвастаться, что живу, как затворник. Хожу в гости, в театры, провожаю. Но у меня нет никакого романа, и никогда не было. Что касается Гинсбургов, то они неплохой народ, но так, как я нашел бильярдную, то видеться с ними перестал. А Юлию Григорьевну я обозвал сволочью в первый же день нашего знакомства.
Приедешь, увидишь сама, не нравящееся – выведешь.
Ну, целую тебя миленькая и дорогая деточка, я твой Щен.
КОНЕЦ ЭПИЗОДА.
НАЧАЛО ЭПИЗОДА.
1922 ГОД, СЕНТЯБРЬ.
НАТ. Арендованная на лето дача в Пушкино под Петроградом. Прекрасный теплый осенний день. Просторный дореволюционный домик с садом и летней беседкой. Рядом много других дач, в которых проводит летний период питерские чиновники и интеллигенция. Осип и Лиля проживают на даче все лето, а Маяковский и Евгения Гавриловна периодически их навещают. В беседке сидят двое: Осип Брик и Яков. Яков теперь высокопоставленный чиновник ОГПУ. Он специально приехал для конфиденциальной беседы с Осипом. Беседа началась давно.
ОСИП.
Решение Дзержинского окончательное?
ЯКОВ.
К сожалению да.
ОСИП.
А как же Ленин? Ведь он лично назначал Краснощекова полпредом Дальневосточной республики?
Из дома выходит Евгения Гавриловна.
ЕВГЕНИЯ ГАВРИЛОВНА.
Ося, Яша? Вам чай в беседку или зайдете в дом?
ЯКОВ.
Спасибо, Женечка, в другой раз. Я скоро ухожу.
ЕВГЕНИЯ ГАВРИЛОВНА.
Жаль, а я пирогов напекла, вы бы Яша как-нибудь подольше у нас погостили, а то все мимолетом.
ЯКОВ.
Женечка, и вы и ваши пироги просто чудо, я обязательно найду время их попробовать.
Евгения Гавриловна уходит в дом.
ЯКОВ.
Ленин сам дал санкцию на его арест. Краснощеков еще два месяца назад должен был уехать в Хабаровск. Но Лиля Юрьевна настолько вскружила ему голову, что он не только нарушил предписание Ленина, но и сделал весьма крупную растрату государственных денег. Один пикник на Клязьме обошелся казне в тысячу червонцев.
ОСИП.
Бедная Лиля, она так соскучилась по роскоши. Её привлекут к суду по этому делу?
ЯКОВ.
Нет, но поговорить с ней по этому поводу надо. Уже второй высокопоставленный чиновник, с которым Лиля Юрьевна заводит роман, попадает в тюрьму. Я понимаю, что ей ничего не стоит вскружить голову кому угодно, но республика не может так разбрасываться кадрами. Но, это полбеды, есть еще одна причина, по которой надо прекратить дачные романы Лили Юрьевны.
Яков встал со скамьи и немного размял ноги. Видно было, что этот разговор не доставляет ему никакого удовольствия, но служба есть служба.
ОСИП.
Володя?
ЯКОВ.
Да. В связи с романами Лили Юрьевны, психологическое состояние Маяковского резко ухудшилось. Еще немного и он начнет откровенно спиваться. Мы не можем не реагировать на это. Каждый год Маяковский несколько раз выезжает за границу, как полпред новой советской литературы. Каждая его встреча с творческой интеллигенцией Западной Европы пополняет армию людей симпатизирующих молодой Советской республике. А эти люди играют далеко не последнюю роль в общественном мнении своих стран. Энергичный, творчески заряженный, уверенный в себе Маяковский нам дороже нескольких дивизий и десятка крейсеров. Пока, я подчеркиваю, пока, прямого вмешательства мы не планируем, но передайте Лиле Юрьевне, что и долго терпеть тоже не будем. Она женщина благоразумная, должна понять. За Маяковского я перед Дзержинским отвечаю головой, но если полетит моя голова, то и вам с Лилей не сдобровать. Ося, надеюсь, мы поняли друг друга?
ОСИП.
Да уж куда понятнее. Спасибо, Яша.
Яков, не прощаясь, уходит. Осип печально и задумчиво смотрит ему в след. На дорожке, по которой только что ушел Яков, появилась Лиля, в сопровождении молодого кавалера. У нее в руках большей букет полевых цветов. Видя, что Осип в мрачном расположении духа, она распрощалась с кавалером и подошла к Осипу.
ЛИЛЯ.
Куда это Яков убежал? Даже меня не дождался. А ты чего сидишь такой мрачный? Что-то случилось с Женечкой? …
Осип продолжал сидеть молча, так, как не знал с чего начать разговор.
ЛИЛЯ.
Ну, скажи что-нибудь!
ОСИП.
Ты знаешь, что сегодня утром арестован наш сосед по даче и твой большой поклонник Краснощеков?
ЛИЛЯ.
Глупости. Кто может арестовать личного полпреда Ленина?
ОСИП.
Но самое страшное, что ты к этому имеешь самое непосредственное отношение.
Выражение ветрености и беззаботности моментально исчезло с лица Лили. Ей стало ясно, что Осип не шутит.
ЛИЛЯ.
Ося, не пугай меня! Что происходит?
ОСИП.
Лиличка, родная, ты всегда была очень умной. Я не буду повторять все, что говорил Яков, … в общем, если с Володей что-нибудь случиться … короче, ваши с ним отношения, это уже не только ваши отношения, а большая политика. Я знаю, как болезненно ты относишься к вмешательству в твои личные дела, но если ты не приведешь их в порядок, нам всем придется очень плохо.
ЛИЛЯ.
Ах, вот оно что… Думаешь, мне не жаль Володю? Или я не вижу, как он мрачнеет день ото дня? А, может, я единственная, кто его понимает на всем белом свете! Ну, чего вы хотите? Что б мы поставили штамп в паспорте, и я родила ему кучу ребятишек? Да он через год сбежит от меня к самой последней проститутке! ... Он поэт, и любые муки, в том числе и ревности для него такой же инструмент, как для чиновника кабинет.
В это время из дома вышла Евгения Гавриловна, чтоб пригласить всех на обед, но видя, что у Осипа и Лили серьезный разговор, не решилась их побеспокоить и вновь зашла в дом.
ОСИП.
Тебе не кажется, что твоя жестокость граничит с цинизмом?
ЛИЛЯ.
Я знаю, что делаю. И если мне не будут мешать, скоро мир получит еще одно гениальное произведение.
ОСИП.
Ах, вот в чем дело! Я понял. Ты устала от Маяковского борца и гражданина. Тебе нужен тонкий лирик. Только, пожалуйста, будь осторожней. Володя не чиновник, его заменить некем. Я уж не говорю о том, что с нами будет.
ЛИЛЯ.
Все! Хватит! Будем считать, что ты выполнил свой гражданский долг. Больше я на эту тему говорить не желаю.
Осип ничего не ответил, только встал и грустно пошел в дом. Лиля перевозбужденная разговором осталась в беседке.
КОНЕЦ ЭПИЗОДА.
НАЧАЛО ЭПИЗОДА.
ИНТ. Зима 1922 – 1923 года. Москва, квартира на Водопьновом переулке. Раньше в этой квартире жили втроем: Маяковский, Ося и Лиля. Теперь Маяковский переехал жить в свою творческую мастерскую на Лубянской площади. В квартире тягостная тишина. Лиля берется шить себе платье, но работа не спориться и она откладывает шитье. Подошла к печи, подкинула одно полено. Долго смотрит на книжные полки, хочет выбрать книгу, наконец, выбрала, устроилась поудобнее. Но чтение тоже не доставляет удовольствия. Посмотрела на старую афишу выступления Маяковского. Подошла к письменному столу и стала рыться в старых рукописях.
ЛИЛЯ.
Осип?
Из другой комнаты выходит Осип. Он подчеркнуто молчалив и сосредоточен.
ОСИП.
Ты звала?
ЛИЛЯ.
Ты не помнишь, где копия письма, которое я отправила Эльзе в Париж еще в начале зимы.
ОСИП.
Она лежит в нижнем ящике стола. В белой папке с надписью «Копии».
Осип подходит к столу, нагибается к нижнему ящику, достает то, что искала Лиля, подает ей и уходит в другую
