утихомирьте! Те гнедые…четверо…вот-вот переломают ноги и шеи! Взбеленились!.. Что же вы, братья?!. А стрелы с кровью Вия?! Всякий зверь боится огня!
- Ты, Светь, не видел его в нападении! – ответил за всех на упрёк Вертислав, также перебравшийся через завал.
- Мы видели ящера живым! Вон с того места! Скакали во весь дух, едва донёсся неведомый рык, да не поспели!
- Видели, видели! – подтвердил Тореслав. – И как же он пропустил нас?.. А Светь ещё говорит: не заглянуть ли нам в эту пещеру? А мы ему: «Да сколько их здесь, в горах! Не годится людям смотреть внутрь Матери Сырой Земли! Так и проехали мимо… Пещера-то – ниже сажени, а погляньте, какая зверина поселилась внутри…
- Всё! Трогаемся в путь! – пришёл в себя Яромир. – Мурослава не станем хоронить здесь, ибо от этого – он брезгливо пнул лапу ящера – пойдёт такое зловоние…Заверните нашего друга в холст и приторочьте к коню. Ирий с почтением примет нашего ратника.
- Яр, погоди! – воскликнула вдруг Сова Огнеслава.
Она вынула нож и, хотя и с трудом, отсекла от ящера коготь – жёсткий, заскорузлый, в целый вершок длиною.
- Повесь на пояс, как знак победы.
Яромир кивнул и принял подарок.
- Тогда, Огня, отсеки ещё один – Для Мурослава. Если бы не задержался зверь на этом юноше, погибших было бы куда больше.
- И для Вертя! Для Вертя тоже! – заговорили сразу многие.
- Конечно! – через силу улыбнулся Яромир. – Как-то раз Светь спрыгнул с дерева на шею асилку, и тот его два десятка саженей вёз, пока не получил ножом по шее. Но чтоб оседлать такую возилку, как ящер!..
Улыбнулись на Рыженя и другие.
141
- Может, он рассчитывал скакать на ящере до самого Юга?!
- Мы бы и не угнались!
- Такую дорогу проложил бы с этим толстолапым!
Слова, которыми дружинники попросту снимали напряжение схватки, совсем смутили Вертислава, и он не понимал, улыбаться или махнуть рукой в досаде. Но Яр поднялся к нему на камень, и, сняв с головы свою купавную перевязь, невольно принудил Дружину утихнуть.
- Отважный Лебедь! Долго ты мечтал сравняться в ратном учении с буярами приграничных племён. Да не упрекнут меня Соколы и Кречеты, ты превзошёл многих из нас. Я обмениваюсь с тобою головными перевязями в знак того, что мы с тобой как братья, и в моей семье отныне ты – свой.
Громкими криками одобрили Яров поступок юные воины, а Светь и Меч, подойдя к Вертиславу, обняли его со словами: «Ты брат нам отныне».
…Когда вновь тронулись в путь, Светислав и десятник Воронов Борвеслав съехались в голове Дружины со старшим и объявили ему, что впереди их всех ожидает новое препятствие – большая болотина с неведомыми водными обитателями, похожими на асилков.
- Приблизимся – осмотрим всё. Там и будем решать. Перед болотом – отдых и застольничанье… А про огонь верно сказал, племянник. Упустили мы это, и я первый должен был вспомнить. Ратники! – обернулся он назад. – У кого в тулах есть стрелы с земляным маслом, всегда держите наготове! Равно как и оселки с кресалами, чтобы быстро поджечь при нападении зверей и разной нечисти!.. Вот, других учу быть готовым к необычному да быстро мыслить, - прибавил он уже самому себе, - и я же запер в узком месте всю Дружину, где эта зверина не только загрызть нас, а и просто перетоптать в тесноте могла…
- Ты же догадался, как его погубить, - утешил его Светь. – Вот и готовый камнепад увидел ещё с перевала, за версту.
- Дальше так станем делать: спуск ли, подъём, река широкая или топь – дозор переправляется да стоит, закрепившись и хорошо разведав всё. Прикрывает от нападения остальных, пока те уязвимы и неспособны построиться для боя.
- С топью ты вовремя это придумал. Великое опасение вызывают у меня…бабы ёжики, - согласился Борвеслав.
- Почему – «бабы ёжики»?
- Скоро увидишь, - ухмыльнулся Светь. – Таких мы с тобой в Лесу на Севере не встречали, хотя и там затопленных мест немало.
- Вот-вот, - поддакнул Ворон. – Видом самые старые старушки, морды морщинистые, тёмные. Волосы где торчком, где по воде плавают. А пуще того пыхтят, будто жути на нас нагоняют. Ёжки и есть. Только водяные.
- Что же у них, одни головы, без рук, без ног?
- Лапы есть точно. Видел: пальцы на них сросшиеся, будто у лягушек. Светь вон дальше нас въехал в болото, так они разной гадостью в него
142
швыряли: грязью, змеями…
- Эка невидаль! – обеспокоился Яромир. – Хорошо, что дозорным велел дальше того места не идти, а выбирать лужок для дневного становища. После вкусной похлёбки да отдыха легче будет превозмогать новую трудность… Да-а, ежели бы ящера туда заманили, все ваши бабы-ёжки сами разбежались бы…
Яр, видно, думал приободрить себя, да не получилось: угадывалось ему, что их ожидает новое большое испытание. И точно. Даже стряпать спокойно не позволили им невиданные существа. Наверно, никто не беспокоил их в этом Лесу до нынешнего дня, потому с необычайным раздражением и злобой восприняли «ёжки» людей, занявших большой луг перед болотом и распаливших костры, от которых потянулись вокруг дым, а следом за ним запахи варева. Светь поднялся на гору и рассмотрел, что болотина эта, чередуясь с речушками и ключами, уходила на десятки вёрст к Востоку, и объехать её было невозможно. На Юг же, вдоль крутых склонов, доступных только пешему человеку, но никак не лошади, топь тянулась на полверсты. Это пространство и требовалось преодолеть Дружине. Однако волосатые водяные обитатели подняли оглушительный вой, отпугивая людей, норовили подплыть ближе и бросали сором во всякого, кто подходил к горному ручью у начала болота, где удобно было набрать воды или напоить коня.
Пока ели, кто-то предложил собрать Швырь. Но ёжки мигом уходили под воду, едва ратники брались за луки и стрелы, да и огонь, падая в воду, вряд ли заставил бы их убраться подальше. Кречеты всем десятком попробовали испугать ёжек: подошли к краю воды в полном вооружении, принялись стучать мечами и булавами в щиты, громко гикать. Враги утихли было, но, нырнув, собрались неподалёку в целую ватагу, выплыли и завопили ещё громче, словно состязаясь в шуме. И пока ратники, притихнув, разглядывали оказавшиеся над водой волосатые и грязные тела ёжек, с десяток их поднырнул вплотную, швырнул в Кречетов целой тучей змей, ящериц и лягушек и тут же скрылся под водой.
Покуда Дружина мучительно искала выход из трудности да сокрушённо качала головами: «Утащат нас с конями под воду», Яромир, едва проглотив пару ложек похлёбки, исчез в ближайшем лесочке и, воротившись вскоре с ветками мозжухи, набросал их во все костры. Велев десятникам принести жертвы Велесу, Нениле и Купале, он взял два копья подлиньше, сел с ними на своего Живня и направился прямо в топь.
- Решил этим всех ёжек перебить? – удивилась Дружина.
Светь, Болеслава и Меч встали на берегу с луками наготове.
Оказалось, Яр решил измерить глубину болота. Он то отдалялся саженей на три десятка, часто тыча в воду копьями на обе стороны, то поворачивал к берегу и так медленно-медленно двигался от гор к Лесу. На выходки ёжек он словно и не обращая внимания, однако пятерых из них сразили с берега Соколы, едва те вынырнули перед отважным всадником и попытались
143
напасть. Ещё двоих он проткнул копьями сам, наугад пронзая тёмную жижу. Мёртвые существа плавали среди кочек и мелких белых цветов и то ли напугали остальных, то ли они затаились, ожидая всей Дружины – поживы куда большей, чем один человек и одна лошадь.
Ёжки были с ногами – такими же лягушачьими, как и верхние руки-лапы. Прочее разглядеть было затруднительно: грязь, тина, трава вперемежку с длинной шерстью покрывали их тела. Впрочем, сородичи убитых ёжков вскоре утянули куда-то своих мертвецов под водой, и поверхность на время стихла, будто и сама омертвела.
Через полпоры Яромир построил Дружину. «Юные мои братья! – обратился он. – Всего тысяча локтей отделяет нас от противоположного берега! Но знаю точно и говорю то, не таясь! Пройти болото, не потеряв коней и даже людей – дело почти невозможное! Этот враг не скрытен, но коварен! И вода ему, как нам Мать Сыра Земля! Саженей сто пройдём спокойно! Мозжуховый дым от костров отпугнул их от нашего берега! А этого растенья боятся многие из лесных чудищ! Но далее они станут подныривать к нам, сваливать и пугать коней, резво выскакивать из воды, хватать нас и утягивать так, чтобы захлебнулись! Будьте готовы к этому!.. Намеренье водяных обитателей одно – убивать нас! Ибо поклоняются они богине смерти Маре, и вы слышали это противное светлым людям имя! Пусть же хранят нас боги Севера и духи Ворона! Журавля! Совы! Лебедя! Утки! Кречета! Сокола!.. Вперёд!
По велению Яра построились и тронулись тесным отрядом так, что в середине шли запасные лошади, их окружали ратники с луками наизготовку, а внешние ряды имели по два копья и должны были беспрерывно пронизывать ими опасную болотную воду, чтобы ёжки не могли подплыть вплотную. Двинулись по разведанному старшим пути, где вода, хотя бы в начале, была не слишком глубока.
Кони, уже здорово пуганные в этот день ящером, вступили в топь очень неохотно. Потому-то внутреннему кругу ратников Яр дал лишь одно наставление: заботиться о том, чтобы никакая лошадь, увязнув и испугавшись, не метнулась к берегу, нарушая общий строй. Однако первое, тихое, время пути успокоило животину, и только люди, осторожно понукая своих верных друзей, не прельщаясь на буйно цветущие растенья, в напряжении следили за водой и сжимали оружие.
Всё худое началось где-то с середины топи. Десятки, а может, сотни ёжек разом выскочили из воды с жутким визгом и попытались забросать грязью лица ратников. Люди оторопели лишь на миг, и тут же волна стрел покрыла воду множеством трупов. Однако другие из ёжек воспользовались заминкой и, поднырнув, начали дёргать и кусать лошадиные ноги. Яр ненадолго остановил Дружину, чтобы не растягивать строй и дать возможность коням встать покрепче. Копья метались вниз, вздымая брызги, из луков били наугад прямо в тёмную вонючую глубь, прошивая полусаженный слой воды и
144
находя жертвы и на илистом дне. Это был странный бой, какого не пересказывала до того дня ни одна из стародавних повестей. Казалось, ёжки родятся прямо из грязи и кочек и нет им предела в численности. Вот уже повалили они три-четыре лошади. Всадники, едва оказывались в воде, тут же, следуя предупреждению Яра, укрывались в середине строя. Но их четвероногих помощников ожидала худшая участь: увлекаемые цепкими лапами-ветками, они скрывались под водой, взбрыкивались недолго, и тут же поверхность окрашивалась их яркой кровью, ибо чудища десятком набрасывались на несчастную животину и загрызали её. Всё чаще падали ратники. Несколько лошадей, оставшись без хозяев, в ужасе пытались в одиночку прорваться к ближнему берегу. А до него оставалось уже не более пяти десятков саженей. «Вершь! Вершь в воде!» - закричали с левого края. «Спасайте Огнеславу!» - тут же воскликнули спереди и – ещё громче: «Светь в воде! Лучники, бейте живее!!»
Но вот уже вода чуть выше лошадиных коленей, и Яр, угадав общее стремление, кинул по рядам, а те волной передали другим: «Рывком к берегу!» И Дружина разом
