становлюсь слишком возбудимым. Продолжай.
Луций Антилий: Как мне известно, захваченный греческий корабль затонул, не доходя до берега. Спасся только один пассажир, от которого мы всё это и узнали. Значит, причина визита явно надумана, но для всех правдоподобна. Во время погрузки воды и провизии, с корабля незаметно сошёл один человек, которому центурион, командующий гарнизоном порта, тут же выдал лошадь. Я обогнал этого человека, так как постоянно слежу, чтоб мои лошади были самыми быстрыми.
Понтий Пилат: Ты можешь описать этого человека?
Луций Антилий: По твоей просьбе я могу точно описать этого человека, но, если ты спросишь у меня его имя, то я и это могу тебе сказать.
Понтий Пилат: Как, ты узнал его имя?
Луций Антилий: Трудно не знать имени родного дяди, младшего брата твоей матери. Дядя много сделал для нашей семьи, когда отец погиб в одном из северных походов. Имя прибывшего – Марк Постумий Фабий.
ПАУЗА
Понтий Пилат: Знаешь ли ты, какую должность занимает в Риме Марк Фабий?
Луций Антилий: Да, знаю. Он уже третий год начальник всей римской стражи.
Понтий Пилат: Я тоже знаю, кто такой Марк Фабий. А теперь скажи мне, что делает человек, на плечах которого ответственность за жизнь нашего Великого Тиберия и порядок в стенах родного Рима в таком далёком захолустье как наша провинция?
Луций Антилий: Я думаю, он следует к тебе, и через несколько мгновений ты сам это узнаешь.
Понтий Пилат: Надеюсь, Луций Антилий, ты не участвуешь ни в каком глупом заговоре?
Луций Антилий: Когда год назад Сенат назначил меня в Иудею, то, провожая меня, Марк Фабий сказал: «Твоя главная задача – это безопасность Понтия Пилата. Всё остальное значения не имеет. Я надеюсь только на тебя, мой мальчик».
Понтий Пилат: Ну, хорошо. Тогда пойди, встреть его и проведи мимо стражи, в ту дверь, которой сам иногда пользуешься. Скорее всего, он хочет остаться не узнанным.
Луций Антилий удаляется.
Стража!
Появляется начальник караула.
(обращаясь к начальнику караула): Докладывать, только если придёт царь Ирод. Для всех остальных я очень занят.
Стражник удаляется. Через потайную дверь, которая за занавесями рядом с дверями в спальню Валерии, входят двое.
Понтий Пилат: Приветствую тебя, Марк Фабий! Прости, что без почестей, которые ты заслужил…
Марк Фабий: Мудрый Пилат! Ты, как всегда, поступил правильно. Чем меньше людей будет знать о моём визите, тем большая вероятность его успеха. Луций, оставь нас и позаботься о том, чтобы никто, и ты, в том числе, не смог нас подслушать. Поверь мне, это в твоих интересах.
Луций уходит тем же путём. Стража у входа тоже покидает свой пост.
Понтий Пилат: Ты голоден с дороги? Приказать подать еду и вино?
Марк Фабий: У меня мало времени. Ночью я должен сесть на свой корабль и отбыть в Рим.
Понтий Пилат: Тогда я слушаю тебя.
Марк Фабий: Надеюсь, ты давно догадался, что твоё назначение прокуратором Иудеи совсем не случайно. Более того, пришло время открыть тебе одну тайну.
Это назначение спасло тебе жизнь.
Понтий Пилат: Я продолжаю внимательно слушать тебя, Марк Постумий.
Марк Фабий: Ты помнишь, как семь лет назад, ваш легион прочно увяз в горах Дакии. Легат послал твою сотню за провизией в соседнее селение, и вы попали в засаду. Только благодаря дисциплине и стойкости твоих солдат, а также решительности и храбрости командира, потери были минимальны. Тогда, после этого боя, на твоих руках скончался один юноша - патриций.
Понтий Пилат: Я прекрасно помню тот бой. Засада варваров была организована очень хорошо. Они знали время и маршрут нашей сотни. То, что мы чудом выжили - это правда, как правда и то, что там не обошлось без предательства.
Марк Фабий: Возможно, но дело не в этом. Ты по просьбе юноши отослал двух легионеров за водой для раненого, и какое-то время находился с ним наедине. Именно в это время, он сообщил тебе один государственный секрет, знание которого карается смертью. Юноша владел этим секретом по праву рождения и не имел права его разглашать.
Понтий Пилат: Но откуда Совет узнал, что он сообщил мне эту
государственную тайну?
Марк Фабий: Это неважно. Главное то, что никто не должен знать о существовании Тайного Совета в стенах Великого Рима.
Понтий Пилат: И что остановило мою смерть?
Марк Фабий: На твое счастье, пришел долгожданный ответ от Дельфийского оракула. Дело в том, что Совет занимается только вопросами стратегического характера, чтобы через Сенат и Императора планировать долгосрочные военные компании. А также, анализировать те угрозы, которые могут возникнуть для Рима.
Понтий Пилат: Насколько я знаю, Дельфийский оракул уже много, много лет молчит.
Марк Фабий: Это, смотря, кто и как его спрашивает. Совет уже давно послал свой запрос, который звучал примерно так: «Откуда исходит главная угроза для Рима»? И оракул, наконец, ответил: «В далекой восточной стране под названием Иудея, произойдут события, которые впоследствии полностью изменят Рим».
Понтий Пилат: Ну, и какие это события?
Марк Фабий: Ты же знаешь всех этих жрецов и предсказателей. Они никогда точно ничего не скажут. Единственное, что он назвал, это время. События должны произойти либо в этом, либо в следующем году. Все эти годы мы постоянно проверяли тебя, и, думаю, не ошиблись. Пришло время тебе знать всю правду.
Понтий Пилат: И что же хочет Совет от меня?
Марк Фабий: Пока немного. Люди моего племянника будут день и ночь рыскать по всей провинции, собирать и приносить тебе всю добытую информацию. Мы организуем еще несколько побегов каторжников и под видом их поимки, военные корабли теперь будут частенько заходить к вам. Ты, как единственный посвященный в это дело, будешь выделять наиболее важные сведения, и передавать их на корабль специальным людям. Если мы увидим в твоих посланиях что-то важное, я немедленно появлюсь здесь.
Понтий Пилат: Я понимаю, что начальник римской стражи не мог оставить своего Императора ради каких-то глупостей, но мне кажется, Дельфийский оракул впервые в своей жизни пошутил. Здешние жители довольно миролюбивы и большая часть из них – это обычные скотоводы и земледельцы, а наши солдаты, в основном пресекают их мелкие междуусобицы. Так что бунт против императора никак невозможен.
Марк Фабий: Чтобы мысль о шутке оракула больше не посещала тебя, Пилат, скажу следующее. В последние годы Республики, один из консулов, член тайного Совета занимался подавлением небольшого восстания в Греции, и присутствовал на допросах. Один из пленников, в обмен на свою жизнь, сообщил, что из расщелины Дельфийского Храма до сих пор идет божественный газ, и до сих пор существуют жрицы храма, которые под воздействием этого газа, умеют предсказывать будущее. С этого времени Совет регулярно получает нужную информацию, и никаких шуток до сих пор не было.
Понтий Пилат: Ну, есть хотя бы какие-то предположения, на что обращать внимание?
Марк Фабий: Совет долго думал, Обсуждались разные версии, от рождения второго Александра Великого, до возникновения какой-либо страшной и неизлечимой болезни. Ни к какому одному варианту так и не пришли. Поэтому вся надежда на твой опыт и твою жизненную мудрость. Недаром многие называют тебя Мудрым.
Понтий Пилат: У меня есть ещё один вопрос.
Марк Фабий: Задавай! В интересах дела, я уполномочен ответить на все твои вопросы.
Понтий Пилат: Кто был тот юноша, который умер у меня на руках? Он так и не назвал своего настоящего имени.
Марк Фабий: Если он не назвал, я тоже не буду. Скажу только, что он должен был занять место в Тайном Совете, после своего отца. Его отец, влиятельный сенатор, как-то убедил императора заменить одному полководцу триумф на простую овацию из-за больших потерь, которые понесли легионы этого полководца. Обида оказалась настолько глубокой, что сенатор, при загадочных обстоятельствах, был смертельно ранен. Сын слишком молод для Совета и под вымышленным именем отправлен в один из легионов набираться военного и жизненного опыта. Тебя ещё что-то смущает?
Понтий Пилат: Я вижу, Совет возлагает на меня большую ответственность. Не проще ли уничтожить эту страну?
Марк Фабий: Властью, данной мне Советом, я могу в течение нескольких месяцев, сосредоточить в Иудеи десятки легионов, и в этой стране не останется ни одной живой души, включая животных, и камня на камне от их городов и Храма. Но ты сам знаешь, насколько Рим заинтересован в сохранении мира и спокойствия на данной территории.
Понтий Пилат: Да, Сенат дал мне подробные инструкции при назначении на эту должность.
Марк Фабий: Если вопросов больше нет, я должен возвращаться на корабль. Мне с трудом удалось уговорить императора отлучиться, и я не могу злоупотреблять его доверием.
Понтий Пилат: А Император в курсе нашего дела?
Марк Фабий: Нет, у него слишком ранимое сердце и преждевременно Совет не стал ему ничего сообщать. Прощай, Пилат.
Понтий Пилат: Прощай, Марк Фабий. В конце длинного коридора тебя будет ждать Луций.
Уходя, Марк Фабий отодвинул вторые шторы, и увидел ещё одни двери в спальню Пилата, зайдя в них и никого там не обнаружив, удалился, как и пришёл.
Понтий Пилат: (Задыхаясь от гнева): И это вся награда Империи! Сделать из меня примитивного доносчика! Лучше бы я погиб от стрелы варвара, но не знал такого позора!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Прошел год.
На сцене подножие горы. Острый угол горы отделяет один склон от другого. В левой стороне горы есть небольшое углубление. На сцену выходят Понтий Пилат и Валерия. Они одеты, как простые паломники.
Валерия: Ты уверен в том, что делаешь?
Понтий Пилат: Я принял меры предосторожности. Где-то рядом Али, сирийский стражник, со своими солдатами. Это самый преданный мне человек. Стоит поднять вверх правую руку, и всякий, кто приблизится ко мне, будет мертв.
Валерия: Будем надеяться, что нас никто не узнает. Я купила эту одежду в самых бедных кварталах, так что мы ничем не отличаемся от простых паломников, идущих на праздник Пасхи. Но риск велик. Иудеи ненавидят тебя, вернее, не столько тебя, как в твоем лице весь Рим.
Понтий Пилат: Али никогда не подводил меня. Я нашел его умирающего от жажды в пустыне. С тех пор он служит мне, как верный пёс. Когда он рядом, я всегда спокоен. Но риск действительно есть. К сожалению, по-другому я никак не могу выполнить одно очень важное поручение. Дело настолько важное, что никому доверить нельзя. Посмотри, проповедь уже началась?
Валерия подходит к углу выступающей скалы и смотрит на другую сторону горы.
Валерия: Мне кажется, мы опоздали. Проповедь закончилась, и он принимает больных.
Понтий Пилат: Посмотри, в толпе есть люди Луция?
Валерия: Они сидят не толпой, а ровными группами. Сегодня собралось особенно много людей, тяжело разглядеть знакомые лица. Ах, да, вижу их. Наши люди сидят в последних рядах. Первый заслоняет второго от глаз проповедника, а второй на спине первого старается что-то записать.
Понтий Пилат: Все эти свитки лежат в моих покоях
