вами всё это время угнаться не мог. Догнал только возле подъезда.
-- Да я нормально шла, не спешила, -- недоуменно пожала плечами Таня. Но парень словно и не слушал.
-- Я же просил тебя, стой, не двигайся. «Пожалуйста» сказал. Не могла подождать две минуты, -- он почему-то перешел на ты, словно был уверен, что сегодняшний вечер удался.
Таня хмуро окинула незнакомца взглядом. Он был выше ее ростом, широкоплеч, но худощав. Симпатичен, можно сказать даже красив. Одет он был в стильные заплатанные джинсы и свитер с длинными широкими рукавами, спускающимися до половины кисти. Поверх свитера – красивая кожаная жилетка. Стиляга, одним словом, да еще какой, дешевое, видно, носить не стал бы. Волосы на его голове были густые, с каштановым оттенком и всклоченные так, вроде он с утра не расчесывался. Полный хаос в прическе придавал ему особый шарм и романтический вид. Челка волнистой прядью падала ему на темные, выразительные брови и ему приходилось постоянно поправлять её рукой, откидывая назад, или пряча за ухо. Этот жест казался особенно трогательным. Но особенно поразили Таню глаза. Такие бездонные, грустные и, наверное, синие, как море в ясную погоду. Это было заметно даже при свете фонаря около дома. Но в них так же читалось и безумие, что-то сногсшибательно сумасшедшее.
«Маньяк или псих, -- мелькнуло в голове у Тани, -- хотя одно другому не мешает». И как в ответ на ее мысли незнакомец откликнулся.
-- Я ни то и ни другое. Я не то, что вы думаете…
-- А кто же?- подумала вслух Таня.
-- Я оставил тебя там, потому, что не было листка бумаги под рукой, мне не на чем было писать. Пришлось в ближайшем супермаркете купить пачку салфеток.
Он вытащил из кармана гофрированные листки. На одном из них было что-то написано от руки неровным почерком. Таня обескуражено глядела на это все.
-- А потом я стал писать. А потом я бежал за тобой и только ветер подсказывал, в каком направлении нужно идти и где ты.
-- Так кто ж ты?! -- нетерпеливо воскликнула Таня, -- Метеоролог?
-- Нет… -- отвечал парень, загадочно глядя в затянутое облаками небо.
-- В общем, я – Таня, -- не выдержала Таня и протянула ему руку.
-- Вадим, -- быстро ответил тот, пожимая ей руку. Таня от удивления чуть не упала в обморок. Опять Вадим. Она была немного суеверна, и сходство имен нового знакомого и бывшего парня не предвещало ей ничего хорошего. Но с другой стороны, быть может, сама судьба сжалилась над ней и послала нового Вадима вместо того, который её предал и плюнул в душу только что. И Таня этому была очень рада. Ведь её новый знакомый был просто находкой для неё. Сплошные тайны, непонятности и загадки. Ни одной минуты для скуки, вот это жизнь! И Вадим каждую секунду оправдывал первое впечатление о нем.
-- Послушай, Таня, стой здесь и никуда не уходи. Я сейчас вернусь, через десять минут ровно.
Он резко повернулся и исчез, как в прошлый раз. Но вернулся, как обещал очень быстро. В руках он держал две бутылки пива.
-- Ну, что, пойдем, выпьем за встречу, поговорим.
-- Пойдем.
Настроение у Тани заметно улучшилось. Сегодня для неё был вечер сюрпризов. Немного спиртного, задушевная беседа – это все, в чем она так давно нуждалась, но не получала ни от кого. А Вадим был расположен к этому.
Они присели на лавочку возле дома под каким-то цветущим кустом с белыми душистыми гроздьями. Таня глотнула из бутылки, еще и еще. Постепенно мир стал преображаться, набирая прежние краски и утраченное очарование.
-- А зачем тебе нужна была бумага, ты что рисовать меня решил? -- спросила Таня у Вадима.
-- О, вот теперь ты близка к истине. Я пишу. И ты меня вдохновила как никто другой. Ты шла по улице такая печальная, одинокая, зябко кутаясь в полы широкого, не по размеру тебе, пиджака. А в лицо тебе дул холодный ветер и хлестал проливной дождь. Замечательный образ. Замечательный.
Вадим вдохновенно поднял глаза вверх и все говорил и говорил, в каких еще образах он представляет Таню. Таня слушала не перебивая, а про себя подумала:
«А ведь он увидел то, что творилось в ту минуту у меня в душе. Хоть и лето, и дождь теплый и цветет все вокруг, а он описал ту картину, которую представляла я сама. А что, если это судьба?»
Вадим, наговорившись, взял Таню за руку и стал перед ней на колено.
-- Ты зажигаешь во мне искру безумия. Стань моей музой, прошу, умоляю.
-- Я -- с удовольствием. А что для этого надо делать?
-- Ты просто будь со мной. Будь у меня и небо снова спустится непомерной ношей на мои хрупкие, но натруженные плечи.
-- Ты – писатель? -- наконец догадалась Таня.
-- Я – поэт, -- благоговейно произнес Вадим.
Наконец Таня поняла, что значили безумные искорки в его глазах. Вадим привлекал её все сильнее и сильнее каждую минуту. Его мир был красочным, цветным, наполненным колоритом эмоций. С ним было легко. В этот вечер она ни слова не рассказала о себе, да ей это уже было и не нужно. Новый Вадим поглотил все её внимание. Такой грандиозный ум, такая глубина мысли, такая личность. Определенно он заслуживал внимания, любви и уважения. Таня видела в нем то Леонардо ди Каприо в роли художника с Титаника, то юного Лермонтова, то он обдавал её наплывом Есенинской грусти, а то просто поражал остротой собственных мыслей, не похожих ни на кого.
Но пиво быстро закончилось, и Таня испугалась, что закончится и их беседа. Но не так-то просто было отделаться от нового приятеля.
-- Слушай, а крепче ты ничего не хотела бы? -- вдруг предложил Вадим, -- Давай гульнем в бар, есть на что.
И не дожидаясь ответа, он взял Таню за руку и увлек за собой.
«Я так и знала, поэты все ветреные, но в этом вся их прелесть» -- только и успела подумать она.
Нет, в этот вечер ей не было больше грустно и одиноко. Как только они вошли в какой-то задымленный кабак и уселись за столик, к ним сразу же стали подходить какие-то люди, вероятно знакомые Вадима. Они хлопали его по плечу, здоровались и все хотели поговорить с ним по душам, а некоторые даже брали автограф. На Таню здесь никто не обращал внимания. Вадим даже не успевал её представлять. Но ей все равно нравилось сидеть с ним рядом, наблюдать за ним, слушать о чем он говорит с другими. В общем, не успела она опомниться, как влюбилась в него по самые уши, да так что забыла не только о своих недавних несчастьях, а даже о самой себе.
Как ни странно, Таня заметила, что в этот вечер Вадим больше не тратил своих собственных денег, вернее ему просто не давали их тратить друзья. Каждый, кто подсаживался к ним за столик, немедленно старался угостить их напитком покрепче. Чего только Таня не попробовала в этот вечер, и виски, и бренди, и мартини, и коньяк, и портвейн, и, наконец, просто водку. Но с закуской здесь было туговато. В основном один салат из капусты. Из речей Вадима Таня часто слышала, что в жизни, чтобы творить, самое главное -- это разнообразие и неожиданность, можно даже экстрим. Это все способствует выбросу адреналина в кровь, и всплеску энергии и эмоций. А эмоциональная зарядка, это первое, что необходимо настоящему поэту.
«Интересно, какие эмоции он испытывает, когда его предают?» -- подумала про себя Таня, но вслух ничего не сказала. Ей тут же показались собственные мысли нелепыми, ведь предавать, наверное, могут только таких глупышек, как она. А Вадим красивый, умный парень, у него столько друзей, вряд ли кто из них осмелиться его обидеть. Он -- душа общества, душа компании, таких как он беречь надо. Если бы не такие, как он, наша жизнь была бы скучна и безрадостна. И, конечно же, у любого поэта или писателя есть масса странностей, причуд и недостатков, которые оправдывают их талант. Или нет, скорее, это следствие таланта, потому, что если человек находится в другом мире и думает о чем-то неземном, то на земле ему сосредоточиться крайне трудно на обычных делах и проблемах. И это нужно не только прощать, но и быть благодарными таким людям за то, что они есть на этом свете и словно являются для нас проводниками к иным измерениям, носителями искорки небесного огня и Вселенской любви. И у каждого из них есть своя муза, которая его хранит и вдохновляет на новые творческие подвиги.
И такой музой для Вадима стала Таня. Ни кто-нибудь другой, а она, простенькая школьная преподавательница рисования, ничем не похожая ни на знаменитую Джоконду, ни на Венеру Милосскую, ни, хотя бы, на топ модель, на худой конец. Нет, Таня не чувствовала себя особенной личностью. Вадим ей казался очень высокой, недосягаемой прекрасной звездой. Но вместе с тем, такой пленительной и манящей, что она просто не в силах была отказаться от её загадочного света. Где-то в книжке Таня читала, что настоящий гений должен быть эгоистичен. Ну, конечно же, это так, ведь искусство требует жертв. А раз Таня теперь муза, то должна пожертвовать всем ради великих мыслей и того, кто их носит и производит на свет. Да, на ней теперь лежала непростая задача. Но Таня была готова выполнить её. Она готова была сделать все, чтобы…
Тут мысли в Таниной голове стали путаться, прыгать и кружить. Вдруг она заметила, что стол, за которым она сидит и пол, и все предметы начинают шататься. Лица посетителей кабака становятся расплывчатыми, а голоса невнятными. До неё больше не доходил смысл услышанных фраз. Она почувствовала, как её мутит. Не понимая себя, она схватила Вадима за рукав и еле успела выдохнуть: «Вадик, где туалет?!». Вадим жестом показал на дверь с треугольником и кружком. Таня, бледная и непомнящая себя, ринулась в эту сторону. Она не помнила, как добралась до двери, как отворила её, как попала в узенькую комнатку, обложенную блестящими бело-голубыми плитами.
Очнулась она только рядом с умывальником, на который оперлась обеими руками и выплескивала в него всё, что осталось с обеда в её желудке. Через минуту ей стало легче. В голове немного прояснилось, она даже смогла различить своё растрепанноё отражение в зеркале.
«Господи, срам-то какой! Музы себя так не ведут, -- стыдливо думала она, глядя на себя в зеркало, -- надо чтоб Вадик не догадался, что со мной. А то я ему всё лирическое настроение испорчу. У него, наверное, ранимая душа. И вообще, хватит пить!» -- твердила она.
Приведя себя в порядок, Таня вышла к компании. Но что она увидела там. Это её восхитило и в то же время обескуражило. Вадик стоял прямо на столе обеими ногами в щегольских ботинках. На том самом, за которым только что сидел рядом с Таней и украдкой старался погладить её руку, лежащую на собственных худеньких коленках, обтянутых недорогими колготками, чуть прикрытых строгой синей юбкой.
Но вместе с изумлением Таня вдруг почувствовала легкий холодок. Вадим стоял перед всеми, как капитан на палубе корабля и в упоение читал стихи. Он был прекрасен и неотразим. Вокруг него столпились почитатели и, забыв про выпивку, слушали его, затаив дыхание. Даже музыка в баре перестала играть. Было видно, что Вадик здесь пользуется авторитетом. Невольно залюбовалась им и Таня.
«Талантам надо прощать…» -- пронеслось у нее в голове и сердце снова оттаяло. Но вместе с тем она даже испугалась, а вдруг она не годится быть музой для таланта, раз не умеет понимать его чудачества. Тут же она дала себе слово усиленно работать над собой, над своим характером и интеллектом, чтобы достигнуть именно тех высот, которыми обладает этот удивительный человек.
А между тем Вадим читал
