на вокзале собралась вся городская знать. И купец с кузнецом пришли. Не часто столь важные персоны город своим вниманием жалуют.
Останавливается поезд, оркестр музыку заводит, распахиваются вагонные двери, и появляются на ступеньках вагона сыновья купца и кузнеца, поскольку они самые и оказались этими знаменитостями. Счастливый кузнец рванулся к сыну со слезами радости на глазах. А купец как стоял в стороне, так и остался на месте, обливаясь слезами стыда».
А мораль сей басни такова, что не стоит со своим уставом ломиться в чужой огород, если этот устав не вписывается в огородную структуру. От своей нетерпимости самому же потом бывает больно и стыдно. Свои отношения (тем более с самыми близкими людьми) следует строить на основах уважения и признания права любого человека на собственные взгляды, интересы и принципы.
«Будь терпим и терпелив, прими существующее независимо от своего отношения к нему».
Закон Нужды
Нужды не увидишь, и в добре не походишь.
Русская пословица
«Человек действует и творит, когда испытывает в этом необходимость».
Иными словами, если у человека нет необходимости в каком-либо действии, то он и не будет это действие предпринимать. А если, к примеру, какая-нибудь внешняя сила принудит к действию, то этому действию грош цена. А бывает даже и вред. И потому важно очень хорошо выучить такую доктрину:
«Побуждая человека к делу, пробуди у него нужду в этом деле».
Я расскажу вам историю, которую рассказал мне однажды мой взрослый сын
«У моего очень хорошего приятеля Толика есть два очаровательных сына, теща без мужа, жена бизнес-леди и дача. Вот такой джентльменский набор к его тридцати шести годам и объемной талии.
Я не стану судить о достоинствах Толиковой тещи (беседы о тещах у нас запретная тема). А что касается дачи, то она была бы весьма привлекательна по всем параметрам, если бы, во-первых, при ней не содержался бы так называемый приусадебный участок с садом и огородом, а, во-вторых, если бы этот самый участок не был бы предметом особой страсти вышеупомянутой тещи.
Когда Толик вбил последний гвоздь в свой двухэтажный дачный домик и обложил свое детище вокруг тротуарной плиткой, я предусмотрительно посоветовал ему всю оставшуюся территорию дачного участка залить асфальтом, чтобы до конца дней своих застраховать себя от головной боли, радикулита и печеночных коликов. Но он не внял моим советам, и теперь вынужден все выходные и праздничные дни вкалывать во саду и в огороде, угождая теще, оказавшейся на беду Толика большой любительницей родной природы.
Теперь можете себе представить, с какой трепетной надеждой ожидал Толик тех светлых дней своей жизни, когда его родные сыновья войдут в возраст и разделят с ним воскресные тяготы подневольной барщины.
Толикина поденщина на даче заставила его глубоко задуматься о стратегии и тактике трудового воспитания подрастающего поколения. Когда его пацаны, близнецы Ванька и Санька, были еще сопливыми карапузами, он регулярно вывозил их на дачу и приучал к труду земледельца. С глубоким удовлетворением наблюдал он, как отпрыски копошатся в земле. Он надеялся, что придет день и час, когда сыночки, торжественно объявят ему: «Отдыхай, папа, мы все сделаем сами», - и отправятся в сад и огород, руководимые неуемной бабушкой.
Но чем старше становились сыночки, тем заметнее иссякали папашины надежды. И, наконец, несчастный родитель окончательно установил для себя, что сыновья не унаследовали от трудолюбивого папаши любви к земле-кормилице. А все ранние прививки к труду садоводов-огородников погибли на корню. Близнецов увлекли стихии компьютеризации.
-Ты представляешь, паршивцы этакие, - пожаловался мне Толик, - они на дачу приезжают развлекаться! «Мы, - говорят, - всю неделю вкалываем, и потому имеем право на отдых». Ну и отдыхают. Один музыку врубит, а другой велосипед оседлает и носится по всей округе. А я в это время в земле ковыряюсь. Мне по их понятиям отдыхать не надо! Ну, ты мне скажи, как мне заставить их работать?
-А ты не заставляй, а заинтересуй чем-нибудь, - посоветовал я.
-Да чем ты их в огороде заинтересуешь? В том-то и дело, что вся эта земельная работа ничем привлечь не может. Это когда они маленькими были, я мог еще пудрить мозги им про землю-матушку, кормилицу и волшебницу, да заинтриговать чудесными превращениями. А теперь они про все эти чудеса лучше нашего знают. А во всякой возне в земле видят лишь занудливую и невыгодную работу. Зачем копаться в грядке, если можно одним разом в супермаркете купить все, что на этой грядке вырастает? Сказать по правде, я и сам так считаю. Но что поделаешь: теще подавай продукцию с огорода без нитратов и прочей химии.
-Разумеется, ты прав, - сказал я, - но я готов спорить на сто баксов, что твоих пацанов можно запросто привлечь и к такому труду. И даже так, что они сами с большим рвением выполнят на твоем огороде любую работу.
-А я готов спорить, что ты загнул. Я допускаю, что можно заставить с помощью силы делать все, что угодно. Тем более, моих мальчишек. Что ни говори, а они у меня довольно послушные. Но я не хочу действовать с помощью насилия. Я сам не терплю насилия и не хочу, чтобы мои дети подобному подвергались. Я сторонник доброй воли.
-Так ведь и я толкую о добровольном труде. Я же сказал, что ставлю на то, что они добровольно без всякого принуждения выполнят быстро и качественно любую работу у себя на даче, если…
-Прекрасно! Я готов на сто баксов! Как раз только что теща канючила, что в ближайшие выходные нужно вскопать огород, пока не ударили заморозки. Я даже хотел нанимать кого-нибудь из бомжей. Но если ты берешься уломать моих ребят…
-Да, я берусь! С одним условием, что ты ни единым словом и взглядом не мешаешь мне, не разоблачаешь, не критикуешь и не выводишь на чистую воду. И, естественно, ты сам вывозишь их на дачу.
В субботу утром Толик со всей семьей отправился на дачу. Я подъехал позже. Когда, позавтракав, молодые люди выползли из-за стола и, в намерении хорошенько повеселиться, принялись налаживать средства для культурного отдыха, тут я и притормозил у калитки.
Для Толиковых пацанов я свой человек. Поэтому они встретили меня с восторгом. И, разумеется, свою культурную программу они отложили ради приятельской светской беседы. Мы поговорили о том, о сем, попили чайку с плюшками тещиного производства. Затем я приступил к делу.
-Слушай, Толик! – заявляю без всяких предисловий. – Я что к тебе сейчас подвалил сюда? Мы когда в прошлый раз всей толпой тут шашлыки коптили, я у тебя в огороде одну штуку припрятал.
-То есть, как припрятал?
-Ну, так! Прикопал. Не хотел, чтоб жена видела. Она, ты знаешь, женщина с принципами. Зачем напрягать? Я второпях и прикопал. Думаю: потом приеду и разберусь. А тебе забыл сказать. Да и не мог, в общем-то. Ну, шашлыков малость переел.
-А что это за штука?
-Да мобильники. Помнишь, я обещал Саньке с Ванькой подарить по мобильнику. Ну, вот, купил. Привез. А ни Саньки, ни Ваньки в тот раз не было. А была жена. А у нее принципы насчет дорогих подарков детям. Ну, что? Я должен был везти домой? Вот и прикопал.
-И правильно сделал. Незачем жену волновать по пустякам. Но почему в землю мобильники?
-А куда? Я их культурно в полиэтилен завернул.
-И что теперь?
-Ничего. Сейчас откопаем. Вот Санька с Ванькой сами этим и займутся. Откопают и возьмут.
Близнецы тут же рванули в гараж за лопатами. Не прошло и минуты, как они были в полной боевой готовности. Мы оставили тещины плюшки в покое и отправились в огород.
-Ну, где копать? – ринулись в бой пацаны.
-Погодите! Дайте вспомнить. Было темно. И еще я шашлыков переелся. Да, к тому же, торопился. Сами понимаете. Помню, что где-то в огороде. По-моему, тут! – Я ткнул лопатой в невспаханную целину невдалеке от забора. Мальчики сразу же принялись с ожесточением ковырять землю.
-Нет, вы не так копаете, - сказал я. – Надо глубже. Я на всю лопату зарыл, чтоб собаки не вытащили.
И тогда ребята стали копать аккуратнее. Они вскопали довольно приличный кусок. И тут я «вспомнил», что зарыл мобильники совсем в противоположной стороне. И вся компания потащилась на другой конец огорода. Раза четыре я перебрасывал копателей из конца в конец, пока не «додумался» предложить им самый оптимальный вариант: копать весь огород сплошняком.
-В общем, как наткнетесь на полиэтиленовый пакет, так уж точно – это он самый и есть. Берите свои мобилы и несите к нам на веранду, - распорядился я. И мы с Толиком вернулись к плюшкам, к которым для компании присовокупили копченую колбасу, воблу, жареную картошку и бутылочку пива.
К обеду огород был наполовину вскопан. По тем репликам и оценкам, которые доносились с поля деятельности, я понял, что в стане бойцов трудового фронта зреет, если не бунт, то, по крайней мере, сильное сомнение и ропот. Я поспешил к работникам.
-Стоп, стоп, ребята! Я точно вспомнил, куда закопал этот проклятый пакет! – Я подошел к близнецам, взял у одного из них лопату и направился к яблоне, раскинувшей свои ветви прямо над дорожкой. Воткнул лопату в землю и сказал:
-Вот под этим деревом точно находятся ваши мобильники. – И копнул, глубоко зарыв лопату в чернозем.
Мальчики недоверчиво уставились на меня.
-Копайте! – приказал я. – Они там!
Мобильники действительно оказались в указанном месте.
-Ну, вот, всего и делов-то, - сказал я удовлетворенно. – А, вот, если бы я не забыл, то не пришлось бы столько возиться.
Мальчики дружно захохотали. Потом схватили мобильники и помчались в дом. Когда они вдоволь налюбовались подарком, я подошел к ним и попросил их докопать оставшуюся часть огорода. Что они и проделали живо и усердно.
-Послушай, дружище, но ведь это форменное надувательство получается! Обман! – набросился на меня Толик, когда его счастливые сыновья умчались в необозримое дачное пространство. – Понимаешь, ты же их обманул с этими телефонами. А я вынужден был помогать. По-твоему, это нормальное трудовое воспитание? Этакий обман ты называешь заинтересованностью?
-Но я же их действительно заинтересовал. Более того, я сделал их счастливыми.
-Это безнравственность, а не заинтересованность.
-Стоп! Не кипятись! Ты, конечно, можешь записать меня в лигу отпетых мошенников, но для начала выслушай меня, прошу тебя!
Толик великодушно сменил гнев на милость, и я выдал ему следующее:
-Только что ты обвинил меня в гнусном обмане, отягощенном тем, что в свой обман я втравил и тебя. Твое право так считать. Но я
