Байки после баньки

Байки после баньки 
2 часть

Банька в палатке
      В этом году Борисыч отпустил нас в ущелье на целых 10 дней. А вместе с выходными две недели получается. Правда, с условием отпустил, что, может быть, через неделю  на работу отзовет. Ну и ладно! Отзовет, так и отзовет. Мы люди не гордые: нам и недели хватит в море поплескаться да в баньке на берегу попариться.
     Вот прошла неделя.  Суббота.  В 6 часов вечера ужин у нас по расписанию. Дежурный по кухне - Майор Вихрь. Ну, то есть, Димка Вихров, наш редактор информационных программ. Кашевар из него неважнецкий. Прямо сказать, на всякие разносолы он не мастер. Но каша гречневая со шкварками получилась у него отменная.
    Сидим, значит, мы за столом, кашу уплетаем. Вдруг между деревьями на фоне заходящего солнца Степка собственной персоной вырисовывается.  Степка – это внук нашего шефа Степана Борисыча. В этом году Степка окончил, наконец, журфак, и дед взял его к себе в ТРК репортером. Ничего, неплохо справляется с работой. И вообще, Степка – парень свойский.
      Ну, вот этот Степка и вырос на горизонте.
- О! – говорю. – Явление Христа народу!
Парни чуть ложки не проглотили.
- А как ты нас нашел? – спрашивает Медведь.
- Очень просто. Приехал в Архипку, пошел на пляж, нашел лодочника и говорю:
- Мне нужно к Генералу Корнилову в ущелье. Знаете такого?
- Как не знать? Иван Алексаныч здесь личность известная. Они каждый год по осени у нас отдыхают.
Ну, мы сторговались с лодочником на «пятак», он меня прямо сюда и доставил.
- Дороговато взял – 500 рублей.
- Так ведь за оба конца. Лодочник сказал, что бензин нынче дорогой, а лодку надо гнать сюда и обратно. Сюда он меня привез, а обратно пустой пошел.
- Что-то мы моторку не услышали, - сказал Вихров.
- Это потому, что море слегка разыгралось, - объяснил  Вадик. – Вон, видите: приличная волна поднялась.
-Ну да! Удивительно, как это Васильич проскочил по такой волне?
- Ладно, - говорю Степке, - мой руки и садись ужинать. Сегодня у нас каша гречневая со шкварками.
- Что это такое: со шкварками?
- А попробуй, и сам узнаешь.
       Каша гречневая (перловая, рисовая, пшенная, пшеничная) со шкварками – это значит, заправленная жареным салом с луком и всякими специями. Вкусно, знаете ли!
       Степка миску каши умял и добавку съел. Вообще, все, что в котелке оставалось, доел. Вихрь чайник на стол поставил.
- Вот! - вскочил  Степка. – Я забыл сказать, что дед велел Дмитрию Николаевичу передать, чтоб он в понедельник на работу вышел. В командировку надо будет отправиться.
- Интересно девки пляшут! – воскликнул я. – На работу?! В понедельник?! Мы все должны приехать или один только Вихров?
- Только  Дмитрий Николаич. А меня он вместо него отправил.
- Это, Жанно, чтоб нам  не скучно было, - догадался Медведь.
- Да уж со Степаном Борисычем-младшим нам точно скучно не будет, - заверил я, вспомнив, как однажды  по его милости под Красной Поляной я неделю по горам болтался.
- Эх, - обреченно вздохнул Вихрь. – Жаль, что в последний вечер не получится в баньке попариться!
- Какая там банька? – добавил  Медведь. – Ветерок на берегу приличный задувает. Костра не разведешь.
- Костер-то можно развести, - сказал Димка. – Но не нужно. Упаси бог, еще пожару наделать!
- Кто сказал, что мы сегодня в баньке не попаримся? – воскликнул я. – Еще как попаримся! Здесь-то ветра вовсе почти нет.
- А баньку где мы тут сварганим? В палатке, что ли?
- Именно в палатке. В продуктовой.
      Надо сказать, что у нас на поляне в кустарнике между высоченными соснами  стоят две палатки. Одна спальная, в которой мы с парнями живем, а другая – продуктовая. Мы в ней продукты храним, ну, и всякие хозяйственные вещи. Это старая брезентовая  палатка, которая досталась мне от отца. От старости палатка изрядно поседела, потеряла свой военный защитный цвет. А дно так сильно продырявилось, что я вовсе его вырезал.
      Лет пять назад поставил я эту палатку на деревянный щит. А под щитом предварительно вырыл яму под железную бочку. Посредине щита выпилил дырку по диаметру бочки наподобие «очка» в сортире. Потом поставил палатку. А бочку накрыл жестью. И камнем придавил. И получился у нас отменный холодильник. Погреб, иными словами. И в этом погребе мы  храним всякие скоропортящиеся продукты.
А палатку как поставил в первый год, так она и стоит постоянно от осени до осени. Никто её не снимает, никто на неё не зарится. Кому нужна старая дырявая палатка?
     Вот в этой палатке и решил я сварганить баньку, чтоб проводить на большую землю  нашего Вихря честь по чести.
- Все, братцы! Хватит балясничать! Надо слегка поработать! – сказал я.
И мы вытащили из ямы бочку с продуктами, накидали в яму дровишек и запалили в ней костер. Потом Вадик, Димка и Степка прикатили  бочку, которая находилась  в баньке на берегу, взяли решетку, на которой бочка стояла,  а также бак для холодной воды. Когда костер изрядно разгорелся, на яму положили решетку, а на решетку поставили банную бочку и наполнили её водой, которую натаскали с моря. А в последнюю очередь я заставил Степку сгонять к ручью и принести два ведра воды. Этой водой наполнили бак. Мы поставили его в углу палатки, чтоб не путался под ногами. И все. Осталось только подождать, когда наша баня хорошенько прогреется.

***
     …И вот сидим мы вчетвером  после баньки  на камешках возле палатки, чаёк травяной, на можжевеловых ветках вскипяченный, попиваем. Смотрим на волнующееся море, слушаем шум прибоя. Красота!
- Надо бы в палатке костер залить, - сказал я.
- Залил уже, - отозвался Медведь. – Бочку-то будем вытаскивать, или как?
- Зачем? -  говорю. – Пусть все так останется. Теперь у нас баня тут будет. Прямо на дому. А холодильник мы в кустах соорудим. Долго, что ли, новую яму выкопать?
- И то правда, - согласился Вадим. – Погода, вишь ли, с каждым часом портится. Надо бы с берега полиэтилен принести, а то унесет его ветер.
- Какие дела? Вон, Степка сейчас сгоняет и принесет. Нынче полиэтилены просто так под кустами  не валяются.
Степка сгонял и принес.
- По всему видать, завтра придется тебе, Дима, пешком до Архипки шлепать. Волна не уляжется, и катер по такой воде не пройдет, - рассуждаю.
- Подумаешь, пешком! Всего-то пять километров. Первый раз, что ли? Налегке пойду. Возьму сумку с ноутбуком. А барахло вы потом привезете.
- А как это вам, Иван Алексаныч, идея такая с банькой в палатке пришла? – воскликнул Степка.
- Да какая там идея? Просто выход можно найти из любого положения. А на Руси баня – это все. Исстари так было. Поселяется  русский мужик на новом месте и, первым делом, строит не избу и не сарай, а нужник и баню, чтоб тело было свободно от всяких неудобств. А в здоровом теле – здоровый дух, как известно. Мы, вон, в баньке попарились, и душа возликовала. К морю потянулась, к соснам этим. Ветерок приятно задувает! Чудо!
А в Европах цивилизованных сначала крепости городят со стенами в полметра толщиной, а потом дома. А сауны и туалеты строить научились только лишь к XVIII веку.  Ни полета тебе, ни фантазии. Тьфу!
Баню, я вам скажу, где угодно и как угодно смастерить можно. Вот однажды на Урале я видел баню с паровозным котлом.
- С паровоза котел, что ли, сняли? – спросил Вихрь.
- Не-е, с паровоза никто  ничего не снимал. Впрочем, лучше я расскажу вам все по порядку.

Банька на железнодорожной станции

      Было это давно. В году…, страшно сказать, в каком году! Я тогда только-только 1-й курс на журфаке окончил. И был у меня в приятелях одногруппник с Урала. Звали его Павликом. Вот мы сессию сдали. Павлик говорит мне:
- Поехали на каникулы ко мне на Урал! У нас  там природа! Во!  Грибы всякие, ягоды, и трава по пояс! Пойдем с тобой на речку хариусов лучить.
- А что это такое - хариусы? И почему их лучить надо? – спрашиваю.
- Ну, хариус – это рыба. А ловят её не на удочку, а острогой, то есть, гарпуном,  ночью, и на лодке. Поскольку ночью ловят, то подсвечивают фонариком. Рыба на свет сплывается – тут её острогой и хряпают. Очень интересное дело!
Ну, я и согласился поехать на Урал. Стипуху получили, матушка мне еще на дорогу подбросила. И поехали.
       Как мы добирались до Павликова дома, это особая история. Как-нибудь потом расскажу. Сейчас я про баню рассказываю.
      В общем, живет Павлик с матерью и отцом в каком-то Задрипанске, который состоит из железнодорожной станции и поселка. Станция на горе  находится, а поселок  с горы спускается прямо к речке. Станция и поселок – это как два разных государства. На станции живут, в основном, приезжие работяги, а в поселке – местные рыбаки да охотники. Опять же, на станции находится контора леспромхоза, а в поселке -  контора лесхоза. Павлик сразу меня  просветил насчет разницы между лесхозом и леспромхозом. Это две конкурирующие и враждующие фирмы. Лесхоз занимается охраной и разведением леса, а леспромхоз, наоборот, этот лес вырубает и отправляет либо по железке, либо сплавом весной по речке, когда большая вода. Павликов отец работал начальником участка в лесхозе. Поэтому семья жила в поселке. То есть, за тридевять земель от станции.
      Ну, мы на стации вышли из поезда и пошлепали в поселок. Пешком, разумеется. Автобусы и всякий общественный транспорт в поселке этом отродясь не водился. Там, кстати, и личного транспорта в виде легковых машин не встретишь. Ну, разве только у очень крутых пацанов. А так  - все больше мотоциклы, трактора да лошадки. И вовсе не потому, что дорог там нет хороших. Их там и впрямь нет. И вовсе не потому, что людям неохота строить, или средств на эти дороги нет. Просто дороги (в нашем с вами понимании) там вовсе не нужны. Зачем? Там же на  полгода все пути-дороги замерзают. Расчищаются зимники, и, пожалуйста – лучше всякого шоссе.
       Нет, ну, между крупными городами, естественно, имеются нормальные дороги: бетонки или гравийки. А мелким поселкам  они к чему? Все поселки на Урале изначально лепились либо  возле реки, либо возле железнодорожной магистрали. В крайнем случае, к какому-либо  отдаленному поселению протягивалась узкоколейка.
       А вот что в обязательном порядке должно быть  у всякого хозяина на Урале, так это ружье, бензопила и моторка. Или, в крайнем случае, весельная лодка.
       Ну, это я вам так, для  общего представления об Урале рассказал.
       Короче, приползли  мы с Павликом к нему в дом. Мать нас встретила, накормила, напоила. Отдохнули  малость, пошли окрестности осматривать. Природа действительно хороша.
       На другой день опять пошли в лес и на речку. Ночью Павлик показал мне, как надо хариусов лучить. Хариусов мы не налучили, а гарпун в речке утопили и сами чуть было вслед за ним не нырнули. Впрочем, вряд ли мы в этой речке утонули бы. Летом  речка здесь, как и все остальные мелкие притоки Чусовой, весьма мелководны. По весне, когда только-только лед сойдет, речки эти – страшное дело! Глубокие, быстрые, по-настоящему опасные. Но мы-то с Павликом уже в июле приехали. На мелководье и на перекатах речку эту и курица вброд перейдет. А на заводях – ничего, и купаться можно, и рыбу ловить. Ну, мы пару дней с Павликом покрутились по лесу и на речке, по поселку побродили, а потом Павлик говорит:
- Пойдем на станцию. Там я тебе такое чудо покажу. Ты сроду такого не видал.
- И что же это за чудо?
- Баня. Это, брат, наша местная