ГВАРДИИ МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ

ему в физиономию. Черкасов, нырнув под удар, схватил деда поперек
туловища, развернул к себе спиной, приподнял и, поддав коленом под зад, бросил на пол. Падая, тот  зацепил головой край,
выдвинувшейся из ряда табуретки,  растянулся возле «палача», а рядом с ним от удара Перепелкина, лег еще один….
    Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы ни свирепый командирский голос, прокричавший: - Отста-авить! Смир-
на-а!
   «Деды» сразу опустили руки, и встали по стойке смирно.
    - Что здесь происходит?! – возмущенно кричал так неожиданно, и во время
появившийся сержант, глядя на лежащих солдат. Остальные молчали. – Я спрашиваю, что это такое?! – оглядел он
столпившихся вокруг  военных шоферов.
    - Да вот, молодые совсем оборзели - хотели маленько поучить их, - ответил кто-то из «стариков».
    - И что, поучили?! – злорадно усмехнулся сержант, - Встать! – приказал он солдатам, лежащим на полу.
    Один из них, сев на пол, потрогал рукой затылок, оглядел испачкавшиеся кровью пальцы и, укоризненно посмотрев на
Черкасова, - дескать:  «Зачем же ты так, земеля, - живого человека...»? – поднялся на ноги.  Второй, отчаянно ругаясь, встал
на четвереньки, ошарашено помотал из стороны в сторону головой и, опершись о табуретки, с трудом поднялся на ноги.
Третий, исполняющий обязанности палача, продолжал лежать навзничь, не  подавая признаков жизни.
    - Что с ним? – встревожился сержант, обращаясь к фельдшерам новобранцам, все еще стоящим, спиной друг к другу.
    - Нокаут, - коротко ответил Перепелкин.
    - Ни фига себе! – восхитился сержант.
    - Так первый разряд по боксу, - ответил Перепелкин, вызывающе глядя на «дедов».
    - М-да. - хмыкнул сержант, небрежно покачиваясь на носках, - Ну, что ж, сам-«выключил» – сам и - «включай», - кивнул
он фельдшеру-  боксеру, в сторону неподвижно лежащего «палача».
    - Коляня, - обратился Перепелкин к третьему, стоящему в стороне, довольно щупленькому, их коллеге, растерянно
моргавшему глазами, -  помоги  вахлаку, - не хочу об него еще раз руки пачкать, - брезгливо вытер он ладони об брюки.
    Коляня склонился над «выключенным дедом», растер ему виски; отпустил  пару довольно увесистых оплеух; затем
брызнул в лицо водой из кружки, кем-то услужливо протянутой ему.
     Солдат зашевелился, открыл глаза и мутным взглядом осмотрел собравшихся вокруг.
    - Встать! – рявкнул на него сержант.
    Солдат, опершись на локти, попытался подняться, но тут же, покачнувшись на ослабевших руках, рухнул обратно на пол.
    - Не кричите на него, товарищ сержант, ему надо отлежаться, - пропищал Коляня.
    - Отведите его к кровати, - бросил сержант кому-то из солдат, - И что вы за придурки? - обратился он к остальным, - Во-
первых: то, что вы делаете это преступление, и за это очень легко загреметь в дисбат!  Во-вторых,: - только законченный
идиот! - Повторяю: - За-кон-чен-ный…, –  сказал он, покрутив в такт слогам, у виска указательным пальцем, - может
обидеть доктора!  А вдруг, с любым из вас, не дай Бог, завтра же, что-нибудь случится?  Заболел,  или травма, какая?  С
каким сердцем и желанием они, - кивнул он в сторону фельдшеров, - будут оказывать вам  помощь?! Тоже мне, - «старики»,
- никакой мудрости… «Деды», понурясь, молчали.
     С тех пор в полку их уже никто не трогал, солдаты смотрели на фельдшеров с нескрываемым уважением, а второгодки и
первогодки даже с восхищением.
      «Ну, вот, кажется, все пошло по второму кругу, и тут начинается,-  огорченно подумал Алексей после слов Барсукова о
принятии присяги, - неужели  опять предстоит махаловка»?
    Раздалась команда: выходить строиться на зарядку!
    - Пошевелись, земеля, - прикрикнул на Черкасова младший сержант.
    - Сейчас, кед привяжу, - ответил тот, прилаживая обувь к ноге.
    - Что привяжешь? – не понял тот. - Кед? А что это за новая форма одежды?! – изумился младший сержант, глядя, как
Черкасов привязывает его к стопе.
    - Кровати в полку перетаскивали, уронил одну на палец, разбил в дребезги… Да нет, не кровать – палец разбил, теперь
сапог одеть не могу, -  вытянул вперед перебинтованную ногу Алексей.
     - А-а, - протянул младший сержант, увидев перевязанную стопу.  -  Выходи строиться! Бего-ом! - крикнул он остальным
воинам. Солдаты с топотом бросились на выход.
    После зарядки и завтрака было утреннее построение дивизиона. Командир, моложавый крепко сложенный мужчина в
звании майора, поставил личному составу задачи на день. Потом обратился к старшине, симпатичному с плутоватой
физиономией, мужчине, привезшему Черкасова из полка: - Коновальчюк, я слышал, ты привез нового фельдшера из
Херсона?
    - Так точно, товарищ гвардии майор. Вон он, - в строю, - кивнул тот в сторону Алексея, стоявшего во второй шеренге.
    - Фельдшер, выйти из строя! – отдал команду майор.
 Черкасов хлопнул по плечу впереди стоящего солдата, тот вышел вперед и вправо, освобождая ему путь. Припадая на
больную ногу, Алексей  вышел из строя.
    - А это еще что за форма одежды?! – удивился командир.
   Строй грохнул. В одном сапоге и привязанном к ноге кеде, фельдшер действительно выглядел, довольно комично и
несуразно.
    - Отставить смех! – прикрикнул майор, - Это, что такое рядовой…?
    - Гвардии рядовой Черкасов, товарищ гвардии майор, – выпятив грудь, браво представился Алексей, - при наведении
порядка в санчасти полка уронил на ногу кровать, разбил при этом палец на ноге. Надеть сапог никак не представляется
возможным, – палец опух, и нога не лезет в сапог.
    - Понятно, идите, принимайте санчасть, там уже заждались вас.
    Черкасов, припадая на больную ногу, пошел в казарму, спросил у дневального, где располагается санчасть, и проковылял
в нее. В санчасти, оказавшейся небольшим кабинетом, в котором стояли: кушетка застеленная простыней, два белых
шкафчика для инструментария и лекарственных средств.  Носилки, одиноко стоящие в углу, завершали убранство кабинета.
За столом сидела симпатичная девушка в погонах  сержанта.
    - Товарищ гвардии сержант, гвардии рядовой Черкасов прибыл в ваше распоряжение, - представился девушке
новоявленный фельдшер.
   - Да ладно тебе! - отмахнулась она, - О-о! Никак мне замена прибыла?! –радостно воскликнула она, разглядев, наконец на
погонах солдата медицинские эмблемы. - Э-эй, а, что это у тебя с ногой? - заметив на одной ноге кед и заподозрив неладное
спросила сержант.
    Алексею уже порядком надоело отвечать на этот вопрос, но, все же, объясниться пришлось. Сержант заставила его
показать палец. Увидев  его состояние,- покачала головой: - Тебя ж лечить надо. Как они отправили тебя такого больного?
Да, а что это за вид у тебя такой неухоженный и расфинтикультяпистый?  Это,что за брюки?! – критическим взглядом
окинула она его внешний вид, - а гимнастерка? Длиннее, что - не нашли?
    Алексей пожал плечами, - мол, - что дали, то и ношу, а вслух спросил: - Риванол и перекись водорода есть?
    - Риванола нет, промой перекисью и сделай ванночку с марганцовкой, только не горячей водой, а слегка прохладной.
   Черкасов согласно кивнул головой.  Найдя в медицинском шкафчике перекись водорода, промыл ею палец и стал готовить
ванночку. Сержант  куда-то вышла. Он досадливо оглядел себя - сам видел и чувствовал, что форма на нем, да и на его
коллегах, сидит мешковато, неуклюже и  совершенно не смотрится. Фельдшера хотели, было, подогнать форму сами, но
старшина, медицинской службы, проводящий с ними курс молодого бойца, предупредил, что пока не пройдут курс
молодого бойца, чтоб и думать не могли об обрезании брюк и гимнастерок, «не то я вам обрежу, что-нибудь между ног», -
очень «доброжелательно» пообещал он.
    Дверь, вдруг широко распахнулась и в ее проеме, Алексей увидел еще одного начальника - на этот раз ефрейтора, лицо
которого показалось ему знакомым.
    «Наверное, в полку видел», - подумал он и вопросительно уставился на вошедшего.
    - Ты чего тут рассиделся?! – с ходу заорал тот, - Встать! -  в присутствии  здесь старший по звании!
    Алексей опешил от такого неожиданного напора, хотел, было, возмутиться, но взяв себя в руки, ответил: - Я в санчасти и
принимаю  процедуры, товарищ гвардии ефрейтор, вы что-то хотели? – спокойно спросил  Черкасов, но злость уже где-то
начала подниматься, закипать и бурлить в груди, – он очень не любит, когда на него орут, тем более, ни за что, ни  про что.
     - Что я хотеть…!? Да, я хотеть! Я очень хотеть! Я очень силно хотеть набить с твою наглую фельдшерскую морду! – чуть
не рычал ефрейтор, с ужасно знакомым акцентом.
     - Не понял?! - искренне изумился Алексей, - Впервые вижу, и уже успел так вам насолить? Интересно, чем же это?  
     Ефрейтор, молча, расстегнул ремень, опоясывающий  его  гимнастерку, швырнул его на кушетку, расстегнул брючный
пояс, опустил штаны  вместе с трусами и повернулся к Черкасову спиной, показывая пальцем на четыре небольших
точечных шрама посреди ягодицы.
    Ну, теперь сразу все стало на свои места. Стала понятна его злость. Узнал Алексей, наконец, и его молдавский акцент.
     - Поселок городского типа Чадыр-Лунга?  – насмешливо спросил он. – Шрам от вилки?
    - Я тибя чичас поулыбаться! – проорал ефрейтор фальцетом, натягивая брюки, акцент его от злости стал еще явственнее.
     - Ты, чмо болотное! Ты что орешь?! – возмутился Черкасов, - Ты же первый затеял эту бучу в кабаке! Тебе мало?
Вечером пойдем в посадку
– там продолжим. А сейчас выметайся отсюда, пока я не позвал кого-нибудь из командиров.
    - Ты как разговорить со старший по звании?! – орал ефрейтор с пеной у рта.
    - Так же как ты. Выметайся, если не болеешь. Не имеешь права орать на меня за эти дела. Слушай, - вдруг пришло ему в
голову, - пойдем к командиру, пусть он рассудит нас.
    Ефрейтор оторопело замолчал, потом зло сплюнул на пол: - Ну ладно, мы с тебя еще попадемся, салага! – заскрипел он
зубами, схватил с  кушетки ремень и, хлопнув дверью, вылетел из медпункта…
    Еще в этом году, с декабря 1963 года по март 1964 года, Черкасов проходил государственную практику при больнице
небольшого гагаузского*  городка - Чадыр-Лунга.  Однажды, в середине января, когда он был занят обработкой раны
больного, в перевязочную вошла санитарочка и сообщила, что его спрашивают какие-то ребята.
   - Какие ребята? – спросил Алексей – все его однокурсники, распределенные по отделениям, должны были сейчас
вкалывать в поте лица на своих рабочих местах.
   - Не знаю, - ответила санитарочка, -  ни ваши, ни наши.

*Гагаузы – тюркская народность, проживающая в Молдавии

    Практикант, закончив перевязку, в полном недоумении вышел на улицу - у крыльца, покуривая сигареты и
пересмеиваясь, толпилась шумная  группа из пяти человек, его городских друзей!
    - Йу-ху-ху-ху-у! Каким ветром, парни?! – завопил Алексей и обнял первого стоящего ближе к нему.
    - Обижаешь, виконт, - ответил Валентин, лучший из его друзей, - по-моему, у кого-то сегодня день рождения?! Или я
говорю чего-то не так?
 А нас, между прочим, даже и не подумали пригласить!
    - Черт, и, правда. Совсем забыл! Парни, простите меня подлеца, - тараторил Черкасов, обнимая всех по очереди, -
вообще-то, была мысль и позвонить, и пригласить, да подумал, что не приедете. Ну и, если, уж, совсем честно, то совсем
закрутился с