**************************************
Сны Веры Павловны,
Или маленькая сентиментальная повесть
О том, что было, что есть и что будет.
**************************************
Зима в этом году совсем не была похожа на русскую Зиму. Постоянно лил дождь, то мелкий, то сильный. Дул порывистый ветер, влажность была такая высокая, что, казалось, что ты и не дышишь, а пьёшь этот холодный, настоенный на запахе гниющей травы и аромате сосновой смолы воздух. Пьёшь и горло перехватывает горький спазм, хочется чихать и чихать, так что и просто дышать становиться мучительно трудно.
Плотные серые тучи затянули небо. Солнце не могло пробится сквозь них, поэтому постоянно стоял полумрак. Только в начале января стало подмораживать. За ночь почва покрывалась тонкой корочкой наледи, а к обеду она таяла. И снова возвращалась Осень...
Так думала Вера Павловна Поцелуйкорыто, полная дама со следами былой красоты на красным лице, сидя за кухонным столом в стареньком родительском домике.
Отец её, строгий и сдержанный по характеру человек, всю жизнь проработал в колхозе бухгалтером. Его ценили как хорошего работника, награждали и отмечали грамотами. Но, по правде говоря, остерегались и даже побаивались. Вроде бы и не было причин к этому, а вот подишь ты.
После работы отец обычно сидел за столом, торжественно водрузив на нос очки в железной оправе, и читал старую толстую книгу в чёрном кожаном переплёте с медными застёжками по бокам. Он медленно произносил какие-то странные слова, и Вере казалось, что в этот момент переставали трещать в печи поленья, и даже ветер за окнами переставал выть и стучать в окна.
Однажды Вера тайком достала эту книгу и попыталась хоть что-то прочитать в ней, да где там. Страницы были испещрены какими-то выцветшими чертежами и страшными рисунками, выполненными акварельными красками и тушью. Страницы сухо похрустывали, когда их переворачивали маленькие Верины пальчики. От них пахло кожей и восточными пряностями. Посмотрела она её и осторожно положила на место. И больше в руки не брала.
Мать Веры, спокойная и чистоплотная женщина, любила лечить людей. И у неё это неплохо получалось. Трудно было в те времена с врачебной помощью. А вернее, её и вовсе не было. До ближайшей больницы 30 километров с гаком. А зимой вообще не доехать, ни пройти! Сугробы высотой в рост человека были. Дорогу не чистили. Лошади это не под силу, а трактора выделяли редко, только, если какое-нибудь начальство приезжало с проверкой.
Не дай Бог было зимой серьёзно заболеть-ложись и помирай тогда! Поэтому все в случае нужды и обращались к Вериной матери за помощью. Никому она не отказывала, давала разные сушёные травки от головной или зубной боли, от сердечных болезней, от камней в почках.
Даже тайком давала девкам и бабам снадобье, чтобы нежеланное дитя вытравить. А иногда наоборот-приворотное зелье, приготовленное по старинному бабкиному рецепту: из менструальной крови, слёз и жжёных мужских волос с лобка!
И, как ни странно, помогало! Да и в дом доход. Кто десяток яичек принесёт, а кто-то кусок мяса или свежезарезанную курочку.
Так и жили они: сами по себе. После смерти родителей, она решила превратить домик в своего рода дачу: место отдохновения от трудов праведных. Пару лет она на недельку другую приезжала в июле месяце покупаться в озере, да пособирать землянику с черникой. А после выхода на пенсию и вовсе решила переехать туда на постоянное жительство.
Деревенька, где у Веры был домик, притулилась на берегу небольшого озера, из которого вытекала маленькая речушка. Зато лес был знатный: густой и непроходимый. Боялась Вера в него далеко заходить. Потеряешься, никто особо и искать не будет.
Народу в деревне жило мало. Старики поумирали, дети разъехались по стране в поисках счастья. Брошенные избы быстро приходили в негодность: первым делом начинала течь крыша, потом начинали гнить балки и потолки, а уж потом доходило и до стен с полом. Опасно было в такие дома и заходить, того гляди и провалишься в подпол, ноги преломаешь.
Пожалуй только летом ещё как-то всё оживало: приезжали из города дачники с собаками да кошками. Иногда на месячишко привозили и внуков. Те ужасно скучали без интернета и компьютера и постоянно просились домой в город. Слонялись они без дела по деревне, по ночам жгли костры(пекли в них картошку), да рассказывали друг-другу разные страшные истории.
Иногда пацаны пытались и рыбу половить в озере, но это у них плохо получалось: некому было городских научить этому искусству. Ох, некому! Старики лежали в могиле, а отцы зажигали где-нибудь в Турции или в Египте.
Осенью жизнь постепенно замирала. То и дело отъезжали тяжелогружёные выращенным и собранным урожаем машины. А уж зимой...Зимовать оставались только Вера, да соседка баба Зоя со своим тридцатилетним дурачком сыном Митькой.
Митька никогда нигде не работал: с детства получал пенсию по инвалидности. Говорил он плохо, как будто каши набил полный рот. Только мать его и понимала.
Любил всем помогать, особенно Вере. Специально подгадывал, когда она шла, вихляя туго обтянутой в джинсы задницей, на ключ за водой. Все дела бросал и бежал ей на помощь. Тащил ведро с водой и всё время что-то ей рассказывал, кривляясь и хихикая.
При разговоре слюна текла у него изо рта. Он забывал её вытирать, поэтому грудь у него всегда была мокрой, как у младенца. Она сначала его боялась, а потом и привыкла. И перестала на него обращать внимание. За помощь благодарила, иногда дарила ему старую отцовскую одежду и давала несколько конфет"Золотой Ключик". Митька их очень любил.
Держала бабка Зоя ещё пару куриц с петухом и собаку Шарика. Как же в деревне без собаки. Без собаки нельзя. В случае чего хоть голос подаст, предупредит, что чужой близко. Так и жили, не особо надеясь на власть. Не жили, а выживали, хоть и не особо понимали это, ибо другой жизни и не знали.
Всю свою трудовую жизнь Вера проработала на одном месте: в бухгалтерии городского домоуправления. Сначала Вера очень скучала: работа с цифрами её сильно утомляла, а потом постепенно привыкла. Да и чисто женский коллектив не добавлял ей радости, тем более, что все женщины были замужем. Сплетни и пересуды про измены мужей, да про шалости детей её мало интересовали. Сначала товарки хотели устроить её личную жизнь: активно предлагали познакомить со своими неженатыми братьями и кумовьями, но ничего хорошего из этого не вышло.
Пару раз Вера сходила на свидания, да продолжения не последовало. А теперь она думала, что может и к лучшему. Правда старой девой Вера все-таки не осталась. Она и сама не очень поняла, как закрутился роман с женатым начальником горуправления. Всё вышло как будто случайно: "Новый год", междусобойчик после работы. Потом он отвёз её на съёмную квартиру. Да и остался там до утра.
Сначала Вера очень хотела от него ребёночка, но он был против. Тогда подруга научила её, как можно мужика обмануть. Вера купила его любимые презервативы и тайком проделала иголкой в каждом по маленькой дырочке, потом умудрилась незаметно заменить его на свои, но, видимо, не судьба.
Так Вера и не забеременела, но из этой связи хоть что-то да поимела: выхлапотал ей любовник маленькую однокомнатную квартирку у метро. А потом переключился на более молодую сотрудницу, что поступила к ним на работу после окончания института. И Вера восприняла эту измену с некоторым даже облегчением. И быстро успокоилась.
Жизнь её текла серо и скучно: дом, работа, работа, дом. Даже отпуск она проводила в деревне с родителями, пока не ушли они друг за другом в лучший мир.
Перед пенсией Вера стала старшим бухгалтером. Получила среднюю по размеру пенсию(приличную по местным меркам) и стала думать, как ей жить дальше.
Городскую квартиру решила сдавать дочери старой подруги с мужем. Молодожёны решили, что жизнь надо начинать сразу по-взрослому: с собственного жилья. Ипотеку получить не удалось, тогда они надумали снять отдельное жильё и проверить свои чувства. Вера решила им помочь и за недорого сдала свою однокомнатную квартиру.
Пенсия да плюс плата за жильё и получилась сумма, на которую в деревне можно было жить припеваючи. Тратить там деньги было особо не на что. Продукты да лекарство, вот и все основные траты. Продукты пару раз в неделю привозила автолавка. За пенсией и деньгами за сданную квартиру Вера раз в месяц ездила в город. Там и покупала нужные лекарства.
Не смотря на возраст, а ей только стукнуло пятьдесят пять, Вера отличалась хорошим здоровьем, только иногда скакало давление, да голова побаливала. Что не удивительно-менопауза!
Родители перед смертью умудрились подремонтировать дом и баню, так что и тут всё было в порядке. Раскопала Вера пару грядок, посадила лук да чеснок, укроп и петрушку, морковку и капусту. И решила, что хватит ей витаминов, а всё остальное она купит в автолавке.
Любила Вера порядок и уют в доме. Всё чисто вымыла, повесила по стенам картинки с изображением цветов и пейзажей в дешёвых рамках, расставила пару глиняных крынок из мамкиных запасов по полочкам, воткнула в них засушенные ветки сосны с шишками. И успокоилась.
Больше всего на свете Вера любила пить по утрам чай. На что на что, а на чай Вера денег не жалела. Покупала в городе самый дорогой индийский или китайский по три тысячи за килограмм. Купила настоящий фарфоровый заварочный чайник с изображением китаянки под жёлтым зонтиком. По мере нагревания, зонтик менял свой цвет на ярко-красный.
Заваривала чай она по всем правилам: сначала хорошо нагревала чисто вымытый сухой заварочный чайник над открытым огнём. Для этого она купила сухой спирт в таблетках в туристическом магазине, потом насыпала в чайник сухой чай. Ровно две полные чайные ложки с верхом. И сразу заливала его кипящим ключём кипятком. Потом накрывала чистым холстяным полотенцем, сложенным в три ряда, и оставляла на пять минуты. Для настаивания!
Затем Вера аккуратно приоткрывала крышку чайника и жадно вдыхала запах хорошо настоенного чая с плавающей по поверхности серовато-зелёной пенкой. Потом осторожно сливала первую заварку в любимую чашку с золотыми драконами. И сразу же заливала кипятком вторую порцию.
[justify] Вера особенно любила чай с пенкой. Та вбирала в себя весь чайный аромат. Вера осторожно набирала в рот немного чая, всего на один глоточек, стараясь сразу же захватить пенку целиком, потом тщательно языком размазывала её по нёбу. От удовольствия у неё даже слёзы выступали на глазах.
