человека, если он эгоист, ад как повторение того же самого тем же самым образом. После смерти его ожидает новая жизнь, но он сам-то остался прежним, и так будет всегда, пока он не осознает ложности представления самого себя и не откажется от него. Само избавление, очищение человека от ада эгоизма уже будет раем для него.
- Мы с кого-то берем пример? Откуда наш эгоизм? От кого? От Бога, что ли?
- Не от самого Бога, но от Его неверного представления. Ты задал правильный вопрос. Тот, кого ты называешь Богом, не может быть эгоистом, ибо Он Безликий. Но благодаря Ему каждый может иметь свой лик. Он есть место проявления лика, лица, Я, самого сознания. Бог есть место Я. Это место всего мира и всего в мире. Поэтому он центр мира, который есть везде и всегда. Он свидетель всего, что случается, что может случиться и что уже случилось и стало даром хранения в сокровищнице, в клади, кладези драгоценностей, ибо лучшей драгоценности, чем сознание, чем Я, нет в целом мире.
- Как интересно! Я не думал, этого не знал, даже не догадывался об этом. Но как мы становимся эгоистами?
- Это практический вопрос, вопрос о приложении. Он мало интересен. Намного интереснее вопрос о том, зачем мы становимся эгоистами. На вопрос «как» ты и сам можешь ответить. Этим вопросом задаются умельцы, техники, которые делают то, что похоже на налично сущее, на то, что уже есть. Они стараются сделать то, что есть, таким же, копируют его, или даже лучше, стремятся переделать его для себя, уже не приспособиться, а приспособить к себе, улучшить, сделать своим продолжением, продолжением, усилителем себя, усилить себя или ослабить других.
Но не только они задаются этим вопросом. Им задаются ученые люди, но не для того, чтобы приспособиться, как это делают обыватели, наивные люди, или приспособить к себе, как это делают хитрецы, хитрые люди, а чтобы узнать, как это делается само по себе. Они интересуются самим миром. Их интерес не праздный, но и не практический, не эгоистический. Это теоретический интерес. Именно поэтому у них появляется сознание. Они наименее эгоистичны, нежели хитры или наивны. Именно поэтому из-за наблюдения за природой, включая их собственную природу, естество, у них появляется сознание. Но они ограничены миром, уже не собой, а всем окружающим и собой, как окружающим их сознание. Не сама их позиция, позиция свидетеля увлекает их. Они увлечены миром, будучи подставкой мирового наблюдателя, свидетеля целого мира. Но они люди, и поэтому хотят приватизировать позицию, сделать ее своей, своим приватным местом, узурпировать ее и господствовать над всем сущим миром, прежде сего, над другими, подобными себе людьми.
Однако они не исполняют действительное призвание самих себя, ибо человек призван не просто занять позицию наблюдателя, очевидца мира, его свидетеля, но овладеть собой на этой позиции. Скажу больше: следует овладеть собой посредством этой позиции, чтобы преодолеть себя, так как важен не ты, но сама позиция Я. Она вечна, а не ты, не то, что она твоя. Она твоя на время, а не навсегда. И то, что она твоя, не мешает другим считать ее тоже своей.
- Тогда выходит, что вечен не Я, но само Я? Не могу понять: я запутался в этом пресловутом Я.
- Не переживай, не пережевывай Я, - не переживешь его. Оно переживет тебя. Ты заблуждаешься, заблудился в нем, как в самом себе. Это не ты Я, а Он ты. Он, Оно, это Я вечно, а не ты. Это твое желание быть Я, быть вечно Я эгоистично. Это твое заблуждение, твоя иллюзия. Он нее твое самомнение. Я безлико и только поэтому Оно может быть всяким. У Него нет своего лица, своего лика. Но это не пустое место, как думают некоторые продвинутые, а не сдвинутые, как ты. Но и они не доходят, как я доходяга до конца. Я уже дошел до конца и вернулся обратно.
- Для чего вернулся? Не для того ли, чтобы таких, как я, сдвинутых, и продвинутых учить, как пройди до конца, узнав для чего идти и уйти?
- Вот видишь, ты уже сразу перескочил на несколько ступенек вверх. Не зря я тебя встретил и заговорил с тобой. Ты избранный.
- Кем избран?
- Ты уже знаешь ответ на свой вопрос. Я только проводник.
- Ты учитель, гуру.
- Можно и так сказать. Это не главное. Некоторые сами до этого доходят.
- А как ты дошел до этого состояния, до жизни такой: сам или не сам, с учителем?
- Что значит сам – не сам? В любом случае сам, если дошел. Не донесли же. Это тот случай, когда можно научиться не благодаря доносу, что до тебя донесли. Откровение постоянно, ибо постоянно свидетельствование. Важно услышать и услышать то, что есть, а не выдумывать то, чего нет, но очень хочется. Вот от этого желания происходит эгоизм. Но речь не о нем. Это уже пройденный этап. Речь идет о Я, о свидетеле, как я условно называю Его. Я призван наставлять таких, как ты искателей, странников, которые блуждают в поисках себя. Я Путь. Пойдем со мной.
- Значит, ты Наставник на Путь Истины. Истина – это путь или то, куда ведет этот путь?
- Она, Истина, ведет к тому, что есть везде. Поэтому Истина и есть Путь к Себе. Ты есть средство, с помощью которого можно дойти до Я, до Истины Ее путем, и стать путевым.
- Как тебя зовут, Наставник?
- Зови меня наставником или учителем.
- Но, учитель, у тебя есть собственное имя?
- Оно было, но я забыл его после того, как дошел до конца пути. Если хочешь, зови меня «Йя».
- В этом имени есть какой-то смысл?
- Есть: и я тоже.
- Понятно, Йя. Куда мы пойдем?
- Туда, где ты был, - во дворец. Это начало твоего пути. Мы еще в начале.
- Как тебя, Ия, представить? Как моего учителя?
- Меня не надо представлять, - ты уже представил меня. Поэтому я есть для тебя, но не для других. Я твой учитель для тебя в тебе.
- Так ты только во мне? Тебя никто не видит, кроме меня?
- Ну, да.
- Но тогда не есть ли ты моя иллюзия, фантазия, ложный образ?
- Я не менее реален, чем твое собственное представление.
- Ты являешься моим представлением?
- Ты так представляешь меня. Но я не твое представление. Я представлен таким в твоем сознании. Я есть помимо твоего представления. Но то, как ты видишь, представляешь меня, является твоим представлением, является тобой. Я часть тебя. Но то, что вызывает в тебе представление меня, существует помимо тебя. Ты видишь меня собой, «своим Я». Для других я невидим. Я дух, один из многих. Нас много, - столько, сколько вас, даже больше, ведь многих из вас уже нет, а других еще нет. А мы все есть, только нас невидно. Нас видимо-невидимо сколько. Мы есть знаки отсутствия вашего присутствия в позиции Я. Как только вы становитесь в позицию Я, так мы проявляемся в вашем виде. Ты же, в отличие от других, увидел себя в себе не собой, но мной, духом, ибо увлечен не желанием все познать, но узнать главное, - что в центре мироздания, что самое главное. Слава Богу-Духу, что ты не соблазнился поставить на место Я самого себя. Ты занял правильную позицию – отстранения от самого себя, отстраненного отношения к себе как к чужому, иному, чем ты, что ты находишься вне себя, вненаходим. Ты нашел себя, но вне себя, в представлении меня. Теперь важно найти Я в себе, но не слить его с собой.
Однако уже время. Тебя хватились и не оставят в покое, пока не найдут и не вернут на твое, законное место принца. Зачем заставлять других искать тебя. Явись сам. Мы еще побеседуем с тобой, когда ты останешься наедине с самим собой. Теперь ты понял, что означает разговор души с самой собой?
- Так это ты душа?
- Это ты сказал, не я. Душа функциональна, она есть действие, а не лицо. Душа – энергия, не вещество, не вещь.
- Что будет потом?
- Что будет потом? Ты не догадываешься? Сочинят сказку про то, как принц убежал из дворца, узнав жизнь с дурной, обратной стороны. Он отправился в путь искать утерянную наружную сторону этой жизни. Что же он нашел? Как ты думаешь?
- Как я могу знать заранее то, что еще не случилось?
- Где твоя интуиция?
- Ну, может быть, он понял, что лицевая и обратная стороны жизни, ее радость и печаль есть иллюзия, желание того, чего нет, уже или еще нет, ему не хватает для того, чтобы успокоиться, не быть привязанным.
- Не является ли освобождение тоже иллюзией?
- Является, если намеренно к нему стремиться, его желать.
- Вот ты и заговорил, как в сказке, которую сочинили про тебя те, кто продвинулся благодаря своей хитрости для тех, кто верит, что им говорят. У продвинутых не хватило ума, чтобы пройти путь до конца и не тешить ни себя, ни других сказками о желаемом освобождении.
За разговором со своим новоявленным учителем принц не заметил, как выбрался из лесной чащи и вышел на просеку, ведущую прямо к дворцовому саду. Он только хотел обратиться с вопросом к нему, зачем нужна иллюзия, - неужели для того, чтобы тешить свое желание, - как увидел, что остался один. Естественно, он огорчился, ибо нашел в своем собеседнике не только благодарного слушателя, но и интересного рассказчика, совопросника его самого. Но сожаление принца о том, что он остался один, напомнило ему, что именно этого одиночества он добивался, чтобы разобраться с самим собой, с тем, что его так мучило в последнее время. Загадочный Йя как будто специально оставил его, чтобы у него было время адекватно отреагировать, отрефлексировать их беседу. В задумчивости принц вернулся во дворец и, не обращая внимания на радость слуг и придворных, что он, наконец, нашелся, удалился в свои покои, строго наказав его не беспокоить.
И все же кто был его странный, загадочный собеседник. Вот о чем он думал. Неужели действительно это был дух, небесный мудрый наставник (тот, кого позже стали звать махатмой, или великодушным существом, - от автора)? Кто его знает. Может быть, это было только видение его растревоженного сознания, иллюзорный образ того, кого он искал в лесной чаще? Но он обещал вернуться, залететь, если только принц проявит завидное терпение. Принц только удивился тому, что черты старца как-то скоро стерлись из его памяти, несмотря на то, что он никогда не жаловался на забывчивость. Но он надеялся, что при следующем появлении наставника узнает его. Пока же следовало обдумать то, что он узнал из беседы с таинственным собеседником.
Принц понимал, что узнал слишком много, чтобы все понять из речи старца. Но тем не менее нужно было выделить главное и важным для него из сказанного стало поначалу признание того, что его собственное Я насквозь эгоистично. Но было бы глупо отказываться от «своего Я». Следовало разделить Я и «свое», «мое», ибо последнее есть иллюзия приватности всеобщего Я. Можно было согласиться только с тем, что доступ к Я возможен для человека через него самого. Но в этой доступности Я человеку следовало быть очень осторожным и не слить ненароком свое, собственное имение с тем, что открывается человеку через его личность. В земной жизни полной слитности нет и не может быть между человеческой самостью и всеобщим Я. Зазором, препятствием между ними является сам человек, его существование в качестве сущего, личности, его личной особенности. Но именно она, эта личная особа, особенность, и соединяет в себе
