В этой истории многое совпадает с творчеством Хайдеггера. Правда, философа в его случае ослепляет не жестокий Никто, а ужасное «Ничто», которое он ищет и находит за пределами (своего) бытия. Совпадает даже рефлексия других философов на его заявление о предмете поиска. Ведь философам хорошо известно, что искать «ничто» бессмысленно, поскольку «ничто» не может существовать, и если о нем можно помыслить, то оно уже не является «ничто». Возражая им, Хайдеггер как будто соглашался с тем, что «ничто» не существует, но утверждал, что именно поэтому «ничто ничтожествует».
3.
Однако, уместно спросить: «Зачем Хайдеггеру нужно это ничто?» Это, разумеется, загадка. Зато философ был уверен, что «ничто» как-то устроено в подлунном мире. Ведь нашему разуму представление о «ничто» вполне доступно. Математики, например, свободно пользуются «нолем», а «ноль» — это символ «ничто».
«Ничто нам известно, хотя бы просто потому, что мы ежечасно, походя и бездумно, говорим о нем, — пишет Хайдеггер. — Это обыденная, потускневшая всей серостью самопонятных вещей категория».
И действительно, ведь существует смерть. Дерево, которое когда-то росло, а потом было срублено на дрова, что оно теперь? Ничто. Каждое мгновение окружающий нас мир меняется. То дерево, которое мы наблюдали минуту назад при новом взгляде уже другое, потому, например, что с него упал увядший лист. А то, прежнее, дерево для нас уже - ничто. Но ведь и будущее этого дерева для нас пока - «ничто». Мы даже не знаем, срубят его или уничтожит лесной пожар. Таким образом, все «сущее» которое мы можем наблюдать, как будто движется по шкале времени из «ничто» в «ничто».
Казалось бы, простая мысль, и что тут рассуждать, а уж тем более писать на эту тему книги? И как будто пора сделать вывод, согласившись утверждением Хайдеггера: «Человеческое присутствие означает: выдвинутость в Ничто». То есть, имея дело с «сущим», со всяким объектом текущим в реке времени из «ничто» в «ничто», мы постоянно соседствуем с «ничто».
Однако интеллект не тот парень, который готов так просто выпустить философа из своих цепких лап. «Позвольте, — возражает он, — по вашему выходит, что из «ничто» возникает «нечто». Вот, у вас из «ничто» получилось дерево. Как это понимать? Что это за «ничто» такое у вас странное?»
Именно по этой причине Хайдеггер вынужден сомневаться в существовании «ничто» и пускается на его поиски. Однако где такое можно встретить в природе? Ведь «ничто» по определению должно исключать все сколько-нибудь существующее. «Ничто есть отрицание всей совокупности сущего, оно — абсолютно не-сущее», — рассуждает Хайдеггер.
Но куда бы мы ни направляли взгляд, мы обязательно натыкаемся на что-то сущее. Зато если наше внимание не направлено на какой-либо предмет, то он как будто перестает для нас существовать. Возможно, именно это стародавнее открытие, сделанное многими философами, наталкивает Хайдеггера на идею поискать «ничто» в самом себе. И он его находит. Правда, ему не удается обнаружить что-то конкретное, нечто «сущее». Но «ничто» и не может быть таковым по определению. Зато Хайдеггер ощущает это «ничто» всем своим существом. Точнее он ощущает приближение к этому странному объекту. И воспринимает это искомое «ничто» как «ужас». Ужас, перед которым все исчезает, цепенеет, «проседает», уходит из-под ног.
«Проседание сущего в целом наседает на нас при ужасе, подавляет нас. Не остается ничего для опоры. Остается и захлестывает нас — среди ускользания сущего — только это "ничего". Ужасом приоткрывается Ничто», — свидетельствует философ.
Ну, а коль скоро существование «ничто» доказано, то мышление гения логически приводит его к осознанию конечности «бытия» и к тому, что «бытие тождественно ничто». Соответственно, Хайдеггер оказывается на передовых позициях экзистенциализма, утверждающего, что «мир абсурден» и только человек умудряется придавать ему смысл.
Тут, наверное, следует пояснить, как нашему чародею удалось совершить столь чудовищное волшебство, когда «бытие, приобрело все признаки ничто». А вот как. Представьте себе, что вы стоите на берегу бездны, где обитает смерть, «конец бытия». Угроза падения в эту бездну внушает вам ужас. Но именно это придает вам энергию и желание жить. То есть, ничто, по мысли Хайдеггера является источником жизни, бытия. Отсюда получается, будто само бытие тождественно ничто.
Да, это настоящая магия. Думаю, Беглый Ангел, а без его участия здесь явно не обошлось, остался доволен столь эффектным номером. Но он требовал продолжения банкета. Теперь, когда ничто стало началом бытия всего сущего, то не следует ли признать сами сущности сотворенными из ничто?
Ослепленный ужасным «ничто», наш «Циклоп» уже и не замечает того, что и само его бытие теперь выглядит достаточно сомнительным. Ведь и наблюдающие его, Хайдеггера, субъекты также выдвинуты неким полуостровом в океан «ничто», где сам он представляется им чем-то маловероятным, вроде Афродиты, возникшей из морской пены.
«Темный Князь», похоже, об этом догадывается, и поэтому, чтобы не утонуть в пучине «ничто», он изо всех сил цепляется за «сущее». Вот откуда происходит его мысль, приведенная нами выше: «Как верно то, что мы никогда не схватываем все сущее в его безусловной совокупности, так несомненно и то, что мы все же нередко видим себя стоящими посреди так или иначе приоткрывшейся совокупности сущего».
Однако «сущее», в котором Хайдеггер видит спасение от погружения в «ничто», на поверку оказывается меньше самой тоненькой соломинки. Ну, судите сами. Если «бытие» «сущего» вообразить на шкале времени в виде отрезка, за пределами которого располагается «ничто», то легко обнаружить, что мгновение между прошлым и будущим на самом деле можно бесконечно уменьшать, и таким образом оно стремится к исчезновению с последующим поглощением окружающим «ничто».
Таким образом, логика с математической ясностью приводит нас к осознанию того, что само «сущее» практически «ничто». Впрочем, что же можно ожидать от мышления, которое, как мы знаем, само представляет из себя «ничто». Беглый Ангел, всегда стремится к абсолютной власти через отрицание разума и низвержение Бога.
Естественно, подобная мистификация захватывает, зачаровывает читателя. Притом с позиции логики Темный Князь, пожалуй, неопровержим, а в тенях его «синего тумана» различимы образы сокровенных знаний и отголоски истины, зовущей в космическое безбрежье неведомого. В этом, видимо, и заключается секрет успеха Хайдеггера.
Однако что может возразить Тайному Князю наша «креативная философия"?
4.
Думаю, я вас не удивлю, сказав, что я согласен с Хайдеггером в том, что «ничто» существует и даже вполне представимо. Оно, действительно, дано нам в ощущение, хотя бы в виде границ жизни. И почему бы наличию такого «ничто» не вызывать в нас определенные беспокойства, в том числе и «Ужас».
Кстати, в русском языке слово «ужас» и «ужак» (змей) похожи. Думается, это отнюдь не случайно. Дело в том, что змея является отличной моделью той самой спирали, которая способна не только «развиваться», но и «свиваться». Так вот, «ничто» в физическом смысле представляет собой бесконечно малую точку, в которую направлена линия спирали исчезновения материи, и где Творческая Энергия Вселенной «проседает» до состояния полного отсутствия. Таким образом, краями Вселенной оказываются берега вокруг подобной «воронки небытия». Кстати, эффект, исчезновения материи подтвержден физическими опытами с неустойчивыми элементарными частицами. Имеются у нас и представления о макрообъектах в Космосе под названием «Черные Дыры».
Очевидно, подобные «черные дыры» могут возникать в нашем микрокосме. И если это так, то они, несомненно, влияют на наш разум, как влияют «черные дыры» на объекты во Вселенной. И мы вполне можем ощущать их присутствие в виде очагов непреодолимого ужаса смерти, о котором повествует Хайдеггер.
Именно это «ничто», в бездне которого Хайдеггер видел природу зарождения всех страхов и отрицаний, скорее всего, и явилось той притягательной силой, которая в свое время заставила человека заглянуть вглубь себя и отделить свое «Я» от «не Я», запустив тем процесс мышления. Так что, идея философов о необходимости «первотолчка» при запуске механизма Вселенной, скорее всего, подсказана мудрецам опытом нашего Эго по развитию мышления.
Между тем, согласившись с существования «ничто», разве мы не должны принять и все остальные выводы Хайдеггера?
Конечно, если мы признаём абсолют мышления, как это сделал Декарт, заявивший: «мыслю – значит, существую», то мы должны согласиться и со многими отрицаниями Беглого Ангела, вплоть до отрицания «бытия», Бога и даже «сущего». Мышление, вооруженное диалектикой на это гораздо. То есть, мы вынуждены будем повторить вслед за Хайдеггером:
«Выдвинутое в Ничто, наше присутствие в любой момент всегда заранее уже выступило за пределы сущего в целом. Это выступание за пределы сущего мы называем трансценденцией».
Однако нам нет нужды поклоняться идолу нашего интеллекта и воображать окружающий мир иллюзорным. «Креативная философия» предлагает совершенно иную картину мира. В ней вместо океана «ничто» нас окружает «сущее», которое является произведением и вместилищем Творческой Энергии Вселенной с ее «принципами красоты». В этом случае бытие представляет собой процесс изменения всего существующего во времени независимо от нашего сознания, то есть, объективным образом. Соответственно, и разум человека также имеет творческое начало, поскольку образованный теми же силами, что и все сущее, подчиняется «законам красоты» и находится в гармонии с внешним миром.
Как видите, в нашем варианте Богу нет никакой необходимости дурачить человека, подсовывая ему «ничто» вместо реальных объектов. Любой художник вам скажет, что рисовать на воде вилами гораздо сложнее, чем кистью и красками на холсте.
[justify] Так что, все внешние объекты вполне успешно обходятся без человека, поскольку не менее реальны, чем сам человек. Правда, мы воспринимаем эти объекты в
Какая русская философия... Русская философия - это беллетристика.