Пламя, словно дурачась, весело перепрыгивало с одной смолистой еловой ветки на другую, даря своё тепло продрогшему человеку, который в задумчивости смотрел то на пламя, то на лагерную делянку, где утопая по пояс в снегу, валили лес заключенные.
Машинально подбрасывая в костёр сырые дрова, он о чём-то напряженно размышлял. Человек был изможден и в возрасте, недельная с проседью щетина, скрадывая худобу, обметала его, со впалыми щеками, лицо. Одет он был в старую, со многими заплатами телогрейку (клифт), на ногах у него были грязные рабочие штаны и подпаленные в нескольких местах валенки. На голове красовалась старая видавшие виды вязаная черная шапочка, которую на воле называют афганкой.
Говорят что можно, бесконечно долго, наслаждаясь смотреть на огонь в костре и воду - бегущую в реке. И если долго смотреть, то можно увидеть проплывающий по реке труп своего врага. Человек, который сидел возле костра, не относился к философам-созерцателям – это был человек действия - бригадир, по лагерному бугор, третьего отряда Сиблеспромхозлага общего режима, управлявшегося черной мастью.
Вообще-то ему уже можно было, после пяти лет отсидки в лагере, выйти и на поселение в деревню находящуюся в дести верстах от лагерной делянки, но хозяин зоны майор Коряга, ценя его деловые качества, никак не мог с ним расстаться. Да и сам бугор, которого все в лагере уважительно называли Ржавым, на поселение выходить не спешил. Как он говорил: «Мне и тут всё в масть».
Бывает такая категория людей, которым не нужна, в общепринятом смысле, свобода. Эти люди привыкли жить по какому-то не понятно кем заведенному распорядку и выполнять чьи-то приказы - не рассуждая. Таких людей в своё время воспитывали идеологи Советского Союза. Страна давно канула в лету, а люди (гомосоветикусы) остались. Одним из них и был
Ржавый, в молодости старшина отряда особого назначения, ветеран афганец Олег Петров, которого судьба в зрелом возрасте забросила в этот неприветливый колымский край.
По прибытию в лагерь, в котором, по своим понятиям, негласно правила черная воровская масть, он сумел найти общий язык со смотрящим, вором в законе Крестом и, не претендуя на его власть, примкнув к работягам мужикам, гармонично влился в лагерный быт. Через два года хозяин зоны поставил Ржавого бугром отряда и он, взвалив на себя воз отрядных проблем, потащил, как добрый вол, тот нелёгкий груз. А проблем в отряде было немало. Начать с того, что воры в законе и их шобла отказников работать не хотели, а план бригаде никто не отменял, так что приходилось, выкручиваясь выполнять отрядную норму. Давай кубики древесины, кровь у тебя с носа. А тут ещё и хозяин лагеря хитрый хохол Коряга наладил сбыт леса налево. Отыскал специалистов мебельщиков и наладил в посёлке выпуск мебели и сувениров, с последующей их продажей.
Пришлось Ржавому для плана заниматься приписками и очковтирательством, а налево гнать качественную древесину. Он согласился этим заниматься лишь с тем условием, что блатная шобла отказников перестанет каждый вечер издеваться над возвращающимися после работы в лесу работягами. Хозяин лагеря поговорил с Крестом и тот, видимо, получив свою долю, со скрипом, но дал на это своё согласие. И процесс завертелся. И вертелся уже без сбоев три года, пока на место кладовщика не поставили вольняшку, бывшего прораба. Он оказался не то, чтобы честным и принципиальным - чересчур жадным. Достал.
Месяц последнего квартала подходил к концу, а до плана не хватало двадцати кубиков и где их взять, за последние дни, бугор никак не мог придумать. Зав складом категорически отказывался приписывать за просто так, такое количество кубометров древесины. Украденную древесину хозяин, конечно, не вернёт, а дать в лапу кладовщику было не из чего, бригадный продуктовый общак был пуст. Проблема. Надо её как-то быстро решать, однако.
Что-то неуловимо изменилось. Ржавый, внимательно осмотрел местность, и увидел быстро идущего по делянке лесоповала человека. Присмотревшись, он узнал шестерку смотрящего Креста - шныря Егозу. Случилось что-то из ряда вон выходящее, если Крест в такой мороз вытолкал в тайгу свою шестёрку. Надо было не суетиться и внимательно выслушать ту весточку, что притаранит от смотрящего шестёрка. А шел он явно к нему. Аж запыхался, с непривычки Егоза, по сугробам бегая. Ржавый достал сигарету; не спеша ее, размял и, подкурив от горящей ветки, затянулся. Тёплый табачный дым проник в лёгкие и постепенно начал согревать тело. Пока он курил к костру, у которого грелись конвоиры, дошел Егоза и чём-то с ними стал говорить. «Да пусть идёт, если Крест зовёт», - долетел до Ржавого голос конвоира.
Егоза подошел к Ржавому и усевшись возле костра, сказал:
- Привет, Ржавый. Тебя Крест зовёт. Докуривай и погнали.
- И тебе не хворать, бродяга. Зачем зовет, не сказал?
- Нет. Его дела не для моих ушей.
- Ну, раз не знаешь, а он зовёт, тогда пошли, - сказал Ржавый и, поднявшись с полена на котором сидел, пошел вперёд.
- Ты это, Ржавый не гони коней, погодь трохи, дай мне раздышаться…
- Заплыл ты салом, Егоза, не мешало бы тебе иногда и не лесосеку выходить - разминаться с пилой.
- Ну, ты не блатуй, живи мужиком, бугор…Мне нельзя разминаться с пилой, у меня грыжа.
- Пошли быстрей, инвалид, у меня дел в бригаде невпроворот, - сказал зло бригадир и зашагал широко, где-то сзади, матерясь, тянулся по сугробам Егоза.
Через полчаса они подошли к лагерю. Обшманав на вахте, их пропустили в предзонник и только окончательно убедившись в том, что заключенные не представляют из себя никакой опасности, пропустили в лагерь.
Лагерь, сохранившийся в современной России с ГУЛАГовских времён, представлял из себя автономный посёлок, обнесенный несколькими рядами колючей проволоки с караульными вышками по углам, в которых сейчас мёрзли вертухаи. В самом лагере было два административных здания, недостроенный новый клуб, промзона в которой находился слесарно-механический цех, лесопилка, швейный цех и кузня. Всё это было отделено глухим забором с колючкой наверху, от десяти бараков в которых находились заключенные. Возле бараков находился барак столовой со складскими помещениями и баня. Рядом с ними строились ещё пять бараков для нового спецконтингента, которое должно было скоро поступить с Крыма и Донбасса.
Надо было в бывших украинских гражданах, срочно уничтожить ту бациллу вольности, которой они заразились во время проживания в Украине, а лучше всего – это, ещё со времён ГУЛАГА, делали лютые сибирские морозы и каторга. Бывшие украинцы, которые в порыве эйфории приняли российское гражданство, не учли этого момента и выбрали вместо безвизовой Европы, где можно было прилично зарабатывать и строить свое будущее, холодные сибирские леса, с каторжной работой и баландой вместо зарплаты. И если сами россияне давно свыклись с таким положением вещей, то бывшим украинцам всё это было в диковинку. Российские пропагандисты им не такую жизнь обещали.
Донбасс они обещали, присоединив к России, сделать процветающим металлургическим краем, но с приходом «русского мира» россиян хватило только на то, чтобы устроив в Донбассе гибридную войну, вырезать и вывести всё оборудование с шахт и металлургических и химических заводов. Жителям Донбасса, правда, роздали российские паспорта, но с ними можно было жить, только в России и то не везде. Металлургического, процветающего края - не получилось.
В Крыму, тоже, не всё пошло гладко, россияне обещали построить новое княжество Монако со свободной экономической зоной, а украв украинские пансионаты, санатории, базы отдыха и предприятия - сделали из Крыма военную базу, с международными санкциями, в которой не рискнет появиться нормальный европейский отдыхающий. Этих наивных людей верящих в российское экономическое чудо, надо было ассимилировать в тайге к российским реалиям.
Так что работы, в недостроенных бараках и в клубе, велись день и ночь. Хотя, что там, по большому счету, было достраивать: стены, крыша, окна, двери имеются и ладно, а спать можно и на полу. Но на полу всех прибывших не разместишь, потому и клепались двухъярусные шконки, потому и стучали целыми сутками топоры и молотки, переводя ценный лес не на мебельные гарнитуры, а на шконки для зеков. И тут Ржавого осенило, он понял, куда он спишет недостающие кубометры леса. На эти самые бараки. Надо только договориться с прорабом этой стройки, выставить ему магарыч. Тем более, что прораб был его земеля.
Пока Ржавый выстраивал в голове эту комбинацию, они дошли до отрядного барака. Крест жил в отдельной комнате, отделённой от общего помещения, фанерными щитами. Егоза постучал условным стуком и открыл дверь. Войдя в комнату Ржавый осмотрелся. В комнате у Креста стояли стол, несколько табуретов, тумбочка с видеодвойкой, шифонер, небольшой холодильник, шконка со шторками и умывальник с унитазом. Крест лежал на шконке и что-то читал. Его шестёрки и блатные отрицалы сидели за столом - чифирили и играли в карты. Полноценно и со смыслом отбывали свой срок, пока работяги вкалывали на лесосеке. Как говорится – кто на что учился.
- Пошли все вон, - увидев входящих, сказал Крест и отложил свою книгу. – Егоза останься и побырому кинь на бак, что-то забакланить.
- Сей момен, Крест, всё сделаю, - закрутился юлой Егоза.
- Привет, Ржавый. Ты, чего стоишь у двери, как засватанный? Присаживай. В ногах правды нет.
- И тебе, Крест, не хворать. Чего звал-то? Сказать, что в ногах правды нет? Так её нет и в жопе. Так что я постою, однако.
- Не борзей, бугор. Сказано присаживайся, значит присаживайся. Базар у меня к тебе имеется, однако. Малява с большой земли пришла. Ищут тебя.
- Кто? – заинтересованно спросил Ржавый, присаживаясь на табурет.
- Кто ищет? Плохой человек. Погоняло у него Кат. Слышал о таком?
- Нет. А кто это?
- Человек, который решает некоторые вопросы. Его ещё зовут чистильщиком. Догадываешься, Ржавый, как он эти вопросы решает?
- Догадываюсь, ответил Ржавый, чувствуя лёгкий мандраж. – А ему от меня-то чего надо? Я ведь здесь никого не трогаю и вроде косяков в своём деле не делаю…
- Знаю, перебил его Крест, - потому я ценю тебя, и хозяин нашей зоны это ценит. Так что нам бы не хотелось потерять такого кадра. Пока тебя заменишь, время пройдет, и мы потеряем бабки. Сечешь, о чем я тут тебе толкую? Вспоминай, бугор, где ты мог накосячить, перед тем как попасть на зону.
-Хочешь, чтобы я, Крест, перед тобой исповедался и вывернул всё своё дерьмо наружу? Какой мне в этом резон? Приедет Кат, сделает мне свою предъяву, потом я с ним и потолкую… Да и с чего ты взял, что я именно тот Ржавый, которого он ищет?
- Думаешь, уговорить хозяина отправить тебя на поселение и оттуда слинять? – прочитал мысли бугра Крест. – Хорошая идея, но не получится, если я сегодня отвечу на маляву Ката, а я вынужден ответить то, не на какое поселение ты не уйдешь. Тебя, Ржавый, до приезда Ката, будут постоянно пасти несколько моих человек. Спрашиваешь, почему я думаю, что он ищет именно тебя, Ржавый? А Кат не ищет Ржавого, он ищет афганца Шурави, у которого имеется наколка на запястье в виде летящего черепа и шрама на лбу. Точно он
