Сказ про Василису Прекрасную, про злодеев да добрых молодцев.

Девки-чернавки встретили ее с поклонами, проводили под белы рученьки в баньку жарко натопленную. И парили ее и мяли, и натирали маслами благовонными. А другие в то время шили ей наряды, украшали их жемчугами и самоцветами.  Третьи - накрывали столы в горнице.
Вот сидит за столом царевна в пух и прах разодетая, в косах алые рубины горят, на пальчиках брильянтовые колечки сверкают, сидит она бусами жемчужными поигрывает, поджидает Змея Горыныча.
Вскоре появился Змей лукавый. Стал любезно Василису потчевать говорить речи сладкие о красоте ее ненаглядной, да вина подливать чудесные.  Царевна сама не заметила, как все ему выболтала. Долго она ему плакалась про Ивана-царевича. Змей слушает внимательно, поддакивает, помощь ей обещает. А сам план коварный придумывает да легковерности женской удивляется.
- Уф! - Щеки Василисы разгорелись, как красные рубины в косы вплетенные. – Вот это я пониманию, вот это угощенье! Не то что у этих твоих одноглавых родственников!
- Надо, царевна, и честь знать, - говорит Змей Горыныч, - время уже позднее, ждут тебя перины пуховые, мягкие как облака белоснежные.
Василиса хихикает, хочет встать, но резвые ножки подгибаются.
- Пойдем, царевна, провожу тебя до твоей светелки.
Проводил ее Змей Горыныч до покоев, но назад не вернулся. Мягка ему показалась перина на Василисиной постели.

А, между тем, в Кощеевом дворце Семеновна горюет, Василишку ненаглядную вспоминает, болит сердце у няньки. Вот и пристает она к Кощею Бессмертному.
- Ты, - говорит, - ирод, дочка родная пропала, а тебе и дела нет! Может, с ней какая беда приключилась, а мы про то не ведаем!
- Молчи, - отвечает Кощей, - старая, а не то гусей пасти отправлю! Не я ли посольство отправлял к племени змееву, да не знают они, где Василису искать. Говорят, увез ее обратно в отчий дом Дормидонт, да и сам, как в воду канул. И спросить не с кого.
- Да была бы я колдуном великим, так я б горы перевернула, реки б остановила, а нашла бы свою кровиночку! – Изводит Семеновна его упреками.
- Это ты виновата! Твердила ей день и ночь о красоте ее неписанной да о царевичах. Василиса тебе и поверила, сидела у окошечка все вдаль глядела да вздыхала, поджидая Ивана-царевича в красном кафтане да в сапогах со скрыпами. Да не тот царевич, на ком кафтан красный, а тот, у кого полцарства во владении!
- Да что же это такое?! – Вздыхает Семеновна. – Вот злодей! Слово ему не скажи! Ты лучше покати яблочко по тарелочке с голубой каемочкой, чем со мной ругаться, поглядим, как там наша Василисушка.
Проворчал себе под нос Кощей о женском поле нелестное, но плюнул-дунул, как колдуну полагается. Покатилось яблочко по тарелочке, и увидели они Василису в тереме Змея Горыныча.
- Ах, ты горе-горькое! Пропала Василиса, попала Змею в лапы! – Кощей закручинился. – Сорвалась свадебка окончательно?! Змей разбойник безжалостный, ни за что не отдаст нам царевну.
- А ты пошли к нему посольство с подарками да пригрози Чуду-Юду пожаловаться, авось, не захочет ссорится, - советует Семеновна.


Долго ли коротко, да только Елисей всеми правдами и неправдами вызнал, куда подевалась Василиса Прекрасная. Пришел он вместе с товарищем к палатам каменным Змея Горыныча, выследил, что летает он днями по окрестностям да по большим дорогам безобразничать, и прокрался под окошко терема девичьего.
Сидит Василиса у окошечка каленые орешки пощелкивает, пряничками мятными закусывает, сама на небо поглядывает да поджидает, когда уже ее ненаглядный Змеюшко возвратиться. Показался Елисей девице и повел такие речи:
- Здравствуй, Василиса Прекрасная! Долго я бродил по поганым бережкам речки Смородинки, про тебя выведывая, да вот и нашел. Оставь ты палаты расписные, прыгай ко мне из окошечка, тут я тебя и поймаю!
- Кто это речи держит неразумные? Зачем покидать мне разлюбезного Змея? Он меня холит-балует, одевает в материи яркие, дарит жемчуга белые, вплетает мне в косы ленты пестрые…
- Околдовал тебя видно проклятый Змей! – Ответил на это Елисей с горечью. – Забыла ты своего ясного сокола, Ивана-царевича, забыла про кудри его золотые, про голосок медовый, про красный кафтан.
- Фи, - отвечала ему Василиса, - подумаешь, красный кафтан! Нынче зеленые в моде. Мой Змеюшко всегда зеленое носит!
Плюнул только Елисей себе под ноги, но увидел, что летит Змей и поспешил убраться по добру, по здорову.

Вернулся он на другой день, когда Змей Горыныч улетел, и принялся опять  девицу  капризную уговаривать.
- А знаешь ли ты, красавица, что девицы в этом тереме раз в месяц  меняются? Натешится с тобой изверг и сожрет в свое удовольствие!
- Неразумны, неразумны речи твои, добрый молодец, - отвечает ему Василиса. – Ничего-то ты не ведаешь! Жениться он на мне собирается. В конце месяца свадебка будет!
И в этот день не смог уговорить Елисей царевну, пришлось ему уходить, не солоно хлебавши.

Но вот настал третий вечер, и снова пришел Елисей под окна к царевне,  и повел речь хитрую:
- Не знаю, Василиса, может и хорош тебе Змей Горыныч, только все же он не Иван-царевич, в приличном обществе с ним не появишься.
- Хм?... – Политично задумалась Василиса Прекрасная.
- Да-да, кто ж тебя на пир с ним позовет, если Змею Горынычу лучшее угощение – человечина. Всякий бояться станет, что он всю челядь сожрет, а закусит хозяйскими детишками.
- Ну…
- Нет, если ты согласна всю жизнь провести в этом тереме, то дальше и не буду уговаривать.  Жаль, что на красоту твою будет любоваться только трехголовая рептилия. Но то твой выбор, твое желание… Есть, конечно, одно средство…
- Да? – Царевна из окошка высунулась, упали ее косы тяжелые до самой земли.  Елисей, не будь дурак, дернул ее за косы. Василиса с визгом вывалилась, тут Елисей подхватил девицу и помчался куда глаза глядят, лишь бы от Горыныча убраться.

К вечеру возвратился Змей Горыныч домой, заглянул в башенку к Василисе, но никого там не нашел и в погоню кинулся.
Всю ночь и день скакали Василиса и Елисей с названным братом Фомушкой. Оглянулись назад, видят – нет никого. Решили остановиться, но вдруг померкло солнышко – Змей за ними вдогонку летит. Половину неба собой закрыл, из пасти пламя вырывается, хвостом реки поворачивает.
- Ах, - Сказала Василиса, - это он за мной гонится. Может, отдадим меня, и я упрошу не трогать добрых молодцев?
- Великодушно себя чудищу пожертвовать, ради нашего спасения, - отвечает Елисей царевне, - да только не беспокой себя понапрасну, царевна прекрасная. Сложим мы буйны головушки, а не уступим Змею! Скажи-ка, дочка Кощеева, а не знаешь ли ты слова волшебного, чтобы остановить Змея лютого?
- Стыдно добру молодцу просить помощи у красной девицы! Коли боишься ты Змея огненного – отдай меня ему, а коли силу в себе чуешь – против него с мечом выступи!
Сдержал вздох Елисей и говорит товарищу:
- Ну, приготовимся к ратному подвигу, сразимся с могучим Змеем.
И меч вытаскивает. Фома вздохнул, но не бросать же в беде товарища,  не отступать от слова данного, и тоже из ножен тянет меч булатный.
Вот Змей Горыныч уже совсем близко. От жара воздух потрескивает, обливаются богатыри соленым потом, но мечей из рук не выпускают. Вдруг еще темнее сделалось, еще сильнее ветер поднялся.
- Что же это происходит? – Богатыри друг у друга спрашивают.
- А это, - говорит царевна, - Змей Одноглавый летит.
Вон оно, как все складывается, сама думает, видно развела нас жизнь с тобой, Змеюшко, как берега речка Смородина!
А в небе сшиблись Змей Горыныч и Одноглавый Змей, и от грохота земля содрогается, молнии небо рассекают. От  крыльев поднялся ветер такой, что столетние деревья в лесу повалены, воду из рек вычерпало. Змей Горыныч поливает Одноглавого Змея огнем, но тому все нипочем, чернеет только панцирь его от копоти. А Одноглавый Змей норовит Горынычу откусить головы. Горыныч не дается, извивается. Но вот упала на землю первая голова и пробила твердь до самых вод поземных, на том месте разлилось озеро. Другая скатилась за горы, и там забили источники. Но Змею Горынычу все ничего, лишь бы средняя голова была да палец  с волшебным когтем, как он им по шее чиркнет - тотчас новая голова у него вырастает и огнем пыхает. Одноглавый змей изловчился, откусил ему палец с волшебным когтем и плюнул его прямо Василисе под ноги. Она его схватила, за пояс спрятала, никто этого и не приметил.
Закричал Змей Горыныч страшным голосом, и от крика этого дальние горы обрушились, и пустился наутек. А Змей одноглазый за ним следом, добить злодея хочет.
- Ну вот, - говорит Елисей, - не страшен нам теперь Змей Горыныч! Айда, в царство Тридесятое.

Скакали они, скакали, не встретилось им ни деревеньки, ни двора постоялого. Но вот вдали лес засинел.
- Поспешим, - говорит Елисей своим спутникам, - доберемся до лесу до того, как солнышко сядет, там и заночуем.
Пришпорили они резвых коней. Вскоре и лес перед ними встал темной стеной, а там и небольшую речку приметили и домик ветхий, с виду как-будто нежилой. Покликали  они возле избушки хозяина, но из окон никто не выглянул, двери не распахнул. Тогда по собственному почину устроились они в домике, поужинали.
- Смотри, Василиса, - говорит Елисей, на лавке укладываясь, - никуда не ходи, а то опять беда какая-нибудь приключится.
- Что я, - отвечает ему Василиса, - дитя несмышленое дважды на одни грабли наступать?!
Елисей ничего не сказал царевне, натянул на голову суконный кафтан и тут же заснул богатырским сном. Так же и его названный брат устроился, только царевне не спится. Лежит она на лавке, глядит в окошко, а там луна полная сияет и светло как днем. Крутилась, ворочалась Василиса с боку на бок, затем не выдержала, захотелось ей на вольный воздух. Тихонечко поднялась царевна, на цыпочках выскользнула из избушки, только дверь легонько скрипнула.
Села Василиса на завалинку, подперла щечку белой рукой и задумалась. Долго ли просидела, то неведомо, но тут вышел на крылечко молодой богатырь Фома.
- Царевна, не сидела бы ты на завалинке, сегодня ночь для доброго человека опасная. Видишь, луна вышла полная, того и гляди, русалки из речки выскочат и захороводятся. Коли встретят добра молодца – защекочут, коли девицу – с собой утащат.
- Твоих советов мне не надобно, - отвечает Василиса, -  недаром я дочь Кощеева, как-нибудь разберусь с русалками.
Пожал богатырскими плечами Фома, да и отправился себе на боковую.

А вот дай-ка пойду к речке, погляжу на танцы русалочьи! Кощей с водяными знается, постесняются меня тронуть! Сказано – сделано. Идет она по сторонам украдкой оглядывается, отгадать старается, откуда русалки выскочат, но вокруг никого.  Над темной речной гладью легкий парок стелется, искупаться манит. Опустилась царевна на мостик, склонилась над водой, и оттуда выглянуло ясноглазое отражение. Василиса сама собой залюбовалась, перекинула черные косы за спину.
- Эй, водяной! – Лукаво говорит девица. –  Есть ли у тебя русалка, которая красотой со мной сравнится?!
Звонко засмеялась и плеснула водой. Закачалась луна в мелкой ряби, расплылось ее отражение, и с речного дна глянула на нее обрюзгшая физиономия водяного. Закричала царевна дурным голосом. Заверещали русалки, выпрыгивая из воды. Забулькал под мостиком водяной, сотворив глумливый жест. Царевна, охнув от ужаса, заметалась по берегу, а русалки,