нагуляется. Пусть получит проклятую свободу, о которой столько грезил. А Нигар будет рядом. Незримой тенью будет следовать по пятам и наблюдать, чтоб однажды напомнить брату о своём существовании, и заставить раскаяться в том, что тот его бросил! Пока что Нигару предстоит учиться. Много учиться. Чтобы стать сильным. Чтобы так же, как и Белл-Ориэль, иметь возможность послать всё к чертям, и никого не бояться! И ничего… Даже одиночества…
***
— Ты всё время грустишь, Аврора, — Белл-Ориэль осторожно взял трепетавший на ветру локон чудесных золотистых волос девушки и заправил ей за ухо. — Почему? Тебя до сих пор мучает боль в крыльях?
— Нет, боль здесь ни при чём. Я переживаю за Нигара, Белл, — девушка покачала головой, прильнув к плечу любимого. — Из-за меня вы поссорились, а ведь он во всём прав. Михаил отправил меня на Землю не одну, а в компании Камияра и его команды. Где гарантия, что они не следят за мной, и вся эта ситуация разыграна не для того, чтобы навредить тебе?
— Не думай об этом, — шепнул Белл, перебирая волосы Авроры и втягивая в себя их нежный аромат. — Лучше посмотри, какая красота вокруг! — он улыбнулся, кивнув девушке на окружавшие их со всех сторон заснеженные вершины гор. Они сидели на каменном уступе над бездонной пропастью, дно которой даже сейчас, при ярком свете дня, скрывал молочный туман. — Разве это не Рай, скажи?.. Как только я увидел это место, сразу понял, что оно создано для нас.
— Да, но судя по этой хижине, — Аврора окинула взглядом срубленный из брёвен небольшой домик, притулившийся под защитой редких вековых сосен, растущих прямо на камнях. — Здесь бывают люди, Белл.
— Раньше бывали, — кивнул ангел, задумчиво ухмыльнувшись и теснее прижимая к себе подругу. — Домик покинут уже давно. Не вижу причин, чтобы нам не устроиться в нём со всеми удобствами.
— Нам? — Аврора покраснела, смущённо отведя взгляд. Затем вдруг посерьёзнела и её прекрасные глаза вновь исполнились печалью. — Почему ты ничего не спрашиваешь, Белл? — после долгого молчания, вдруг выдохнула она. — Почему не пытаешься узнать, о чём мы говорили с Михаилом?
Белл-Ориэль нахмурился, но взглянув на любимую, снова улыбнулся.
— Разве это имеет какое-то значение сейчас? — тихо спросил он. — Или тебе со мной плохо, Аврора?
— Мне хорошо, но… — она закусила губу, словно не зная, как продолжить. — Ты должен знать, Белл… Я не хочу скрывать от тебя правду, потому что она мучает меня.
— Так расскажи, — ангел неохотно кивнул, но его взгляд стал ещё напряжённее. Он поймал пальчики девушки и тихонько сжал, словно подбадривая.
— Я действительно не знала, что вы с Нигаром на Земле, — немного помолчав, заговорила Аврора. — Михаил воскресил меня, ничего не объясняя. Только обвинил в том случае… В том поцелуе… Ну, ты помнишь… — она зарделась и опустила глаза. — Архангел был очень зол. Сказал, что я - шлюха; что заслуживаю того, чтобы отправиться в Ад, в бордель Люцифера. Он запер меня в Тёмной Грани, и я потеряла счёт дням, находясь в заточении. Каждую минуту я ждала, что Михаил придёт и исполнит свою угрозу: вышвырнет меня, но когда он пришёл, оказалось, что его гнев немного остыл. Архангел заявил, что погорячился, и что мне предоставляется последняя возможность искупить свою вину… — девушка замолчала, и румянец на её щеках незаметно сменила бледность.
— Продолжай, — Белл старался выглядеть спокойным, однако Аврора почувствовала, как мускулы под его тогой напряглись, и он почти перестал дышать. Кроме того, ангел сейчас не смотрел на возлюбленную, обратив свой взор на невесомое покрывало тумана, устилающего пропасть.
— Михаил сказал, что отправляет меня на Землю на десять лет, чтобы я научилась различать добро и зло. Я должна завоевать своё право остаться Светлым ангелом, и вернуться в Рай. А для этого мне приказано убивать отступников. Падших… Тех, кого отлучили от Святого Огня… Михаил оставил мне силы и крылья, чтобы я могла… Могла сражаться. Если же я сумею выжить здесь и стать истинной дочерью Создателя, меня помилуют, и я вернусь домой… Но я не хочу никого убивать, Белл! — внезапно выкрикнула Аврора, судорожно вцепившись в его плечи и уткнувшись лбом в грудь. — Не хочу быть врагом тебе и Нигару! Я ведь даже не понимаю, за что вас наказали!
— Хочешь об этом спросить?
Девушке показалось или голос Белл-Ориэля и правда, неожиданно приобрёл стальные нотки?
Аврора подняла голову и вдруг увидела в глазах возлюбленного непроглядный холодный мрак. Она действительно хотела узнать, за что наказали её друзей, но боялась причинить боль своими расспросами. Потому не решалась спрашивать. Однако теперь не оставалось другого выхода, кроме как выяснить, наконец, истину. Потому девушка решительно кивнула, и замерла, ожидая ответа, с бешено колотящимся сердцем в груди.
— Всё дело в нашем с Нигаром отце... — помедлив, заговорил Белл-Ориэль. — Изгнание было неизбежно, просто мы ещё не знали об этом. Михаил же знал, и воспользовался случаем, чтобы от нас избавиться.
— То есть, теперь вам известно, кто ваш отец, да? — тихо переспросила девушка, встревоженно вглядываясь в черты любимого.
Белл кивнул, и его губы чуть побелели, сложившись в тонкую прямую линию.
— И… кто он?
— Люцифер, — буркнул ангел, и это имя прозвучало, как щелчок выстрела, от которого Аврора невольно отшатнулась и вскрикнула, вскочив на ноги. После чего поражённо замерла, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке.
Белл же остался сидеть на утёсе, как ни в чём не бывало. Он даже не повернул головы на вскрик возлюбленной и не попытался как-то смягчить кошмарную правду.
Повисло недолгое молчание, в течение которого Аврора пыталась прийти в себя, а Белл сверлил взглядом туман, не считая нужным объяснять что-то ещё. Да и зачем, если он отчётливо ощущал ужас и смятение, охватившие девушку в это мгновение. В её душе всё кричало от боли и отвращения, и даже не глядя можно было определить то выражение, что сейчас застыло на её лице. Страх, неверие, гадливость, ненависть. Белл-Ориэль почти не сомневался, что отыщет каждое из этих чувств, стоит ему поднять голову и посмотреть на неё.
Неважно, что они провели вместе вот уже почти месяц, во время которого Белл трогательно заботился о ней, выхаживая после ранения. Что боялся дышать рядом с ней, чтобы не спугнуть робкий лучик счастья, пробившийся, наконец, сквозь плотные тучи мрака, как первый весенний цветок пробивается сквозь скованную льдом землю. Аврора была хрупкой и нежной, и Белл боялся её обидеть, чем-то ранить, тщательно оберегая от всех тревог, не смея прикасаться, не желая ничего большего, кроме как быть рядом с ней, дышать рядом с ней, впитывать её тепло и оттаивать душой и сердцем.
Этим утром он сплёл ей венок из хрустальных белых колокольчиков, растущих на плато чуть ниже. Аврора в этом венке была настолько прекрасной и чистой, что Белл любовался ею, не в силах отвести глаз… И всё же он знал… Чувствовал, что однажды это призрачное счастье, эта идиллия развеется, как дым. Что придёт час, когда придётся вернуться в реальность и отвечать на вопросы, которые навсегда сломают их последний маленький Рай. Белл-Ориэль боялся этого момента, и одновременно ждал его, понимая, что неведение Авроры не может длиться вечно, и рано или поздно, придётся сказать ей правду. Поэтому сегодня, когда девушка в который раз попыталась поднять тему их изгнания, Белл был готов, и почти не удивился, прочитав в душе возлюбленной горечь и отторжение.
Несомненно, было больно, но ставший уже привычным цинизм, не позволил ангелу сломить себя очередным разочарованием. Белл горько ухмыльнулся прежде, чем повернуться к девушке и убедиться, что его предчувствия верны. На лице Авроры действительно отражались все её чувства, главным из которых был страх. Она не могла скрыть его, да и не пыталась, понимая, что это бесполезно. Это отчего-то разозлило Белла, но он быстро совладал с собой, привычно спрятав свои чувства под маской невозмутимости.
— Я не хочу, чтобы ты страдала! — наконец произнёс он, поражаясь тому, насколько спокойно звучит его голос. — Знаю, что ты чувствуешь сейчас, милая, но бояться не нужно. Я уйду. Оставлю тебя в покое и больше никогда не появлюсь в твоей жизни… Никогда не напомню о себе, обещаю! — он печально улыбнулся, глядя в перекошенное от переполнявших её эмоций лицо, и, развернувшись, направился к краю обрыва, чтобы взлететь.
Аврора не ответила. Её губы задрожали так, что она не смогла произнести ни слова, лишь отрывисто вскрикнула и бросившись за возлюбленным, повисла на его шее, задыхаясь от рыданий.
Белл-Ориэль неуверенно замер, окончательно перестав понимать, что происходит. Ему казалось, он поступает правильно, отпуская девушку, освобождая её от себя пока не поздно, и он растерялся, когда она, наперекор всему, решила иначе. Белл сделал ещё одну попытку отстраниться от неё, но Аврора лишь судорожно всхлипнула и замотав головой, крепче вцепилась в его плечи, не давая уйти.
— Глупый! — всхлипнула она, обнимая его изо всех сил. — Какой же ты глупый, Белл-Ориэль!.. Никуда я тебя не отпущу, слышишь?! Никуда! — она прижималась лицом к его плечу, отчего тога пропиталась её слезами и промокла. Белл же стоял, не шевелясь, лишь его руки осторожно поддерживали её за талию, а губы тихонько целовали пахнувшие колокольчиками волосы.
— Если ты останешься со мной, то никогда не вернёшься в Рай, Аврора, — понимая, что должен это сказать, негромко предупредил ангел. — Я не смогу вечно бороться с собой и сдерживать свою любовь к тебе. Пойми, мы уже не дети, мне мало довольствоваться краткими прикосновениями и возможностью видеть тебя. Я жажду большего, но не хочу при этом ощущать себя мерзавцем.
— Чего же ты хочешь, Белл? — Аврора с искренним непониманием посмотрела на друга. — Разве сейчас ты не счастлив?
— Сейчас счастлив, — подумав немного, ангел спокойно кивнул. — Но этого мало.
— Ты… — девушка вдруг побледнела. — Ты имеешь в виду, что нуждаешься в другой любви? — робко спросила она. — В той, за которую меня изгнали? Но разве, я недостаточно наказана, Белл? Разве ты так и не понял, что…
Она не успела договорить, потому что её губы в этот момент обжёг самый настоящий неистовый поцелуй. Аврора охнула, и рванулась из рук ангела, но отпрянуть не успела. Руки Белл-Ориэля крепко оплели её тело, удерживая железной хваткой, и одновременно лаская с такой упоительной нежностью, что у девушки от острых, доселе неизведанных ощущений подкосились ноги.
— Я покажу тебе, что значит любить, Аврора! — жаркое дыхание опалило её ухо, когда Белл легонько коснулся губами мочки. — Попробуй устоять, если сможешь, и тогда клянусь: я отпущу тебя! — его ладони заскользили по телу, неуловимо избавляя его от одежды и оставляя на обнажённой коже пронзительный, почти болезненный след. Девушка и сама не заметила, как выгнулась в его умелых руках, подалась навстречу, больше не в силах справляться с телом, которое тут же предало её, и сейчас изнывало от желания, требуя продолжения.
Судорожно вцепившись в плечи возлюбленного, Аврора почти не понимала, что происходит, а Белл продолжал и продолжал целовать её губы, лицо, шею, грудь. Он не давал ей опомниться, не позволял прийти в себя и оттолкнуть. Его
