соседнего города. Но липовцы уже грузились на свои суда, и лазиковские воины предпочли наблюдать за их сборами издали, ничего вызывающего не предпринимая.
7
Дальнейшее плаванье вдоль владений царя Лазики тоже обошлось без столкновений. Горы отодвинулись к горизонту, а болотистая равнина с мелкими речушками и городами вдали от моря не вызывала особого желания приставать к берегу. Лишь однажды флотилия пошла вверх по течению одной из рек, чтобы как следует рассмотреть местные края. В десяти верстах от устья увидели городок с крепостным валом и каменными стенами. Занимавшиеся на берегу реки своими делами жители тотчас разбежались частью в город, частью в лес, так что даже вести переговоры было не с кем. И пополнив запасы питьевой воды, лодии развернулись и поплыли назад. Еще как-то раз видели на берегу отряд из полусотни вооруженных конников, которые несколько верст следовали вдоль моря за флотилией, а потом скрылись в лесу.
Иногда, нарушая строй, струги моричей вырывались вперед, вызывая липовцев посостязаться. Однако их ребячество отклика в командах лодий не находило.
– Они у тебя так приучены или просто тебя боятся? – полюбопытствовал Кухтай на стоянке.
– А ты сам их спроси? – посоветовал Дарник.
– Да спрашивал уже. Говорят, зачем нам думать, у нас князь на это есть. А вот случись что с тобой, как они распорядятся?
– Наверно сложат ручки и на дно пойдут, – в своей привычной насмешливой манере отвечал Рыбья Кровь.
– А мне сказали, что у вас четкая очередность. Пять воевод знают, кому за кем старшинство перейдет, – продолжал расспрашивать заградец. – А если пятый воевода командует лучше второго, и это все знают, то как быть?
Когда-то подобные расспросы нравились Дарнику, потому что давали возможность что-то кому-то объяснить. Ныне же по большей части злили и раздражали. Особенно когда исходили от не проверенных в деле людей.
– Знаешь, у меня когда-то учителем был один старый ромей. Он говорил: если ты надеешься на важный вопрос сразу получить полный и правильный ответ, значит, тебе десять лет и еще нужно в бирюльки играть.
– Это почему же?
– Потому что до верного ответа надо доходить самому.
– Я же говорил, тебе палец в рот не клади, – рассмеялся Кухтай. – Даром что ты князь выборный, хочешь всех держать в двух аршинах от себя. Ну признайся: хочешь?
– Лучше в трех, – поправил Дарник.
– Неужели и с близкими воеводами ты так?
Слова морича неприятно задели князя. Несколько лет старательно приучая себя ровно и только по делу относиться к окружающим людям, он теперь уже не умел, если бы и хотел, завести с кем-либо особенную дружбу.
– Близкие воеводы у меня только наложницы, остальные все очень не близкие, – со смехом отвечал он назойливому союзнику.
Переход в пределы Романии вышел на редкость резким. Два часа назад они проплывали мимо захудалого селища с оградой из тонких жердей и вдруг увидели городище с белой оштукатуренной каменной стеной, черепичными крышами домов и верхушками фруктовых деревьев. Даже не требовалось пояснять, что вот она сказочная Романия, никем непобедимая тысячу лет. Никто на берегу не пускался в бегство при виде грозной флотилии, даже рыбачьи лодки в прибрежной полосе и те лишь слегка сторонились, давая проход липовцам, а рыбаки приветливо махали руками.
– Они так не боятся, что их даже убивать как-то жалко, – промолвил, будто услышал мысли князя, стоящий рядом Корней.
Дарник вздрогнул. Главная цель совсем недавно представлялась четко и ясно: из-за какой-либо мелочи на них неизбежно кто-нибудь нападет, они от удара увернутся и в полную силу ударят сами. О том, что будет, если на них вообще никто не станет нападать, князю как-то даже не думалось.
Ветер дул боковой, поэтому лодии шли зигзагами: под ветром подплывут к земле, парус уберут, на веслах уйдут в море и снова на парусах к берегу, стараясь не сесть на мель и камни.
После пограничного городища стали попадаться отдельно стоящие поместья богатых ромеев, каждое еще более ухоженное, чем предыдущее. Дарник слышал, как воины толковали между собой:
– Ну что у них и охраны никакой тут нет?
– Подсадил друг друга и залез в такое дворище.
– Да нет, тут дозоры крепкие должны быть. Только, наверно, отдельно где-то стерегут.
Дальние горы кое-где подступали к берегу большими холмами. И тогда ровные прямоугольники поместий поднимались на них широкими уступами, все так же утопающими в садах. Вот показался монастырь с более массивной и суровой стеной и трехкупольным храмом посередине. Дарник вспомнил, что ромеи именно монастыри часто используют как готовые крепости. Ну что ж, действительно крепости, неприступные и для сотни разбойников, особенно если их защищать полусотней лучников.
Вскоре стал виден и первый ромейский город Талес, столица фемы Халдия: высокие квадратные башни и зубчатая стена между ними. В море выдавалась сложенная из тесаных камней дамба. На береговой скале располагалась башня-маяк, наверху которой курился дымок от сырых дров – дневной указатель для всех плывущих мимо судов.
Из-за дамбы вышли две биремы и устремились навстречу липовцам. Рыбья Кровь был в затруднении: знают ли тут о его столкновении на Танаисе и стоит ли прятать излишки оружия, или, напротив, все их держать наготове.
– Это простой досмотр, – определил приданный княжескому дракару опытный морич. – Будут смотреть, какой товар и нет ли у нас больных людей. Насчет военного найма лучше не говорить.
– Они что, целый день будут досматривать?
– По-разному бывает. Но обычно они не утруждают себя.
Дарник дал знак сигнальщику и по всем лодиям принялись сбрасывать в море бочки с оружием. О том, чтобы представляться купцами из разных городов, было договорено заранее. Княжеский дракар вышел чуть вперед, дабы по его поведению флотилия видела, как ей действовать самой.
Биремы были более приземистые и укороченные, чем те, на Танаисе, имели по две башенки с внушительными баллистами для стрельбы горшками с ромейским огнем, и по два сифонофора с каждого борта. Дружные гребки двойного ряда весел сообщали им завидную скорость.
Одна бирема остановилась в стрелище от лодий, вторая на полстрелища позади первой, чтобы своим ромейским огнем прикрывать, в случае надобности ее отступление. Дарник с похвалой отметил эту их предусмотрительность. Едва лодии убрали паруса, к дракару от передней биремы направилась лодка на восемь весел.
– Намерены ли вы заходить в Талес? – спросили с лодки сначала по-ромейски, потом по-словенски.
– Намерены, – по знаку Дарника отвечал кормщик.
– Мы должны осмотреть ваше судно. – С лодки безбоязненно перепрыгнуло на дракар четверо ромеев. Впрочем, вели они себя весьма вежливо: мимо гребцов проскальзывали, никого не задевая, все, что брали, аккуратно клали на место, завязанные мешки лишь ощупывали, до мечей и колчанов со стрелами вообще не дотрагивались. Оставив на дракаре лоцмана, пограничная стража удалилась.
– Подай команду, чтобы все делали, как мы, – передал лоцман команду кормщику. Дарник чуть заметно кивнул, и приказ пошел ко всем лодиям.
Необходимость в умелой проводке судов стала ясна, когда входили в бухту – кроме видимых над водой скал, заметили еще и подводные. За свою работу лоцман запросил по медному фолису с каждой лодии. Причал, как и дамба, был сложен из тесаных камней и имел специальные столбы, на которые закинули причальные концы с головных судов, остальные швартовались уже к самим дракарам.
Явившиеся мытники ограничились сбором по серебряному милиарисию с лодии, если их и удивляло слишком большое количество словенских судов, то они вслух любопытства не проявляли. На Русском море кроме моричей пошаливали славутские и истрские пираты, и то, что купеческие караваны словен собрались в крупную флотилию было вполне объяснимо.
– Больше чем по десять человек по Талесу и пригороду ходить нельзя. С собой можно иметь только ножи, лезвие которых не превышает четырех вершков. Костры разводить в отведенных местах, – монотонно перечислил ромейские порядки старший мытник.
Едва отошли чиновники, как к лодиям набежали увешанные товаром продавцы, все они знали хоть несколько слов по-словенски и навязчиво искали покупателей. Оглушенный их криками Дарник, послал передать всем воинам, как будет по-ромейски «не хочу», чтобы отделываться от приставал. Второй волной нахлынули разного сорта перекупщики, желающие прямо с лодий выкупить весь имеющийся товар. Позже Рыбья Кровь с удивлением узнал, что эти перекупщики только тем и живут: покупают и продают, продают и покупают, порой даже не утруждаясь перетаскивать купленные товары с места на место, а подводя к продавцу своего найденного покупателя. Была еще и третья волна талесцев в виде бойких молодчиков, предлагающих живой товар, для изголодавшихся по женщинам мореходов. Князь на всякий случай распорядился, чтобы от лодий отходило не больше половины гребцов.
Самому Дарнику тоже не терпелось размять ноги, и, прихватив с собой полуватагу арсов, он отправился осматривать Талес. Откуда не возьмись, рядом появился молодой горбун, бойко говоривший по-словенски, который за медную монету готов был все местное показать и рассказать.
– Только будешь говорить, когда я спрошу, – строго предупредил его Рыбья Кровь.
Город делился на три части: Крепость, Спящий город и Гавань. Чтобы попасть в Крепость, требовалось особое разрешение. Горбун тут же предложил за отдельное вознаграждение достать такое разрешение.
– В другой раз, – отказался князь, больше желая увидеть сам город.
Сколько ему приходилось слышать и читать про Романию, про ее города и порядки, и все равно увиденное было во многом неожиданно и ни с чем не сравнимо. Никаких отдельных дворищ, а ряды двух-трехъярусных домов, вплотную примыкавших друг к другу. На нижнем ярусе лавки, склады и мастерские ремесленников, верхние служили им жилищем. Не только узкие улочки, но и площади-перекрестки выложены каменными гладкими плитами. Вот лебедка, легко вращая ее ручку, один человек поднимает с судов многопудовые грузы, вот фонтан в каменной узорчатой чаше, чуть дальше солнечные часы на городской площади и – самое замечательное – деревянные балконы на каменных домах. Небольшие всего на аршин выступающие наружу, они от жары полностью были укрыты деревянными рейками, но не это поразило князя.
– Не смотри, девиц там все равно не рассмотришь, – посоветовал проводник.
Какие там девицы! Подобный балкон на крепостной стене позволил бы одному-двум лучникам стрелять сразу по трем направлениям, а через отверстия в полу еще и вниз. Как раз такой возможности всегда и не хватало ему, когда он думал о защите своих городищ и веж, чтобы без риска выглянуть из бойницы и верно оценить, в каком месте вражеский приступ особенно силен.
Обращало на себя внимание и почти полное отсутствие противных запахов, свойственных любым торговым рядам.
– Все, что воняет, продается в другом конце Гавани, – объяснил горбун.
Следующим открытием было, что цены на основные товары назначает стратиг фемы.
– А какой смысл тогда в самом торге? – недоумевал Дарник.
– В приятном обхождении. Великое искусство привлечь не думающего о покупках человека и
