ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Наступление ромейского войска на Дикею началось одновременно и с моря, и с суши. В гавань, огибая затонувший дромон, вошли две биремы, за ними следовали два дромона, а третий остался у входа – вдруг словене каким-либо образом вырвутся наружу. Дарникские камнеметчики открыли ураганную стрельбу сразу со всех подготовленных мест, но ромеи не обращали на свой урон никакого внимания – сжечь пиратские суда словен было их главной целью. И сожгли. Змееголовые сифонофоры разворачивались во все стороны, струи красно-черного огня били на десять-пятнадцать сажен, высушенные солнцем корпуса лодий и паруса вспыхивали как древесная стружка.
Покончив с флотилией липовцев, ромеи высадили на пристань судовые тагмы воинов. Высадка прошла благополучно, камнеметчики, унося свои камнеметы за укрепления, возведенные поперек улиц, на время прекратили стрельбу. Не стреляли и лучники с самострельщиками, выжидая. Четыре сотни, построившихся плотными прямоугольниками стратиотов двинулись, чтобы разметать нехитрые валы из камней и мешков с землей, не имея представление, что такое камнеметные железные орехи с десяти сажен, пробивающие и щит, и кольчугу. Помимо орехов, стрел и болтов в воздух взлетели еще и десятки сулиц. Назад к судам сумели отступить лишь две трети нападавших.
Похожая картина складывалась и при схватке на восточной городской стене. Получив в подкрепление из соседней фемы три тысячи воинов, ромеи приступили к штурму по всем правилам военной науки. Привезенные катапульты обстреливали парапет стен и башен, укрытия из досок, за которыми прятались целые десятки-декархии, все ближе переносились к стене, туда же к Восточным воротам придвигался и навес с тараном. Отвлекая, таким образом, в двух местах внимание липовцев, ромеи нанесли еще и третий удар. У южной стороны города вдруг появился большой отряд с осадными лестницами и молча без всяких воинственных криков полез на стену, охраняемую лишь редкими липовскими дозорными. И уже перелез стену, ворвался в город и даже открыл Южные ворота, но вовремя подоспела полухоругвь построенных черепахой гридей и после упорной рукопашной в эти открытые ворота ромеев и выдавили.
Дарник с конной ватагой перемещался с пристани к Восточным воротам и обратно, смотрел как там идут дела, но в приказы воевод не вмешивался, больше нахваливал за правильные действия и советовал почаще менять силу отпора:
– Иногда переставайте совсем стрелять. Пусть думают, что мы слабеем, а потом резко усиливайте стрельбу. Это дерганье измотает их больше, чем ровное крепкое сопротивление.
Две полухоругви оставались в крепости и в сражение пока не вводились, за исключением ликвидации прорыва у Южных ворот Дикеи. Когда в Восточные ворота забил таран, Рыбья Кровь повел свежую полухоругвь на помощь туда и приказал открыть ворота, не дожидаясь, пока их совсем разобьют. Перед стратиотами образовалось пустое пространство, огороженное с трех сторон насыпями из камней – упрощенный вариант крепостного входного колодца. После небольшой заминки ромеи устремились туда, но таран с навесом помешал им как следует построиться, и обрушившийся сверху и с боков град тяжелых камней заставил с потерями отступить. Бросившиеся на малую вылазку липовцы унесли с собой таран и снова закрыли ворота.
День, казалось, так и закончится ничейным результатом. Но князю удалось поставить в нем свою победную точку. Брошенные на пристань две сотни черного войска окончательно смели с причалов и дамб остатки ромейских пешцев, и все дромоны с биремами поспешили отойти на середину гавани. Тем временем к камнеметам и пращницам поднесли новый запас камней и липовцы открыли по ромейским судам столь плотную стрельбу, что те вынуждены были вообще выйти из гавани. Это являлось уже несомненной победой.
Чтобы добыть камни, камнеметчики сперва выворачивали их прямо из мостовой, потом кто-то из черного войска подсказал разрушить ненавистное всем налоговое учреждение. И уже сами дикейцы с готовностью бросились выносить оттуда мебель, оконные и дверные блоки.
К вечеру Дарнику сообщили о появлении у Восточных ворот ромейских переговорщиков.
– Давай их сюда, – приказал князь и попросил Лидию, чтобы на стол поставили дополнительные блюда.
Переговорщики, комит пехотной тагмы и два гражданских префекта, были весьма удивлены хлебосольным приемом «вождя пиратов», на котором в качестве полноправной хозяйки выступала жена дикейского стратига. После первых фраз Дарник даже похвалил себя за то, что так и не добился постельной близости с Лидией – сейчас она держалась с таким непорочным достоинством, которое явно путало мысли переговорщиков на ее счет.
– Ваши суда сожжены, город окружен. Мы можем вести переговоры только о сдаче вашего войска в плен, – сразу же объявил старший префект.
– Попробуйте фазана в сметане. Очень вкусно, – отвечал им на это по-ромейски Рыбья Кровь.
– Мы также можем вести переговоры об обмене пленными, – добавил младший префект. – Все суда, которые пытались ночью скрыться из Дикеи сожжены и у нас имеется немало захваченных моричей.
– Вино тоже хорошо, – нахваливал князь. – К нам в Словению такого даже не привозят.
Переговорщики озадаченно переглядывались.
– Можно я скажу? – попросил слова отец Паисий.
Дарник кивнул.
– Князь Дарник по прозвищу Рыбья Кровь утверждает, что у него есть договор о найме его войска на ромейскую службу сроком на год.
– Где этот договор? – чуть оживился суровый комит.
– Как утверждает князь, он был на лодии, которую сожгли дромоны, – продолжал священник. – Правда, сам я этого договора не видел. И точно утверждать о его существовании не могу.
– Где и когда был составлен этот договор? – старший префект требовательно уставился на Дарника.
Показав переговорщикам, что он хорошо говорит и понимает по-ромейски, «вождь пиратов» теперь предпочитал есть и помалкивать.
– Наверно, сейчас после того, как их суда сожжены, это не слишком уместный вопрос, – снова вмешался Паисий. – Если договор существует, то это можно проверить. День пути гонцу до Константинополя и день обратно, ну и день там, и будет известно точно, есть такой договор или нет?
– И дать им еще три дня бесчинствовать в Дикее? – возмущенно воскликнул комит. – То, что они здесь натворили, не исправишь уже никаким договором.
– Наш базилевс может посмотреть на это несколько иначе. – Священник вел разговор как заправский сторонник словенского князя.
Младший префект что-то шепнул на ухо старшему.
– Можно и другим способом показать, что вы наши союзники, – по-другому заговорил старший префект. – На море поднимается буря, наши суда хотят войти и переждать ее в гавани Дикеи. Пусть они на время бури сделают это беспрепятственно. И никто из словенского войска не должен стрелять по ним.
Наступила тишина, все смотрели на князя. Ловушка была расставлена ловко. Если липовцы все придумали со своим договором, они наверняка не согласятся с таким предложением.
– Хорошо, на время бури они могут войти в гавань, но потом должны сразу выйти из нее, – произнес Рыбья Кровь.
На этом первая часть переговоров завершилась. Ромеи поспешили восвояси, чтобы быстрей обрадовать своих моряков.
Изрядно потрепанные камнеметами липовцев дромоны и биремы снова вошли в гавань и разместились с подветренной стороны дамбы, не решаясь причаливать к пристани. Ветер с ливнем бушевал всю ночь и следующий день.
Все, что говорилось за воеводским столом, быстро становилось достоянием войска липовцев, а через их «жен» проникало в город. Дарник не стремился помешать этому, по опыту ведая, что любые слухи всегда все преувеличивают: просчет раздувают до катастрофы, а малый выигрыш до триумфальной победы. Так было и на этот раз: уже мало кто в городе сомневался, что воинственные пришельцы здесь на законных основаниях и даже первоначальное нападение и грабеж вызваны наверняка грубостью и оскорблениями мытных чиновников. Усомнились в действиях князя лишь собственные воеводы. На военном совете так прямо и спросили:
– Мы знаем, князь, что ты всегда все делаешь верно. Но сейчас мы забрались в самый центр Романии. Как нам быть, если с тобой что-то случится? Ну, будем мы сидеть в этой крепости, а что потом? Лодий нет, коней и повозок тоже, да и не пробиться нам домой по земле. Тот старый договор, подписанный в Липове и без того ничего не стоил. Через два дня вернется их гонец из Царьграда и все раскроется.
Дарник счел нужным дать обстоятельный ответ:
– Разве вы не заметили, как богато и хорошо живут ромеи? Как они все и всегда записывают, и считают? Их войска сейчас сражаются сразу в трех местах: на востоке, юге и западе. Еще одно сражение в центре страны им не нужно ни по военным, ни по казначейским делам. Ведь к прямым войсковым расходам, добавятся расходы от закрытой торговой гавани и перекрытой дороги через Дикею с запада на восток страны. Неделю-две они это еще выдержат, а потом волком завоют. Да и по военным делам им с нами не тягаться.
– Это почему же? – недоверчиво хмыкнул Сечень.
– Потому что мы можем вести войну на полное истребление и себя и всех жителей Дикеи, а они не могут.
– Нам вообще-то свое полное истребление тоже не очень нужно, – заметил Сечень.
– Можно еще сдаться в плен, – усмехнулся князь. – Но после нашего грабежа мы простым рабством не отделаемся. Нас всех ослепят или оскопят, или то и другое вместе.
– Да не может этого быть! – испуганно вырвалось у самого молодого сотского.
– Что же делать? – глухо проговорил Копыл.
– Присоединяться к их пешим войскам слишком рискованно. Нужно соглашаться только на дромоны, и чтобы гребцы были ромеями, тогда любые попытки захватить нас обойдутся им слишком дорого, и они на это не пойдут.
– А добыча? Они позволят нам оставить здесь добытое? – забеспокоился Копыл.
– Все, конечно, нет. Продадим все неподъемное дикейцам за звонкую монету.
– Женщин тоже придется вернуть? – угрюмо уточнил оженившийся молодой сотский.
– Смотря как все пойдет, – князь не хотел обещать невыполнимого.
– А если они пошлют нас на дромонах туда, откуда не возвращаются? – снова заговорил Копыл.
– Тогда о нашей доблести в Липове будут слагать легенды.
Этот разговор Рыбья Кровь тоже не просил сохранить в тайне – пусть ромеи заранее узнают, что имеют дело не совсем с варварами, а с теми, кто тоже умеет хорошо все просчитывать, заодно будет меньше пустых слов и на переговорах.
Затишье в военных действиях растянулось на неделю и позволило «пиратам» спокойно продолжать свои приготовления к долговременной обороне крепости. Что не ускользнуло от внимания переговорщиков. Они уже являлись к князю по два раза в день.
– Неужели вы, в самом деле, хотите отсидеться в Дикейской крепости? – удивлялся комит. – И сколько будете сидеть: месяц, год, полтора?
– В крепости есть своя церковь. Мы собираемся в ней все креститься. Неужели вы потом станете убивать нас, своих единоверцев? – с серьезным видом подтрунивал князь.
– Тогда нам придется наказывать вас как государственных преступников, невелика разница, – не затруднился с ответом бывалый ромей.
Одним из результатов переговоров явилось то, что горожане стали свободно
