В далекие-далекие времена, когда только море кормило и объединяло людей, вдохновляло их на труд и подвиги, на бескрайних водных просторах Ветер встретил изящную трехмачтовую испанскую Каравеллу с прямыми и латинскими косыми парусами, дрейфующую к океану.
Неземная красота белоснежных парусов, стремительный форштевень Каравеллы поразила Ветер. Утлегарь – рангоутное дерево, к которому крепились галсовые углы носового кливера, выдавались у нее далеко впереди бушприта. Украшенная золотой носовой фигурой в виде Афродиты, Каравелла имела стремительные ванты – морскую «канатную арфу», сказочные резные и расписанные надстройки, башенки и кормовые галереи.
«Кто создал такую красоту, наверное, был поэт и романтик, - подумал Ветер, - а тот, кто научил ходить ее под парусами - смелым и отважным человеком!»
Увидев характерно возвышающуюся корму с изумительно украшенным транцем, Ветер влюбился в нее с первого взгляда и сразу же подарил розу - «Розу ветров».
В отличии от своих подруг - итальянской Бригантины и португальской Шхуны, тоже имеющих много парусов, "испанка" с заполненными трюмами английским хлопком, ямайским ромом и вином, имела высокие борта при глубокой погиби в средней части, плавные обводы бортов и бесподобный крамбол.
Ветер, стараясь показать переполнявшие его чувство, стал своим мягким, веющим прохладой, дуновением слегка надувать паруса и нежно теребить флаги и вымпелы хрупкой Каравеллы.
Подруга Ветра заметила ухаживания восторженного «кавалера», расправила кливер, подтянула ванты, отпустила рифы парусов. Под парусами любви, танцуя над морской бездной вдали от берегов, она стала галсами заигрывать стакселем с ухажером, поворачиваясь к нему то одним, то другим бортом, как юная маркитантка перед опытным капитаном.
Своим легким корпусом, Каравелла как бы стригла верхушки лазурно-голубых волн, превращая их в алмазные брызги. Не испытывая тревоги, с волнением трепетной души, очарованная лодка стремительно взлетала на гребень волны и падала в объятия неугомонного Ветра. Дельфины, радуясь большому чувству влюбленных, на солнечных лучах играли им мелодию Любви. Чайки, как ангелы, эскортом сопровождали влюбленную пару.
Если соленый Ветер был попутным, Каравелла летела пассатом, только низко-низко над волнами, разрезая своим бушпритом, как взглядом, толщу воды. Если - встречным, то косой кормовой парус позволял красавице идти против морских правил.
Штурвал на полуюте, согретый солнцем, наблюдая за любовными заигрываниями Ветра и Каравеллы, в душе по-стариковски радовался:
- Настоящий Ветер должен быть как сказка, потому что в сказке всегда счастливый конец!
В отличие от морского романтика, прагматик Компас в каюте капитана возражал:
- Для Любви достаточно Ветра в голове.
Градшток – предвестник секстанта, был убежден:
- Каравелла и Ветер любить друг друга не могут. Они такие разные. Она такая красивая, а он такой не отесанный, постоянно заглядывает ей под паруса. Что наша Каравелла нашла в Ветре? Ни рожи, ни кожи.
- Вы хоть знаете, сколько кораблей погибло от Любви? - поддакивала Градштоку завистливая Лоция.
- А ты знаешь, сколько благодаря ее построено? - парировал пессимистов, точный в своих измерениях Лот.
Песочные часы, которые на корабле служили главным мерилом для отбивания склянок, были кратки и мудры:
- Время покажет!
Ветер тенью упав на паруса Каравеллы, от страсти позабыл обо всем. Она покачиваясь, отвечала ему еще большей любовью, выраженной в стремительном плавании и изумительными крутыми разворотами. Парусная лодка по простоте своего женского характера еще не догадывалась, что Ветер может превратиться в ураган и смести все на своем пути. Каравелле не хотелось задумываться о своем будущем – ей сейчас было легко и хорошо!
Ветер нежно лаская Каравеллу с наслаждением вдыхал можжевеловый аромат, исходящий от планшира ее бортов. Слушал шорох ее парусов, похожий на песню волшебной птицы Минос.
Ночью морской Ромео, под бездонным и трепетным, как море, бездонным звездным небом рассказывал своей Джульетте о том, что они никогда не расстанутся, а если что-то случится, то умрут в один день. Верная спутница на фоне бесконечного Млечного пути одобрительно моргала "марс-огнем" и галерным четырехоконным кормовым фонарем над флагштоком.
Однажды Ветер показалось, что этого мало и он решил: «Если я дам Каравелле всю свою мощь и силу свой Любви, то она одарит меня чем-то еще большим!» И уронив небо на Каравеллу, дохнул на любимую всей мощью своего чувства. Да так, что капитан на ходовом мостике был избит своими ушами.
Нежная Каравелла не вынесла бурной страсти своего возлюбленного: мачты сломались, пиллерсы погнулись, а ванты обвисли. Ветер попытался поднять ее и оживить, но не смог.
Тогда Ветер на все море закричал:
- Я тебе отдал всю мощь своей любви, а ты сломалась! Значит, ты меня не любила!
Каравелла с порванными парусами и смятыми бортами, сохранившими поцелуи Ветра, ничего не ответила. Она затонула.
Мораль притчи проста, как море: Кто любит, должен помнить, что не силой измеряют Любовь, а Трепетным отношением друг к другу!
