Натальи.
— Наташ, ну что случилось? От чего расстроилась?
Лучше бы она не спрашивала! Наталья Николаевна громко всхлипнула и зарыдала в голос.
Стало стыдно и неудобно. Никогда не позволяла она себе расплакаться на людях. Даже когда мать умерла как-то держалась. А сейчас, видно, нервы сдали. Давно копилось напряжение. Раздражение. Не осталось сил держать в себе. Последняя капля – ее первый одинокий день рожденья. Праздновать не хочется, даже вспоминать. Юбилей, черт возьми. Не юбилей, а грубое напоминание: пятьдесят лет — начало женского увядания. А она и не расцветала. Так и завяла в бутоне. Разве не достаточный повод для расстройства?
Заведующая принесла стул, присела рядом. Прижала голову со все еще роскошной «мальвиной» к груди. Похлопала Наталью по плечу.
— Ничего, ничего, поплачь. А потом забудь. Все пройдет, только успокойся. Не надо. Мы все в одинаковом положении. Думаешь, ты одна такая? У всех проблемы… Да что случилось-то, не пойму?
— Как – что случилось? Мне сегодня пятьдесят стукнуло… Жизнь прошла, к смерти готовиться осталось, — пожаловалась Наталья, судорожно захлебывая слезы водой из стакана. – Тоска, Нин. И одиночество. Хоть волком вой.
— А Юрий?
— Ох, не напоминай. Соль на раны. Не помню, когда последний раз звонил. Даже сегодня не поздравил. Дура была, столько времени с ним потеряла. Можешь представить? Половина жизни коту под хвост. Как тут не плакать? Бросил он меня, так и надо, чтобы не была наивной дурой. – Наталья еще раз всхлипнула, теперь без слез. — Слушай, нет у тебя кого на примете? Хоть какого-нибудь завалящего мужичка. Пенсионера без закидонов и чтоб не пил?
— Я спрошу у Аркадия, — пообещала Нина сухо — только, чтобы успокоить подругу. Помочь мало чем могла.
А понимала очень хорошо. Сама когда-то в похожем положении была, тоже отчаянно искала мужа. Только по-другому.
К устройству личной жизни Нина подошла расчетливее.
Первый раз вышла замуж рано — в восемнадцать лет, не по любви, а чтобы в девках не засидеться, за местного парня Ивана Лапшина. Кандидатов имелось несколько, Ивана выбрала из жалости: уж очень он ее донимал, обожал до самозабвения, на коленях стоял, уговаривал.
Его внимание льстило девичьему самолюбию. Он был высокий, светловолосый, по-крестьянски грубоватый, крепкий, руки — лопаты, истинно русский мужик, какими их в кино-сказках показывали. Нина – изящная, маленькая, мужу едва до груди доставала. Он ее слушался по-рабски, ей нравилось командовать великаном. Подружки завидовали в глаза и за глаза.
Поначалу, вроде, жили неплохо, со стороны выглядели как обычная семья. Даже лучше – муж непьющий, на жену не наглядится. Дочь родили. Квартиру получили. Машину купили.
Но совместная жизнь не задалась. Права поговорка: «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Деревенщина-Иван и утонченная Нина Альбертовна — мезальянс. Простота хуже воровства, как говорится. С ним ни в театр сходить, ни про искусство поговорить, ни в гости к приличным людям явиться — как что-нибудь ляпнет…
Все-таки развелась.
Потом за другого вышла. Повезло ей, как в лотерею – один шанс на миллион.
Правда, повезло не сразу. Фантазию пришлось проявить. И напор.
Нина давно задумала развестись с мужланом Иваном, но не спешила. Не желала оставаться одиночкой. Мужчины боятся знакомиться с одинокими: те нетерпеливые и настойчивые. Один раз поговоришь – она уже начинает надеяться, один раз переспишь — она уже требует жениться. С замужними легче: они ничего не требуют, никуда не спешат, а если обоим понравится, то… можно и подумать насчет «поменять».
Нина не собиралась действовать напролом. От нахрапистых женщин мужчины шарахаются, как от чертей. Нина умная, тактичная – институт культуры окончила. Но не рохля. Если понадобится – мертвой хваткой вцепится… Решила хорошенько подготовиться, осмотреться. В России и в первый-то раз выйти замуж – большая удача и счастливый случай, а уж во второй – удача и случай вдвойне.
Счастье само на голову не падает. Оно любит подготовку.
Плюс тщательно продуманный план и ловко заброшенные сети.
Чтобы не окунаться с головой в омут неизвестности, Нина собиралась сначала приглядеть мужчину, убедиться в его серьезных намерениях, только потом супружеские узы рвать. Свои и его. Женатый статус не останавливал: неженатых в возрасте после тридцати в природе… то есть в России не существует.
Целая одиссея получилась. Стала подыскивать кандидатуру: чтобы не пропойца и не грубиян, каковых в захудалом поселке по пальцам одной руки пересчитать можно. Естественно, все при женах. Но это препятствие преодолимое, как говорится – жена не стена…
Нашелся потенциальный жених в лице главного экономиста завода, того самого «Иваньковского механического». По имени Анатолий, по фамилии Ворона. Непрезентабельная фамилия, да не смертельно, можно свою оставить – Есунас, которая Нине от папы литовца досталась.
Она тогда работала в заводской библиотеке, которая рядом с кабинетом Вороны располагалась. Потихоньку сошлись: сначала по-соседски – чай пили, разговаривали, потом и до постели дошло. Единственная и с самого начала известная загвоздка – окольцованный. Женщиной на девять лет старше его. Здесь крылся шанс для Нины…
Десять лет она с Вороной потеряла.
Почему так долго ждала? Смешно сказать – влюбилась. Ждала и надеялась. Проявила чудеса терпения и отваги: ведь слухи по поселку пошли, а им противостоять немалая смелость нужна. Даже наглость. Но верила в собственные силы и везучесть: окрутить женатого – тут особое искусство требуется. Ювелирная техника. Гибкость ума. А также осторожная настойчивость. Одним словом — женская хитрость.
Ворона сначала не решался жену бросить – кстати, свою первую любовь. Потом решился, начал Нине обещать. Потом уже вроде совсем созрел, даже к свадьбе предложил готовиться. Отношения не скрывали ни от коллег, ни от друзей. Поселковские догадались. И до супругов слухи дошли. Завод гудел сплетнями. Иван бранился, но жену не бросал. Любил очень. Надеялся, что одумается.
А одумался Ворона. В один из вечеров сказал с болью в голосе:
— Нин, не могу жену бросить. Она ребенка ждет.
Вот и все. Жена оказалась хитрее. Нина на бобах. Десять лет жизни — в трубу или коту под хвост. Выражения разные, а итог один.
Расстроилась. Долго не могла прийти в себя, плакала каждую ночь. Убивалась. А кого винить? Некого…
Нет конкретно виноватых в женских слезах, только нечто неосязаемое. Всеобщий, несчастливый рок. Вечное российское неустройство. Демографическое неравенство — хроническая нехватка мужиков. Бабское одиночество, доводящее до озверения. Особенно удручающе-беспросветное в таких вот захудалых, заброшенных цивилизацией, забытых Богом рабочих поселках с неблагоустроенной общественной и личной жизнью.
Но… Если ничего не делать, ничего не изменится.
Нина была по натуре боец: руки не опустила, пережила боль, отошла от печали. Новый план составила. Надо вырваться из поселкового болота, выйти в большой мир, показать себя, зря, что ли, одевалась с иголочки, книжки умные читала?
Устроилась на вторую работу — по выходным в качестве гида экскурсионные автобусы до Москвы сопровождать. По трассе от областного центра до столицы сто восемьдесят километров, одним днем управлялись – в шесть выезжали, в десять дома. Совмещала приятное с полезным: подрабатывала неплохо и с новыми людьми общалась. Не с пьяницами поселковскими, а с интеллигентными, которые в Москву не за колбасой, а за впечатлениями ездили.
Тут опять та же проблема. Эти, интеллигентные, тем более все женатые. Но у Нины опыт имелся. И напор. Двойной – после неудачи с Вороной. Зубы стиснула, флаг в руки и вперед на амбразуру! Вернее, на отлов мужика. Про любовь больше не вспоминала, только про цель. Знакомилась с мужчиной, испытывала по финансовой части, в отношении к детям, насчет привязанности к супруге, а также в постели. В общем, проверку устраивала для кандидата на выход замуж не хуже кагэбешной для кандидата на выезд за границу.
А что? Она вышла на тропу войны, последний бой должна выиграть любой ценой. Тридцать семь — возраст, близкий к критическому. Сейчас она выглядит на десять лет моложе, а после сорока товарный вид потеряет, станет ровесницей жены того, которого в мужья хочет. А зачем ему шило на мыло менять? И прощай мечта выйти за человека, подходящего по интеллекту, придется до конца жизни рядом с неотесанным мужланом страдать.
И ведь добилась своего! Через пару лет встретила Аркадия — ведущего инженера калужского машиностроительного завода с перспективой стать главным. Он был решительный по характеру и, в отличие от Вороны, манипулировать собой жене не давал. Он женился сразу после института – не по большой любви, а с расчетом: чтобы по распределению не в отдаленную дыру послали, а в столице области оставили.
Аркадия ничто не удерживало от того, чтобы теперь жениться по любви: карьеру сделал, ребенка вырастил, супругу обеспечил. Совесть его и Нины чиста. Думал недолго — сделал предложение.
Оба счастливы. В Калуге живут. Нина Альбертовна на работу в Иваньково на рейсовом автобусе приезжает – полчаса в один конец. В конце дня иногда муж за ней заезжает на служебной «Волге». Детсадовские тогда к окнам прилипают и завидуют. Все без исключения – даже замужние…
— Да не расстраивайся ты, — сказала Нина. — Посмотри на проблему с другой стороны, с положительной.
— Какая в пятьдесят может быть положительность? – слезливым голосом вопросила Наталья. – Полтинник – официальное подтверждение старости.
— По тебе не видно…
— Может, кому-то и не видно, а сама-то ощущаю. Знаешь, недавно заметила – я таблицу умножения начала забывать.
— Ну и ладно! Ты не поддавайся. Да если здраво рассудить, ты в нашем детсадовском коллективе самая счастливая. После меня, конечно.
«Глупость сморозила», – подумала Наталья. Даже не нашлась возразить. Ясно: Нина просто болтает — для видимости успокоения.
— Нет, давай вместе разберемся, — настаивала заведующая. – Что тебя расстроило конкретно? Детей нет? Так это хорошо – не надо переживать, сердце рвать. Посмотри на поселковских деток. Или наркотиками увлекаются, или пьют, или воруют. Помнишь прошлую завдетсадом Анну Степановну? Ее внучка в восемнадцать лет уже законченная наркоманка. Худела, падала в обмороки, все думали – болезнь какая неизвестная. А оказалось — она нюхачка.
— Это что?
— Это они какое-нибудь сильно воняющее средство в целлофановый пакет набрызгают, наденут на голову и дышат. Потом отключаются, падают в обморок.
— Господи, ужас какой…
— Мужика у тебя нет – тоже плюс, на пьяную морду не любоваться, да тумаков не получать. Жаль, мать у тебя умерла, да мы все там
