Экзистенциальная бессмыслица. Скажи на милость, читатель, как покончить с этой никчемной жизнью без всякого эксцесса, чтобы тело продолжало жить. Нет ни малейшего желания причинять неудобство жизни собственным самоубийством. Когда жизнь потеряла всяческий смысл, то не имеет смысла и само самоубийство.
Когда жизнь не имеет смысла? Когда понимаешь, что она никому не нужна, когда ты мешаешь другим жить, когда ты одинок среди множества людей вокруг тебя. Ты понимаешь, что в этой жизни ты полное ничтожества, о чем тебе не устают напоминать окружающие, ругающие тебя за то, что ты все делаешь не так, да и, вообще, ты ничего не делаешь.
И, действительно, все, что ты не делаешь, проходит мимо других. Им не интересно это, да и сам ты не интересен. Смысл твоего существования для других заключается в том, чтобы использовать тебя по мелочи. Вот ты и ждешь, не дождешься, когда смерть приберет тебя и останется от тебя пустое место, которое тут же займет кто-нибудь другой, более ценный, важный для них кадр. Так тебе и надо. Ты не достоин даже смерти. Другим будет лень даже похоронить тебя. И это правильно, потому что честно. Ты в этом мире лишний. Но почему? Просто потому что. Нет объяснения. Поэтому и приходится ждать на берегу реки, когда мимо тебя проплывет твой труп – труп твоего врага. Ведь кто для меня больший враг, чем я сам?! Но я сам могу ли существовать, когда меня как тела, как человека уже не будет? Вот в чем заключается вопрос убийцы. Кто себя убивает, уничтожает, унижает, как не сам я? Есть ли в этом смысл? Если смысла нет, то зачем я делаю это? Само заявление о бессмыслице имеет ли смысл? Если нет, то не следует этим заниматься и нужно переключиться на то, что имеет смысл. Например, подумать о том, что я еще живой, и, пока жив, могу искать смысл в жизни, а не в ее прекращении, что обессмысливает смысл жизни. Но таким образом обессмысливается и смысл смерти, ибо смысл смерти заключается в том, чтобы избегать ее при жизни.
Молодой, взрослый и пожилой человек. Молодой человек, только еще вступающий в жизнь, живет легко, ребячливо, с затеями. Он переживает пору становления чувств. Они его еще радуют. Он часто влюбляется, ему нравится сам процесс получению удовольствия, нравится то, что его вызывает, а вызывает, как правило, женщина в качестве собирательного явления. Ему нравится само разнообразие удовольствия, волнительна сама смена его форм. Он очаровывается любой приятной женщиной и его увлекает количество интимных связей.
Становление взрослым упорядочивает личную жизнь. Взрослый выбирает себе спутницу жизни по характеру или удобную для быта, здоровья и детей, продолжения рода. Поэтому он часто заводит женщину для интрижки, для развлечения, что может обернуться вероятным разводом.
В пожилом возрасте человек сначала переживает «вторую молодость», что находит выражение в народной поговорке: «седина в бороду, бес в ребро». Видимо, чует, - грядет импотенция. Но «перед смертью не надышишься». Затем теряет всякий интерес не только к любострастию, но и ко всему на свете: еде, выпивке, охоте и пр. Значит, пришла пора околеть.
Примитивный, развитый и совершенный человек. В примитивном человеке, который является пределом совершенства бытового (традиционного, обычного, безыдейного) человека, представленного в виде мужчины или женщины, все слито в одно, так что видно, что его индивидуальные черты становятся естественным (особым) выражением народного (родового) характера. Напротив, в развитом человеке лоя внимательного наблюдателя порой бывает заметно разделение между индивидуальным и общим выражением, что вульгарно описывается «лица не общим выражением». Это разделение является особым, уже личным, точнее, личностным маркером (символом), этичным именно для этого человека, преодолевшего в себе, конечно, на время действия самосознания (идеи личности), свою животную спецификацию, имеющую как чисто половой (субстратный, анатомо-физиологический, темпераментный) аспект, так и поведенческий (социальный, гендерный) характер и выражаемую в серии интонаций, гримас, ужимок, жестов, поз и пр.
И, наконец, возможен уже вариант, так сказать, «совершенного» человека. Совершенный человек является великодушным существом, чья душа не обусловлена, точнее, не детерминирована в своей личностной содержательности характером той телесной оболочки, в которой существует в любой материальной среде, будь то органическая или какая-то другая оболочка. Человек не есть мыслящее тело, он есть душа, непосредственно связанная с телом. Но она связана и с духом. Эта связь делает человека как душу в теле одновременно волевой и интеллектуальной силой. Как сила воли душа стремится сознавать себя как сущая цель осознания – Я. Путем, ведущим к такому осознанию, методом является интеллект, мышление. В мысли человек узнает себя как мыслящий, представляющий себя в теле и чувствующий, переживающий себя как тело.
Уже в развитом, а тем более совершенном состоянии, человек отличает себя как от тела, животного (мужского или женского) происхождения, так и той факсимильной (именной) маски, которую ему навязало общество. Заблуждаются те, кто отождествляют или не различают душу и пол с гендером. Еще более глупы те из человечьих, кто полагает, что у женщин тонкая, а у мужчин грубая душа. Они путают слабость или силу тела с душевной тонкостью или грубостью. Но, к сожалению, душа не может найти себе естественного воплощения в этом материальном мире ни в чем другом, как в мужском или женском теле. Современные попытки найти себя в третьем или в измененном, искусственном поле являются смешными и жалкими.
Как правило, те люди, которых зовут «духовными лицами», становятся бесчувственными, ибо они практикуют эмоциональную сдержанность, чтобы не показывать свою душевность, превратно толкуемую как физическую слабость. Поэтому «духовные лица» представляют себя в качестве жестких, если не жестоких, ригористов (строгачей). Как они противны. Они похожи на злобных неудачников, которые хотят, но не могут позволить себе то, что позволяют прочие человеческие существа. Это «злые ангелы».
Проблема самосознания. Что такое самосознание? Это сознание меня самого? Если это так, то это не столько мое сознание, сколько Я сам, точнее, у меня есть самосознание, если я сознаю самого себя. Здесь «сознаю» значит имею сознание, а не есть сознание. Я есть сущий (субъект), который имеет сознание. Является ли моей сущностью быть не самосознанием, а самосознающимся субъектом. Верее будет сказать, что для меня имеет смысл полагать моей сущностью самосознание, которому я причастен как его явление в этом мире. Но тогда самосознание есть тот метод, тот путь, который ведет меня к абсолютному Я. Самосознание есть способ проявления этого Я во мне.
Тут, в этом размышлении не лишне вспомнить работу Томаса Нагеля «Каково быть летучей мышью?», в которой речь идет о том, как понять, что значит быть похожим на летуую мышь. Можно ли нам, людям, знать, что означает быть летучей мышью, на что это похоже? Доступно ли нам знание и ощущение себя летучей мышью, имея иную природу, чем у летучей мыши. Можно, конечно, попытаться стать Бэтменом или вампиром, чтобы пережить опыт бытия летучей мыши. Но способность летать и висеть вверх ногами, а также пить кровь своих жертв, не главное качество быть летучей мышью. Ее главное качество - иметь сонар в качестве органа эхо-восприятия и соответствующего поведения. А уже потом полет в поисках искомой крови для обмена веществ и ее переваривания вверх ногами.
Но также или почти также немыслим и непостижим для человека без самосознания я или вы, мыслящий читатель, сознающий себя читателем, как существо самосознания. Для этого следует не просто иметь сознание, но быть «в» и «для» сознания. Кстати, имеет ли само сознание себя в виду, то есть, является ли сознанию оно само или оно является феноменом только для нас, субъектов, располагающих сознанием? Другими словами, доступно ли сознание самому себе вне субъективной формы опыта? Имеет ли оно иную форму своего существования, чем «Я=Я» (самотождество) или «Я есть Я»? Вряд ли. Почему? Потому что тогда, когда сознание не равно, не тождественно себе, то оно есть уже не самосознание, а бессознательное. Самосознательное или самосознательное есть чувство реальности сознания, тогда как сознание есть чувство реальности самой реальности. Простой человек или человек без самосознания имеет чувство реальности, но он не имеет чувства реальности своего сознания, ибо для него оно полностью тождественно с тем, что в нем есть от реальности, сливается с реальностью.
Напротив, самосознающий субъект способен различать и отличать сознание от самосознания благодаря тому, что делает сам акт наблюдения реальности своим объектом представления и переживает его как самого себя, отличая себя от предмета естественной установки сознания на вещь. В результате ему становится феноменально, точнее, феноменологически через рефлексию (самоотражение или спекуляцию) доступен внутренний субъект – абсолютное Я. Он внутренний для него, обращенного на себя. Именно самосознание, несмотря на свою уникальность, может сделать причастным нас абсолютному Я, а через него и всем остальным душевным (чувствительным и мыслящим) существам. Например, летучая мышь вполне может быть чувствительной. Мы можем почувствовать, что она чувствует, и поэтому можем посочувствовать, симпатизировать ей. Вместе с тем мы не можем знать, как она чувствует это. Вот если бы она была разумной, то мы могли бы понять, как она думает, ибо мышление является всеобщим, а не общим, типичным, как чувство. Но в любом случае мы не смогли бы понять ее лично, как понимаем себя. Естественно возникает вопрос: «Способны ли мы понимать лично других людей»? Да, если они имеют самосознание. Как же появляется самосознание? В общении. Как только люди начинают общаться, так они рано или поздно находят общий язык. Таким языком является сознание.
Сущность сознания – мысль, явление сознания – слово. В слове мы осознаем не только ощущение, представление и переживание, восприятие, но и мысль как смысл слова – выражения жизни. Кто полностью владеет языком, тот имеет самосознание. Самосознание является внутренней речью человека. Уже не мысль, а идея есть сущность такой речи. Идеей же идеи является Я. То, что человек зовет Я есть только чувство Я, а не само Я. Само Я есть бытие, которому присущи самосознающие субъекты как экзистенциалы. Но как только субъекты являются точками экзистенции, так само Я становится им трансцендентным, ибо они выходят из себя. Абсолютное Я доступно им только в них самих, но не как Оно само, а как они сами. Когда субъекты выходят из себя? Когда находят себя не в себе, а в мире, включая и мир в самих себе. Они являются Я не вне себя, а в себе, но не для Я, а для себя. Я доступен субъекту только в нем, но как не имманентный, а лишь трансцендентальный исток экзистирования, граница его экзистенции. На миру абсолютное Я полностью трансцендентно нам. Как это понять?
